Густав Адольф был шведским королем. Рожден 9 декабря 1594 года в шведском городке Никепинге. Его родителями были Карл IX и Христина Голштинская. Чем интересна личность короля Швеции Густава Второго Адольфа современникам? Какие плоды стране принесло его правление? Какие методы он использовал? Обо всем этом и не только читайте в статье.

Краткая биография

Густав 2 Адольф являлся одним из самых крупных военных деятелей того времени. Этот человек был отличным командующим. Он усовершенствовал организацию и вооружение своей армии, а некоторые его принципы действуют и сейчас. Густав значительно укрепил позиции Швеции в Европе. Он в совершенстве изъяснялся на пяти языках. В науке отдавал предпочтение истории и математике. Профессионально занимался верховой ездой и фехтованием. К любимым авторам короля причислялись Сенека, Гуго Гроций и Ксенофонт.

Отец брал его на заседания государственного совета с одиннадцати лет. В двенадцать лет Густав Адольф уже начал служить в армии под званием нижнего чина. А в 1611 году, во время войны с Данией получил боевое крещение. Король имел прозвища «Снежный король» и «Северный лев». Также за свой золотистый цвет волос он получил прозвище «Золотой король».

Густав был высоким и широкоплечим мужчиной. Он очень любил красный цвет в одежде. Его сразу замечали офицеры и солдаты. Он был не только королем, но и главнокомандующим, который выводит войско на сражение и сам принимает в нем участие. Он владел несколькими видами оружия, например пистолетом, шпагой и саперной лопаткой. Густав вместе со своими солдатами голодал, мерз от холода, шел в коротких сапогах по грязи и крови, по полсуток сидел в седле. Густав еще был гурманом и очень любил вкусно поесть, из-за чего сильно располнел, был не очень поворотлив и расторопен.

Семья

Отцом Густава был король Швеции Карл IX (1550-1611). В 1560 году Карл IX стал владеть герцогством. А в 1607-м был коронован под именем Карла IX. Скончался он в 1611 году. Матерью Густава была вторая жена Карла IX Кристина Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская (1573-1625). Была королевой Швеции с 1604 по 1611 год. Родители Густава поженились 22 августа 1592 года. После потери мужа и сына Кристина отошла от общественных дел.

Личная жизнь

Король Швеции Густав Адольф Второй с 1620 года был женат единожды на Марии Элеоноре Бранденбургской. У четы было две дочери. Кристина Августа прожила всего год, с 1623-го по 1624-й. Вторая дочь, тоже Кристина, была рождена 8 декабря 1626 года. С самого рождения девочки в Швеции говорили, что если ее отец умрет, не оставив наследников мужского пола, то она унаследует престол.

С ранних лет Кристина уже была титулована королевой. Со слов девочки, отец в ней души не чаял, а мать ненавидела всем сердцем. Из-за того, что Густав Адольф погиб в 1632 году, а мать до 1633 года проживала в Германии, воспитанием Кристины занималась ее тетя, пфальцграфиня Екатерина. Кристина не смогла ужиться с матерью, когда та вернулась в Швецию, поэтому в 1636 году переехала обратно к тетушке.

Кристина стала самостоятельно править в 1644 году, после того как была признана совершеннолетней. Хотя посещать собрания Королевского совета она начала еще в 1642 году. Отреклась от короны Кристина в 1654 году. Кроме двух дочерей, у короля Густава II Адольфа был и внебрачный сын Густав Густавсон Вазаборгский.

Правление

Когда Густав II Адольф Шведский приступил к власти, ему после смерти отца передалось сразу три войны - с Россией, Польшей и Данией. Густав Адольф не признавал аристократию и переманил ее, дав ей многочисленные преимущества и пообещав обсуждать свои действия с правительством. Король ударил сначала по Дании, затем по России, но потом заключил с ней мир, а после напал на Польшу.

Война с Данией

Король Густав 2 Адольф, краткая биография которого представлена вашему вниманию в статье, завершил военные действия с Данией 20 января 1613 года Кнередским миром. Правитель купил крепость Эльвсборг для Швеции.

Война с Россией

Конфликт между Швецией и Россией начался еще при отце Густава. Целью войны, начавшейся в 1611 году, было преградить России путь к Балтийскому морю и назначить русским правителем Карла Филиппа. Поначалу Швеция одерживала успех и захватила несколько городов России, в том числе и Новгород. Но далее начались неудачи. Шведы не смогли захватить Тихвин, Тихвинский Успенский монастырь и Псков. Причем захватом Пскова руководил сам Густав II Адольф.

Война окончилась 27 февраля 1617 года подписанием Столбовского мира. По итогу договора шведы получили несколько российских поселений, например Ям (ныне Кингисепп), Ивангород, село Копорье, Нотебург (крепость Орешек) и Кексгольм (ныне Приозерск). Густав был очень рад успехам, которых достиг, и говорил, что, так как теперь русские отделены от них разными водами, им до Швеции не добраться.

Война с Польшей

После конца войны с Россией Густав переключил свое внимание на Польшу. Война на землях Польши проходила до 1618 года. Спустя пару лет перемирия Швеция завоевала Ригу, и Густав подписал ряд привилегий для города. Во второе перемирие, которое длилось до 1625 года, Густав занимался делами внутри страны и улучшал войско и флот. Примирению с Польшей поспособствовали несколько стран, например Франция и Англия. Они обещали примирить эти две страны в обмен на то, что Швеция будет участвовать в немецкой войне. В итоге в 1629 году Польша и Швеция заключили перемирие сроком на шесть лет.

Тридцатилетняя война

В 1630 году Густав 2 Адольф вступил в Тридцатилетнюю войну. Началось противостояние из-за разногласий между протестантскими и католическими землями. Его побудили политические и религиозные причины. Густав создал союз протестантских князей, где он был ключевым героем. Огромную армию отобрали при помощи средств, которые были собраны на завоеванных землях.

Шведская армия захватила очень большую часть Германии, и шведский король Густав II Адольф начал думать, как же провести переворот на немецких территориях. Однако он так и не осуществил задуманные идеи, так как в ноябре 1632 года король погиб в битве при Лютцене. Хоть Швеция и участвовала в войне всего пару лет, ее вклад в войну очень значим. В данном противостоянии Густав прибегал к необычным тактикам и стратегиям, благодаря чему он вошел в эту эпоху как герой, и немецкие протестанты до сих пор почитают его. Итогом войны в 1645 году стала безоговорочная победа шведско-французской армии, но мирный договор был подписан только в 1648 году.

Первые связи Густава II Адольфа с Германией

В первый раз, находясь в договоре с захваченным городом Штральзундом, Густав вник в дела Германии. Король приказал немецкому правителю вывести войска из Верхней и Нижней Саксонии и от берега Балтийского моря. Также он потребовал, чтобы некоторым немецким владетелям возвратили их привилегии и преимущества. Получив отказ, в ответ Густав приказал захватить остров Рюген. 4 июля 1630 года флот Швеции высадил свое войско, в состав которой входило 12,5 тысяч человек пехоты и около 2 тысяч кавалерии, на острове Узедом.

Король начал укреплять свои позиции по периметру побережья. Захватив город Штетин, он сделал его складом, а потом организовал несколько экспедиций на восток и запад к областям Померании и Мекленбурга.

23 августа 1631 года шведский король подписал договор с Францией, в котором оговаривалось, что французы обязаны ежегодно делать выплаты Швеции на ведение военных действий. 26 апреля Густав II Адольф захватил Франфурт-на-Одере и Ландсберг. Иоганн Церклас фон Тилли не смог отстоять Франфурт и начал захват Магдебурга. Густав не смог прийти на помощь, так как был на переговорах, и он только получил уведомление о происходящем на той территории.

После этого Густав направил свое войско к столице Германии Берлину и вынудил курфюрста Бранденбургского подписать договор о союзе. 8 июля армия Густава II Адольфа вышла из Берлина и, перейдя реку Эльбу, основались в Вербенском лагере. Далее Густав заключил союз с саксонской армией, и они направились к Лейпцигу.

17 сентября 1631 года шведская армия разгромила имперские войска в битве у Брейтенфельда. Имперцы потеряли около 17 000 человек. Победа в этом сражении подняла популярность шведского короля и повлекла за собой переход многих протестантов на его сторону. Далее шведская армия двинулась к Майну с целью привлечь новых союзников. Благодаря такой стратегии и приобретенным союзникам Иоганн Церклас фон Тилли был отрезан от Баварии и Австрии. После осады, длившейся четыре дня, шведские военные захватили Эрфурт, Вюрцбург, Франкфурт-на-Майне и Майнц. Видя эти победы, жители многих городов на юго-западе Германии перешли на сторону шведской армии.

В конце 1631-го и в начале 1632-го шведский король Густав II Адольф вел переговоры с европейскими странами и готовился к решительному походу на империю. Далее, когда шведская армия насчитывала около 40 000 человек, Густав отдал приказ наступать на Тилля. Узнав о наступлении шведской армии, Тилль укрепил свои позиции у города Райн. Армия Густава первый раз в истории сделала форсированную переправу и откинула противника от города.

Развитие Швеции

Густав II Адольф всегда знал, что для того, чтобы Швеция стала более сильной, нужно использовать природные ресурсы. Но для этого нужны были средства, которых у страны не было. Король привлекал иностранцев, чтобы те вкладывали средства в развитие металлургической промышленности. В этом вопросе Густаву очень повезло. В страну приезжали иностранные предприниматели, которые оставались там из-за дешевой рабочей силы, избытка воды и других факторов. Созданная промышленность позволила Швеции начать торговые отношения на экспорт.

В 1620 году Швеция была единственной в Европе страной, которая продавала медь. Экспорт меди был основным источником развития армии. Густав также хотел заменить натуральное налогообложение на денежное. Король очень заботился об улучшении армии. Он изменил систему призыва, обучил армию новым тактикам ведения боя. Он создал новое оружие, благодаря своим познаниям в оружейном деле.

Дата и причина смерти короля

К осени шведский король Густав II Адольф начал терпеть некоторые поражения. В ноябре шведская армия двинулась в наступление к городу Лютцен. Там 6 ноября 1632 года Густав II Адольф был убит после неудачного нападения шведского войска на имперцев. Так трагически закончилась жизнь великого полководца и правителя Швеции.

Напоследок хотелось бы отметить некоторые интересные факты из жизни шведского короля Густава II Адольфа:

• Наполеон считал шведского короля великим полководцем древности.
• В 1920 году почтой Швеции была выпущена марка с портретом шведского короля Густава II Адольфа. В 1994 году и почта Эстонии выпустила такую же свою марку. Установлены памятники Густаву II Адольфу в Стокгольме и Тарту.
• Методы планирования стратегии великого полководца использовались вплоть до 18-го века.
• Во время его правления в Швеции новгородские бояре предлагали ему занять престол в России.
• До сих пор 6 ноября в Швеции поднимают государственный флаг в честь Густава II, который считается значимой личностью в стране.

Заключение

Жизнь Густава II Адольфа была не очень длинной, но очень насыщенной. Он царствовал двадцать лет, и этот срок очень важен для истории Швеции и всего мира. Густав был очень образован и говорил на пяти языках. Он запомнился в истории как великий полководец и организатор армии. Он установил новое жалование для войск. Благодаря этому в армиях снизились случаи воровства. Густав всегда тщательно готовился к войнам и был примером для подражания. Он улучшил экономику Швеции и ее государственное управление. Густав II Адольф упростил систему налогообложения и вступил в торговое сотрудничество с Испанией, Нидерландами и Россией. Основал университет в Тарту и гимназию своего имени в Таллине. На последнем году своей жизни он отдал приказ об основании города Ниен на берегу реки Охта.

Густав II Адольф

Дело зашло теперь так далеко, что все те войны, которые ведутся в Европе, смешались в одну.

Из письма Густава Адольфа Оксеншерне,1628 г.

Относительно границы эпохи Средневековья у историков нет единого мнения. Одни справедливо видят серьезные изменения в общественной жизни, науке, культуре и пр. еще в раннем Возрождении. Другим удобнее вести отсчет нового времени с начала Великих географических открытий, третьи твердо придерживаются революционных вех – Нидерландской и Английской буржуазных революций. Немало и таких, кто предпочитает заканчивать Средние века Вестфальским миром. Этот мир положил конец, возможно, самой ужасной из известных человечеству на тот момент войн – Тридцатилетней.

В отличие от Столетней войны, в которую были втянуты, по большому счету, лишь некоторые страны и которая продолжалась с многолетними перерывами, в Тридцатилетней войне (1618–1648) приняли самое непосредственное участие десятки крупных и мелких государств. Практически никто не остался в стороне, боевые действия разворачивались как в самом сердце Европы – Германии, Чехии, Австрии, так и в Италии, Испании, Венгрии, Дании, Нидерландах, Франции… За все годы этой войны, по сути, не было ни месяца перерыва. Центральная Европа к середине XVII века обезлюдела и обнищала. Вестфальский мир установил новый характер отношений церкви и государства, закрепил достижения Реформации, на долгое время зафиксировал сложившуюся раздробленность Германии, что определяло ее историческое развитие еще два века. Получила мощный импульс к дальнейшему развитию дипломатия, изменилось отношение к геополитике. Кроме того, конечно, война в такой переломный для всего европейского общества период – зарождения и развития капиталистических отношений, научных и технических открытий (и изменения самой роли науки), церковных реформ – тоже велась по-новому. Изменения в государственном строе отразились на способе комплектования армии, изменившийся состав вооруженных сил позволял ввести ряд тактических новшеств, к этому же толкало полководцев развитие огнестрельного оружия. Прямо в ходе Тридцатилетней войны выдающиеся полководцы с обеих сторон произвели серьезные военные реформы как у себя дома, так и на поле боя. Возможно, самым ярким, самым талантливым из этих полководцев нового времени был шведский король Густав II Адольф. Его энергичная деятельность нашла свое отражение не только во всех учебниках по военной теории, но и в самом развитии Швеции на много лет вперед. Эта северная страна вышла в лидеры европейской политики.

На самом деле до первой половины XVII века Швеция была настоящей окраиной мира, малонаселенной, с суровым климатом, не оказывающей серьезного влияния на решение каких-либо важных геополитических вопросов. Еще в конце XIV века вместе с Норвегией Швеция (с Финляндией) в результате заключения Кальмарской унии оказалась в полной зависимости от Дании – гораздо более могущественного королевства. С этих пор и много лет Швецией управляли регенты, представлявшие датского короля. В середине XV века стране удалось избавиться от власти датчан, хотя уния формально и не была расторгнута. Дания еще попыталась вернуть свою власть в первой половине следующего века, что ознаменовалось страшной расправой с влиятельными шведскими феодалами в 1520 году в Стокгольме (так называемая Кровавая баня). Многие аристократы вынуждены были бежать из столицы, и среди них был и представитель рода Ваза – Густав Эриксон. Через три года он возглавил антидатское восстание, в результате которого Швеция окончательно избавилась от чужеземного ига. Густав I Ваза предпринял меры к объединению страны, заставил риксдаг (парламент) признать наследственные права своей династии на шведский престол. Кроме того, король Густав провел в Швеции религиозную реформацию. Так же, как, скажем, в Чехии, здесь высшие церковные должности долго занимали иностранцы (датчане); таким образом, Церковь была не только влиятельным землевладельцем и, естественно, эксплуататором, но и одним из символов чужеземного владычества, что создало почву для реформаторских устремлений населения. Так скандинавская страна уже оказалась в антикатолическом лагере, что и сыграло свою решающую роль при вступлении ее в Тридцатилетнюю войну через 100 лет.

После смерти Густава I Вазы королем стал его старший сын Эрик. Практически сразу разгорелась борьба за престол между ним и его братьями. В 1568 году младшие братья – Карл, герцог Сёдерманландский и Юхан – свергли Эрика XIV. На трон взошел средний сын Густава под именем Юхана III. Скоро стала очевидна разница в мировоззрении короля и Карла Сёдерманландского. Монарх, в отличие от отца, не был ревностным протестантом, поэтому многие его действия и во внутренней, и во внешней политике были направлены на установление дружеских отношений с папистами. Его сын Сигизмунд вообще был воспитан правоверным католиком, еще до смерти отца он стал королем Польши, что, конечно, не поколебало его в католической вере, а наоборот.

В 1592 году, когда Юхан умер, Карл немедленно провел отмену всех религиозных нововведений своего брата и восстановление Аугсбургского исповедания . Унаследовавший шведский престол Сигизмунд вынужден был согласиться с этими постановлениями. Впрочем, польский король через своих агентов не переставал проводить католическую агитацию. Конфликт между дядей и племянником был неизбежен. В 1595 году Карл фактически отстранил от власти Сигизмунда, добившись своего назначения регентом королевства в отсутствие официального монарха. Польский король через три года попытался начать открытые военные действия на Скандинавском полуострове, но войска Карла 25 сентября 1598 года разбили его армию при Стонгебро. Риксдаг продлил регентство Карла, а в 1604 году он был признан королем Швеции.

Карл IX вел внутреннюю политику, направленную на создание мощного дворянско-асболютистского государства, вынуждая аристократов служить в армии и государственном аппарате. В религиозном отношении, конечно, все было подчинено укреплению протестантизма. Активной была и внешняя политика этого монарха, при нем Швеция снова захватила Финляндию, а затем вторглась в Россию. По сути, шведов официально призвали сами русские, боровшиеся с польскими войсками Лжедмитрия II. Карл оказал им помощь, за что ему был обещан Кексгольм с областью. Полякам все же удалось заставить бояр принять нового царя – польского королевича Владислава. Узнав об этом, Карл перешел к ограниченным пока что военным действиям против русских в некоторых интересующих его пунктах на северо-западе. В 1611 году шведы захватили Новгород, а новгородские бояре сами подтвердили желание посадить на русский престол одного из сыновей шведского короля (речь шла о младшем сыне – Карле Филиппе). Со вступлением на российский престол Михаила Романова соглашение с новгородцами было опять нарушено, но войну с Россией продолжал уже сын Карла – Густав Адольф.

Кроме войны с Польшей и Россией, Карл IX в 1611 году начал и войну с Данией (так называемая Кальмарская война). Таким образом, когда король скончался в возрасте 61 года 30 октября 1611 года, его 17-летнему сыну доставалось непростое наследство – война на два фронта.

Карл Сёдерманландский был женат дважды. Первый раз – на Анне Марии Виттельсбах, а второй раз – с 27 августа 1592 года – на Кристине фон Гольштейн-Готторп. Вторая жена 9(19) декабря 1594 года в городе Никёпинг родила ему сына, названного в честь великого деда Густавом Адольфом.

Своему первенцу отец дал лучшее для того времени европейское образование. Уже с детства принц бегло говорил не только по-шведски, но и по-немецки. Ведь немцами были и его мать, и слуга, и кормилица. Вскоре он показал блестящие лингвистические способности, освоив также язык дипломатии и науки – латынь, – итальянский, французский, голландский. Позднее он мог объясняться на английском, испанском, русском и польском. Уже будучи вполне зрелым и очень занятым человеком, изучал греческий. Наставниками принца были выбраны человек широчайшего кругозора, получивший образование в крупных европейских университетах, Юхан Шродерус (он же – Юхан Шютте) и педагог Юхан Буреус (Буре). Они познакомили будущего короля с историческими сочинениями античных ученых, с философией. Впоследствии полководец, будучи прекрасным оратором, перед германцами не раз цитировал большие отрывки из трудов Цицерона и Сенеки. Не был чужд Густав Адольф и отечественной истории. Полагая, что его соплеменники являются прямыми потомками готов, во время своего правления король поддержал развитие новой национальной доктрины – ётицизма, – выражавшей эту идею. Король и полководец оставил целый ряд собственных трудов исторического содержания. Другим его увлечением была математика, что помогло ему также быть в курсе всех технических новшеств, профессионально разбираться в баллистике. Густав Адольф хорошо разбирался и в музыке и сам играл на лютне, писал стихи.

Уже с 11 лет принц посещал заседания государственного совета, отец посвящал сына в подробности своих дел. Большое влияние на наследника престола оказывал проницательный политик – Аксель Густафсон Оксеншерна. Этот представитель одной из влиятельнейших аристократических фамилий Швеции был на 11 лет старше Густава Адольфа. Он получил образование в Ростокском и других немецких университетах, где слушал лекции по богословию и государственному праву. В 1609 году 26-летний Оксеншерна стал сенатором, а с восшествием на престол Густава II Адольфа был назначен государственным канцлером, то есть высшим руководителем внутренней и внешней политики Швеции. Он сохранял самые доверительные отношения с монархом до самой смерти последнего, после чего стал фактическим главой государства, оставаясь канцлером вплоть до собственной кончины в 1654 году.

Густав Адольф воспитывался в евангелическом духе. Он был очень набожен, библейские герои были для принца (а потом короля) примерами для подражания. Густав вполне в протестантском духе был экономен и трудолюбив, придерживался меркантилистических принципов в своей государственной деятельности. Однако в отличие от пуритан король отнюдь не был аскетом.

Новый король унаследовал от отца не самую простую ситуацию в стране. Кроме уже указанных проблем на внешнем фронте, это было недовольство аристократии той бесцеремонностью, с которой с ней обращался Карл IX; в расстройстве находились и финансы Швеции. С помощью своего советника Оксеншерны, который был назначен канцлером в январе 1612 года, Густаву Адольфу удалось, в целом, справиться с этими проблемами. В рамках программы «исцеления и оздоровления» Густав Адольф провел ряд важнейших реформ, укрепивших и структуризировавших весь политический строй и социально-экономическое положение Швеции.

В том же 1612 году при восшествии на престол король принес особую присягу, которая была серьезной уступкой шведской знати. Король обязывался не начинать войну и не заключать мир без согласия Совета и сословий. Не был Густав II Адольф свободен и при взимании чрезвычайных налогов и наборе солдат. На высшие должности с тех пор назначались дворяне, получившие вообще самые широкие привилегии. В 1620-х годах им было также дано право покупать землю, принадлежащую короне; новые пожалования получали они и на вновь завоеванных территориях. Но при этом именно Густаву Адольфу удалось в конце концов укрепить и королевское начало в государстве. Аристократы были умиротворены уже описанными выше мерами и самим фактом присутствия на вершине власти лидера дворянской группировки Оксеншерны, которого, кстати, уравновешивал также находившийся в фаворе разночинец Шютте. Постепенно была проведена реорганизация системы местного управления, во главе ленов были поставлены назначенные королем губернаторы. Дюжина населенных пунктов получила статус и права городов, в которых, конечно, власть короля потом была достаточно сильна. Городским статусом, например, обязан королю Густаву Адольфу ныне второй по величине город Швеции Гётеборг.

Принятый в 1614 году процессуальный кодекс устанавливал рамки деятельности судов и создавал Верховный суд. Позднее возникли надворные суды в Або (Турку) и Дерпте (Тарту). В 1617 году был принят Ордонанс о риксдаге, деятельность этого представительного органа была упорядочена, в нем регулярно заседали депутаты не только от дворянства, но и от духовенства, бюргерства и даже – свободного крестьянства (невиданное для Европы дело). В 1626 году был принят устав Рыцарской палаты – представительного органа аристократии. Все дворянство было разделено на три класса: высшее, титулованное дворянство (графы и бароны): нетитулованные роды, входившие в Государственный совет – риксрод; все прочие.

Была введена новая для того времени коллегиальная система управления государством. Чиновники отныне имели четкие инструкции насчет своих полномочий, меры своей компетенции. Непосредственное управление государственными делами, собственно, было разделено между военной коллегией, судом, канцелярией, адмиралтейством и камер-коллегией, т. е. главными чиновниками стали канцлер, дротс (судья), маршал, адмирал и казначей.

Церковный устав был принят в Эребру в 1617 году. Согласно ему, все католики должны были быть приговорены к изгнанию из страны. Впрочем, мера эта была, скорее, декларативная. Сам король, хоть и был убежденным протестантом, отличался веротерпимостью, особенно в последние годы жизни, когда в Германии ему пришлось иметь дело с запутанной религиозной обстановкой, в которой протестанты неожиданно становились врагами, а католики – самыми преданными союзниками.

Много времени просвещенный правитель уделял развитию образования в Швеции. Самую серьезную поддержку – материальную и законодательную – получил постепенно умиравший Упсальский университет. В частности, ему были переданы наследственные поместья самого Густава II Адольфа. Вскоре это учебное заведение стало одним из передовых в Европе. В Дерпте по указу короля была основана элитная гимназия, впоследствии преобразованная в университет.

В экономике шведский король действовал соответственно своему меркантилистскому мышлению, согласно которому государство должно управлять всей хозяйственной жизнью в стране. Много внимания уделялось комплексному развитию государственной экономики, вопросам экспорта и импорта. Густав Адольф реформировал податную систему, повсеместно заменив натуральную дань железом, маслом и т. п. на денежные налоги. С этим и была связана массовая продажа и передача в залог королевских земель.

Король поощрял приезд в страну специалистов – промышленников из разных стран. Особенное же развитие получила металлургия. Во-первых, активно разрабатывались медные рудники – в первой половине XVII века Швеция стала главным мировым поставщиком меди, что приносило чуть ли не половину всех доходов казны. Король Густав вообще завязал гораздо более тесные, чем раньше, торговые отношения со многими державами – Россией, Нидерландами, Испанией, Францией.

Было развито и производство конечных изделий из металла – как из меди, так и из чугуна. Густав Адольф охотно принимал у себя валлонских металлургов, одним из них был талантливый инженер и организатор производства Луи де Геер. Его привлек в Швецию ряд факторов. Кроме льготных условий со стороны главы государства, это были и дешевая рабочая сила, и обилие источников водной энергии, и богатые рудные месторождения, и, наконец, неблагоприятная обстановка на континенте, где постоянные военные конфликты не давали спокойно строить и развивать мануфактуры. Де Геер модернизировал металлургическое производство: вместо старых деревянных домен стали строить большие каменные домны французского типа с мощной системой поддува, что позволило достигать больших температур и улучшить качество литья. Это, в первую очередь, отразилось на оружейном производстве, особенно – на пушках, к чему мы еще вернемся.

Красной нитью через всю внешнеполитическую деятельность героя данного очерка проходит идея превращения Швеции в балтийского гегемона, а Балтийского моря – во внутреннее озеро скандинавской державы. Однако для начала следовало провести важные реформы внутри страны, в том числе и военную, о которой мы поговорим чуть ниже. Кроме того, шведские правители понимали, что борьба на два фронта одновременно – с Данией на западе и Россией и Польшей на востоке – чревата катастрофой. Война с Данией, которую затеял Карл IX, имела целью поставить под свой контроль проход из Балтийского моря в Западное (Северное). Эта кампания сразу же началась с поражения шведов. Дания быстро захватила город Кальмар, отчего война и стала называться Кальмарской. За следующие два года в руки датского короля перешли важные крепости Эльфсборг и Гулльберг, что лишило шведов искомого выхода на Запад. Более того, датский флот атаковал восточные берега Швеции и дошел до Стокгольмских шхер. Оксеншерна настоял на немедленном прекращении войны, что и было сделано в Кнёреде в 1613 году. Здесь противники подписали мирный договор, согласно которому Швеция могла вернуть Эльфсборг только после выплаты Дании большой контрибуции (Густав Адольф смог сделать это только через семь лет, заняв денег у голландцев); Швеция также отказывалась от своих претензий в Северной Норвегии (Норвегия, надо сказать, оставалась под властью Копенгагена до 1814 года).

Заключение Кнередского мира было тем более своевременным, что на востоке продолжилась война с Россией. Узнав о том, что в Москве уже правит Романов, Карл Филипп, находившийся в Выборге, начал переговоры о разделении границ между Россией и Швецией, рассчитывая, конечно, на серьезные приобретения для своей страны на северо-западе России. По мнению шведов, эти переговоры могли быть тем успешнее, чем больше земель они успеют захватить в этом регионе, так сказать, явочным порядком. Война, которая, по сути, началась в 1613 году, приобрела больший размах в 1614-м (с этого года в ней принимал активное участие и Густав Адольф лично) и продолжалась до 1617 года, за что получила название Трехлетней. Шведы планомерно захватывали новгородские земли на всем их протяжении от Лапландии до Старой Руссы. Король всячески подчеркивал, что ведет военные действия только в связи с нарушением русскими предыдущих соглашений с ним и его отцом. Очень настороженно и неприязненно относился к Москве и канцлер Оксеншерна. Недаром он писал крупному шведскому военачальнику Якобу Делагарди: «Несомненно, что в русских мы имеем неверного, но вместе с тем могучего соседа, которому из-за его врожденных, всосанных с молоком матери коварства и лживости нельзя верить, но который вследствие своего могущества страшен не только нам, но и многим своим соседям».

Дважды шведы осаждали Псков. Вторая осада происходила летом – осенью 1615 года под личным руководством короля и окончилась для него полной неудачей. 30 июля здесь псковские отряды наголову разбили осаждавших, убив фельдмаршала Эверта Горна и ранив самого монарха. Некоторые историки считают, что именно эти события послужили одним из главных поводов для проведения в Швеции масштабной военной реформы. Впрочем, в остальном действия шведов были вполне успешны, русские были слишком ослаблены событиями последних 12 лет и не могли продолжать войну на северо-западных границах.

Густав II Адольф практически всю войну настойчиво призывал русских к переговорам. В качестве посредников выступили Нидерланды и Англия. В 1616 году было уже фактически заключено перемирие. В новогоднюю (для шведов) ночь с 1616 на 1617 год были начаты мирные переговоры в селе Столбово на реке Сясь (на полпути между Тихвином, занятым русскими, и Ладогой, где находился шведский штаб). Договор был заключен здесь 27 февраля 1617 года. Согласно Столбовскому миру, Новгород, Ладога, Старая Русса, Гдов возвращались России. В то же время бывшие русские владения в Ингрии (Ижорской земле): Ивангород, Ям, Копорье, а также все Поневье и Орешек с уездом (Нотебургский лен) переходили к Швеции. Ей же было передано Северо-Западное Поладожье с городом Корела (тот самый Кексгольм). Кроме того, Россия должна была выплатить Швеции контрибуцию, отказаться от притязаний на Лифляндию. Последним пунктом Столбовского мира было соглашение не оказывать никакой помощи Польше и даже заключить против нее союз. На это обе державы пошли легко и с удовольствием, поскольку каждая имела к полякам самые серьезные претензии.

Таким образом, Густав Адольф выполнил первую часть своей внешнеполитической программы по установлению шведского господства в Балтийском регионе. Швеция соединила свои владения в Финляндии и Эстляндии. Россия была полностью отрезана от выхода к Балтийскому морю. Густав Адольф был доволен достигнутыми результатами. В своем выступлении перед риксдагом король заявил: «Теперь русские отделены от нас озерами, реками и болотами, через которые им не так-то легко будет проникнуть к нам».

После заключения Столбовского мира Швеция могла все силы бросить на борьбу с Польшей, война с которой длилась, а вернее – тлела уже много лет. Польский король отказывался признавать Густава шведским королем как сына узурпатора и сам претендовал на утерянный шведский престол. Кроме того, сталкивались и геополитические интересы держав (все тот же вопрос о Балтийском море и его хозяевах, в частности же – вопрос о наследовании территории некогда могущественного Ливонского ордена), и религиозные. Войну Швеции с Польшей часто рассматривают в контексте общеевропейского конфликта протестантов и католиков.

Долгое время боевые действия протекали довольно вяло, постоянно прерываясь перемириями. После перемирия, заключенного в 1614 году, война через три года возобновилась на Двине, где в течение кампании 1617 года успех сопутствовал шведской армии. Затем последовал очередной перерыв, по окончании которого Швеция перенесла акцент своих действий на Курляндию. Внимание поляков в это время было отвлечено вторжением турок. В 1621 году, показав прекрасное владение осадным и штурмовым искусством, шведское войско взяло Ригу. Двинский торговый путь оказался полностью в их руках. А в 1622 году шведский канцлер в Огре заключил с Польшей очередное перемирие. Новый перерыв Густав Адольф использовал, пожалуй, наиболее плодотворно, углубив начатую ранее военную реформу и укрепив таким образом армию, ставшую одной из самых передовых армий того времени.

Возрождение и наступившее за ним Новое время нашли свое выражение не только в культуре, религии и экономике. Были пересмотрены и принципы комплектования армии, и непосредственных боевых действий. Густав II Адольф – один из тех, кому приписывают наиболее революционные изменения. Учителем же шведского короля в этом деле был выдающийся теоретик и практик новой войны нидерландский военачальник Мориц Оранский.

Изучив античное военное искусство, Мориц Оранский вынес представление о дисциплине как об основе римского могущества. Долгое время в Европе не помнили об этой важной для любой армии составляющей. В феодальном войске каждый рыцарь искал на поле боя собственной доблести, зачастую не обращая внимания на приказания командующего. Они бросались в атаку раньше времени, топча собственную пехоту; занимались грабежом обоза, когда надо было ударить во фланг или тыл противника; нечего было и говорить о каком-то строевом обучении, тесном и быстром взаимодействии частей на поле боя. Профессиональные армии наемников отчасти решили эту проблему, но осталась проблема поведения армии в походе, мародерства на захваченных территориях, мотивации в случае не очень своевременных или недостаточно высоких, по мнению наемников, выплат. Мориц Оранский попытался изменить эту ситуацию. Он возобновил строевое обучение, перевел ряд забытых команд (в том числе подготовительных и исполнительных, например – «напра-во»), «открыл» шаг в ногу. Солдаты нидерландского полководца учились маршировать, делать ружейные приемы, исполнять повороты и заходить плечом. По сигналу трубы солдаты Морица быстро восстанавливали строй, делая это быстрее, чем, скажем, испанцы, в два-три раза! Генеральные штаты Нидерландов по настоянию полководца начали исключительно аккуратно выплачивать солдатам жалованье.

В нидерландской армии стали широко проводить фортификационные работы. Противники, сначала высмеивавшие «поменявших пики на лопаты» подчиненных Морица Оранского, вскоре были вынуждены сами обратиться к этому инженерному искусству. От офицеров в новой армии требовалось методическое освоение латыни, математики, техники, повысилась ответственность и квалификация низших офицерских чинов. Усиление дисциплины позволило Морицу Оранскому реформировать и тактику. Он начал переход от глубоких построений к тонкому боевому порядку (вместо 40–50 шеренг – в 10), членению армии на мелкие тактические единицы, помогавшие друг другу на поле боя, строго придерживавшиеся команд своих хорошо обученных военачальников.

Не всем удавалось повторить у себя тактику нидерландского новатора. Так, чешские протестанты попробовали было у Белой горы построить войско более тонким строем с интервалами между ротами, но отсутствие как времени для строевой подготовки солдат, так и точного понимания офицерами, как должны действовать их подразделения, привело к сокрушительному поражению, нанесенному хрупкому построению чехов глубокими имперскими колоннами графа Тилли. Шведскому же королю удалось доказать на поле боя, что его выдающийся предшественник двигался в правильном направлении. Скоро шведская армия стала законодательницей военной моды в Европе.

Во-первых, шведский монарх изменил способ комплектования армии. Этим она отличалась даже от нидерландской. В Швеции, как мы уже могли убедиться, свободное крестьянство обладало беспрецедентным правом заседать в риксдаге; это позволяло Густаву Адольфу рассчитывать на то, что его будут воспринимать как действительного отца нации, покровителя всех жителей страны. Шведский король начал комплектовать армию смешанным образом – не только вербовкой наемников (были в его войске и англичане, и шотландцы, и голландцы), но и рекрутским набором, базирующимся на подворной воинской повинности. Каждый полк получил для формирования свой округ. Для полного учета и контроля над всем солдатским материалом, нынешним и будущим, была использована церковная статистика. Так была создана настоящая регулярная армия, обладавшая реальным национальным ядром. Этому шведскому ядру было проще дать столь повышающие моральный дух армии национальные или религиозные лозунги. Шведское общество при Густаве II Адольфе было очень милитаризовано, дворяне стремились занимать командные должности, вовсю работала военная пропаганда. В свое время, кстати, это повторится в Пруссии при Фридрихе Втором.

Следует особо отметить техническое перевооружение шведов. Мы уже говорили о бурном развитии металлургической промышленности в годы правления Густава Адольфа. Главный металлург страны де Геер смог организовать производство легких чугунных пушек вместо прежних медных толстостенных, которые перевозили за армией несколько лошадей. На поле боя такое тяжелое орудие оставалось на одном месте, а обслуживалось ремесленниками. По сути дела, артиллерия все еще играла далеко не самую существенную роль во время битвы. Под непосредственным руководством Густава, который сам был умелым артиллеристом, на основе дегееровского способа литья была создана новая – легкая пушка. Она весила совсем немного и по полю ее могли переносить на лямках сами солдаты. Солдат же обучили и стрельбе из орудий. С этих пор новая артиллерия стала неотъемлемой частью отдельных подразделений, она также могла маневрировать, реагировать на изменившуюся на поле боя ситуацию. Хоть легкие полковые пушки стреляли лишь картечью, зато они это делали быстро, в нужное время и в нужном месте. Огневая мощь шведской армии серьезно повысилась.

Изменения коснулись и ручного огнестрельного оружия, а именно – мушкетов. Они также стали легче, что позволило мушкетерам обходиться без сошек (упоров), а следовательно, повысить скорость и эффективность стрельбы. Количество мушкетеров Густав Адольф за счет развития оружейной промышленности смог увеличить до 2/3 численности всей пехоты. Это, в свою очередь, толкало шведского короля и к изменениям тактического характера в духе Морица Оранского. Выдающийся полководец понял, что ему выгодно вводить в действие одновременно как можно большее число мушкетеров. Вот так-то он и пришел к своей знаменитой линейной тактике.

Отныне войско строилось в линию, состоявшую лишь из шести (даже меньше, чем у Оранского) шеренг. Вперемежку стояли пикинеры и мушкетеры. Причем последние могли перестраиваться для стрельбы в три шеренги и стрелять все одновременно из положения на колене (первая шеренга), наклонившись (вторая шеренга) и стоя (третья шеренга). Военные теоретики тогда спорили (и сейчас спорят) о том, кто кого должен был защищать – мушкетеры пикинеров или пикинеры мушкетеров… В ходе Тридцатилетней войны пикинеры практически исчезли с поля боя, поэтому логично предположить, что в шведской, к примеру, армии они оставались лишь «по инерции». Важные боевые задачи выполнять им было довольно сложно. В то же время иногда конница врага, несмотря на плотную стрельбу и контратакующие действия шведской кавалерии, все-таки добиралась до линии, и тогда мушкетеры действительно могли отойти за пикинеров.

В интервалах между мелкими подразделениями стояла кавалерия. (Густав Адольф, как и Мориц Оранский, дробил армию на отдельные небольшие части, находившиеся у него, правда, в теснейшем контакте друг с другом. Таким образом, в шведской армии был очень большой процент офицеров и сержантов.) Конница же прикрывала и фланги всего боевого порядка. Удельный вес конницы в армии резко увеличился и достиг 40 %. Посередине первой линии боевого порядка располагалась артиллерия.

Конница каждому подразделению была нужна для того, чтобы отбивать конные атаки неприятеля, а также усиливать натиск пехоты – ведь с уменьшением количества пикинеров возможность такого натиска серьезно уменьшилась. Шведский король вообще решил вернуться к тому, чтобы кавалерия могла производить настоящую атаку. Уже довольно долгое время у полководцев в моде были рейтарные конные войска, вооруженные пистолетами. Они атаковали согласно так называемой тактике «караколе». Приблизившись к противнику, первая шеренга рейтар делала выстрел из пистолета, после чего отъезжала в сторону, а выстрел делала уже вторая шеренга и т. д. Когда свой выпад делала последняя шеренга, снова была готова стрелять первая шеренга, пристроившаяся сзади. Густав Адольф полагал, что для создания огневой мощи достаточно и артиллерии с мушкетерами, а кавалерия должна заниматься реальным натиском и преследованием противника, рейдами во фланг и в тыл… Поэтому он разрешал дать по одному выстрелу только первым двум шеренгам, основной же упор атаки, производившейся галопом, был сделан на палаши. Так оборонительный, по идее, линейный порядок мог не только истреблять нападавших (особенно, если они это делали глубокой массивной колонной), но и сам переходить в атаку. Густав Адольф разделил свою конницу на полки из 8 рот по 70 человек в каждой. Полки эти строились в четыре, а затем и в три шеренги. Снаряжение было значительно облегчено, только тяжелой коннице были оставлены кирасы и шлем; у легкой отняли все предохранительное вооружение.

Конечно, тонкий боевой порядок требовал высочайшей дисциплины отдельных частей, четкой координации действий всех родов войск, отличной выучки солдат. Иначе линия запросто могла прорваться, теряла всякую гибкость и маневренность, что было обусловлено практическим отсутствием интервалов между отдельными частями. Дисциплина же в шведской армии соблюдалась неукоснительно. Даже в походе солдаты Густава Адольфа поражали четким соблюдением равнения и дистанции, что уж говорить о самом сражении! Кстати, именно шведского короля считают изобретателем наказания шпицрутенами. Виновного прогоняли сквозь строй между двумя шеренгами солдат, каждый из которых обязан был нанести удар палкой по спине преступника. Густав Адольф заявлял, что рука палача бесчестит солдата – в отличие от руки товарища. Конечно, наказание шпицрутенами часто превращалось в смертную казнь.

Солдат Густава Адольфа был все еще одет в обычное крестьянское платье. В отличие от многих полководцев современности, шведский монарх разрешал брать солдатам в поход только законных жен, были устроены походные школы для солдатских детей. Шведское войско в начале своего присутствия на германской земле удивляло местных жителей отказом от грабежей. Впрочем, в ходе войны королю пришлось принять на службу много новых наемников, перебежчиков, даже пленных из побежденных армий. Шведская составляющая в армии уменьшалась, усиливались и все тяготы похода, поэтому в дальнейшем северное воинство уже мало чем отличалось от противников в смысле походной дисциплины и мародерства.

Помимо сухопутной армии, Густав II уделял большое внимание и созданию мощного флота, без которого о господстве над Балтийским морем нечего было и мечтать. В Швеции появилось адмиралтейство, быстро строились военные корабли. Для жителей страны символом шведского морского могущества до сих пор является знаменитый корабль «Густав Ваза», спущенный на воду в 1628 году… затонувший в том же году, а потом поднятый со дна.

Реорганизованная армия Густава Адольфа в 1625 году снова начала военные действия против Польши. В январе 1626 года при Вальгофе Густав Адольф в блестящем стиле одержал победу над противником, в частности показав превосходство своего модернизированного войска над прославленной польской кавалерией, с которой до этого шведы боролись с большим трудом и с переменным успехом. Эта победа отдала в руки воинственного монарха бывшие земли Ливонского ордена. Сразу после этого театром военных действий стала Польская Пруссия – так шведы, охватив море с востока, продвигались на южное побережье. Еще три года продолжалась эта кампания. Наконец, при активном посредничестве надавившей на Польшу Франции, было заключено Альтмаркское перемирие 1629 года. По нему военные действия прекращались сроком на шесть лет. Швеция сохраняла за собой Ливонию, в ее руках оказывались Лифляндия, прусские города Элбинг, Браунсберг, Пиллау и Мемель (Клайпеда). Шведы получали и таможенные доходы от торговли по Висле.

Франция давила на обе стороны, стараясь их примирить, конечно, не просто так. Кардинал Ришелье был крайне заинтересован в том, чтобы могущественная Швеция (он даже не подозревал, насколько могущественная!) срочно включилась в кампанию, вот уже десять лет продолжавшуюся в Германии. Вскоре Густав Адольф стал активным участником событий, названных Тридцатилетней войной.

В начале XVII века католические круги Европы предприняли крупное наступление на завоевания Реформации. С религиозными противоречиями тесно переплетались и геополитические, именно поэтому ситуация в результате так запуталась, что не всегда можно было определенно указать, какая страна к какому лагерю относится. Тем более что и стран этих было гораздо больше, чем сейчас. Особенно ярко противоречия проявлялись в Центральной Европе, на территории Священной Римской империи.

В 1609 году был создан новый военный союз – Католическая Лига, в который вошли император, католические князья империи, Испания (где так же, как и в империи, правили Габсбурги). Естественно, Лигу поддерживали Папа Римский и Польша, а кроме того, Венгрия, Тосканское герцогство и Генуя. В противовес Лиге была создана Евангелическая уния (протестантские княжества Германии), в которую вошли курфюрст Бранденбургский, ландграф Гессенский, некоторые немецкие города. Унию поддерживали Трансильвания, Савойя и Венеция, Дания, Англия, Республика Соединенных провинций (Нидерланды). В этом лагере, естественно, оказалась в конце концов и протестантская Швеция, а также католическая Франция, не желавшая усиления Габсбургов.

Тридцатилетняя война началась в Чехии весной 1618 года. Здесь уже давно назревали противоречия национально-религиозного характера. Имперцы наводнили страну иезуитами, преследовали деятелей чешской культуры. Ситуация взорвалась, когда престарелый император Матвей назначил своего преемника на чешском троне (король Чехии традиционно был и императором Священной Римской империи), ярого католика, ставленника иезуитов, своего племянника Фердинанда Штирийского. Чехи были очень недовольны. В один майский день (23-го числа) чешская делегация ворвалась в старый королевский дворец в Праге и выкинула из окна в ров представителей императора. Они чудом остались живы и бежали из страны. События эти получили в истории название Пражская дефенестрация. Мятежники избрали собственное временное правительство – директорию. Вскоре между силами повстанцев и имперскими отрядами развернулась вооруженная борьба, которая шла с переменным успехом. К восстанию примкнула Моравия. Когда в 1619 году Матвей умер и его место должен был согласно завещанию занять Фердинанд, чехи его, конечно, не признали и пошли на еще более очевидный разрыв с империей, пригласив «на царство» главу Евангелической унии и зятя английского короля, Фридриха Пфальцского.

Фридрих правил не долго: противники иронично называли его «зимним королем», поскольку лишь несколько месяцев зимой 1619/20 года его можно было принимать всерьез как чешского монарха. Католическую лигу поддержали войсками и деньгами испанцы, папа, Тоскана и Генуя. Трансильванский князь вынужден был отступить от стен Вены, поскольку в тыл ему ударили венгры. К императору Фердинанду присоединились и Бавария с Саксонией. В то же время Лига навязала членам Евангелической унии договор, согласно которому они не должны были вступать в военные действия с католической армией. Таким образом, протестантские силы оказались разъединенными, в то время как католические, наоборот, выступили единым фронтом. 8 ноября 1620 года у Белой Горы чешские войска были наголову разбиты имперскими силами под командованием талантливого полководца испанской школы графа Иоганна Церкласа Тилли. Лидеры освободительного движения бежали из страны. Эмигрировал в Голландию и Фридрих, его владения были оккупированы одновременно испанцами и войсками католических германских князей. Фердинанд в 1623 году лишил Фридриха Пфальцского титула курфюрста и передал его католику Максимилиану Баварскому.

На захваченных территориях император Фердинанд начал политику жестоких репрессий против протестантов и чехов вообще. Опять большие полномочия получили иезуиты. В июле 1621 года в Праге были казнены 27 руководителей восстания, среди которых оказались и не самые активные его участники. Владения многих чешских и моравских дворян были распроданы. Преследовалась национальная чешская культура, сжигались книги. Спасая свою жизнь, страну покинули такие видные представители чешской интеллигенции, как педагог Ян Амос Коменский, историк Павел Скала, публицист Павел Странский и др.

Военные действия тем временем не были прекращены полностью. На Рейне и на северо-западе Германии продолжали действовать сравнительно небольшие евангелические армии Мансфельда и Христиана Гальберштадтского. Эти военачальники уже вполне перешли на самообеспечение своих армий, грабя католические монастыри и просто окрестные территории. Ненамного легче для простых немцев было пребывание на их территории и имперских солдат Тилли, который вступил в Северную Германию.

Успехи Габсбургов и, в частности, успехи Тилли в Германии не могли не беспокоить Нидерланды, Францию, Англию и Данию. Все они по той или иной (как правило, «географической») причине не хотели видеть сильную империю в центре Европы. Английский король Яков I начал искать правителя и полководца, руками которого можно усмирить разбушевавшегося Фердинанда. Вот тогда-то в дипломатических кругах и начинает активно муссироваться шведская тема. Густав Адольф уже успел зарекомендовать себя как одаренный и амбициозный полководец, которого легко можно настроить на «священную войну» с католиками с перспективой приращения владений. Впрочем, не меньший интерес у той же Англии вызывал тоже амбициозный датский король Кристиан IV, опасавшийся за секуляризованные в Дании в пользу короны церковные земли. Кристиан более, нежели его шведский коллега, мог пострадать от расширения имперских владений – все-таки Дания граничит с Германией по суше. К тому же Густав уж слишком откровенно претендовал в случае своего вступления в войну на общее командование всеми протестантскими силами. Так что до поры до времени шведского короля оставили разбираться с его польскими проблемами, а Кристиан весной 1625 года выступил против католической армии. Начался второй период Тридцатилетней войны – датский.

Датский монарх направил свои войска в междуречье Эльбы и Везера. К нему присоединились Мансфельд и Кристиан Гальберштадтский, а также ряд северогерманских князей. Положение Фердинанда стало угрожающим. Теперь его силы были распылены, за годы войны истощились имперские финансы (в то время как Кристиан получил субсидии от голландцев и англичан). Тогда-то на авансцене появился спаситель империи, едва ли не самый известный полководец Тридцатилетней войны, «великий и ужасный» Альбрехт Валленштейн.

Валленштейн, онемечившийся чешский дворянин-католик, впервые отличился, командуя одним из полков в Белогорской битве. С тех пор под его началом находились крупные отряды наемников. Во время конфискации земель чехов после сражения у Белой Горы ему удалось скупить многочисленные поместья, леса и рудники: фактически он стал хозяином всей северо-восточной Чехии. В момент, когда Фердинанд II лихорадочно искал способ борьбы с датским противником, Валленштейн предложил ему свою систему. Он взялся создать и вооружить огромную армию наемников, не разбирая их национальной и даже религиозной принадлежности. Армия эта должна была жить за счет солидных контрибуций с местного населения покоренных территорий, т. е. «война должна питаться войною». Император для начальных расходов предоставил полководцу собственные округа (например, Фридлянд). Альбрехт Валленштейн быстро проявил себя как обладатель незаурядных организаторских способностей, как непревзойденный руководитель больших воинских масс, в первую очередь, между сражениями – в походе и «на постое». За короткий срок он создал 30-тысячную армию, установив в ней жесточайшую дисциплину. Солдатам платили много и регулярно, естественно, облагая тяжелейшими повинностями и поборами рядовых жителей империи. В своих владениях Валленштейн наладил мануфактурное производство оружия и армейского снаряжения. В разных местах страны были подготовлены склады и арсеналы. Имперские наемники, как ленивый, но богатый домовладелец переселяется из комнаты в комнату по мере их захламления, переходили с одной земли на другую по мере их опустошения. Уже к 1630 году войско полководца насчитывало 100 тысяч человек.

Еще до этого мощь новой имперской армии почувствовали на себе датчане. Продвинувшись на север, Валленштейн одновременно с Тилли нанес протестантам ряд сокрушительных поражений (Мансфельда разбил сам Валленштейн у моста через Эльбу близ Дессау, а датчане потерпели поражение от Тилли под Люттером у Баренберга). В руках Валленштейна оказались Мекленбург и Померания, он поставил себе на службу всю Северную Германию. Неудачной была лишь его попытка взять ганзейский город Штральзунд на берегу Балтийского моря. Здесь в 1628 году вместе с датчанами провел первую свою операцию на германской территории Густав II Адольф.

Тем временем Тилли вторгся на полуостров Ютландия, угрожая уже датской столице Копенгагену. Кристиан, бежавший на острова, запросил мира, который и был заключен в Любеке в 1629 году на условиях достаточно благоприятных для датского короля. Вероятно, тогда Валленштейн уже начал готовить собственное возвышение – политика, которую он продолжит по окончании шведского периода войны. Император же на севере Германии снова занялся расправой с протестантами и протестантизмом вообще. Пасторы изгонялись, запрещалось некатолическое богослужение, происходили ведовские процессы. Был принят одиозный Реституционный эдикт, по которому восстанавливались права католической церкви на имущество, захваченное у нее с 1552 года. Предстояло вернуть два архиепископства и 12 епископств, не считая более мелких владений. Против таких непопулярных мер выступали не только некоторые князья, но и сам Валленштейн. Во-первых, в его армии было довольно много протестантов, во-вторых, полководец лелеял мечту об укреплении централизованной императорской власти, создании объединенного государства, в котором необходимо было бы управлять, согласуя свои законы с настроениями людей. Себе в новой державе Валленштейн отводил явно не последнюю роль. Он получил Мекленбургское герцогство в собственное владение, был награжден титулом Генерала Балтийского и Океанического морей, в его распоряжении была огромная армия, Фердинанд уже называл Валленштейна генералиссимусом. Полководец же, реализуя программу на усиление монаршей власти, предлагал императору разогнать собиравшийся в Регенсбурге княжеский рейхстаг. Но в этой ситуации Фердинанд, сам опасавшийся влиятельного генерала, подчинился настойчивым требованиям католических князей (тайно подстрекаемых Францией) и отстранил победителя от руководства армией.

Кардинал Ришелье, видя, что Габсбурги сильны, как никогда, обратил свой взор на шведского короля. Как уже было сказано, с 1628 года он активно давил на поляков с тем, чтобы они как можно быстрее заключали с Густавом перемирие, тем более что тот отказывался вступать в войну на территории Германии, не получив гарантий ненападения Сигизмунда. После Альтмарка все вопросы вроде бы были решены. В 1630 году начался шведский период Тридцатилетней войны.

Густав Адольф имел несколько причин ввязаться в описываемую общеевропейскую войну.

1. Набожность подталкивала короля к защите идеалов протестантизма «от мрака папского обмана». Во время борьбы с Сигизмундом III собственная пропаганда Густава II немало потрудилась над созданием в Швеции антикатолической истерии, и теперь он должен был отрабатывать титул защитника протестантской веры.

2. Война в Германии могла дать Швеции большие геополитические дивиденды. Уже была отрезана от Балтийского моря Россия, потеряла свои позиции Польша, ослаблена за последние пять лет Дания. Победоносная война в Северной Германии сулила шведам контроль над южным побережьем Балтийского моря, над устьями крупнейших впадающих в него рек. Море действительно могло стать внутренним озером Швеции.

3. Определенная опасность исходила от Валленштейна. Свой титул генерала двух морей он получил не случайно. Под руководством генералиссимуса началась форсированная постройка имперского флота. Первой целью военно-морской агрессии империи, если бы она состоялась, могла стать или Швеция, или недавно приобретенные ею территории. Во всяком случае, у Густава Адольфа на море появлялся более чем серьезный противник.

4. Густав Адольф должен был реализовать и свои собственные полководческие амбиции, «явить себя миру», обрести славу. Для влюбленного в историю, в частности в военную, правителя и реформатора идеальные образы Александра Великого и Юлия Цезаря значили, наверное, немало.

5. Исследователи истории скандинавской державы не без оснований указывают на то, что война была необходима не самой благополучной в экономическом отношении, несмотря на проведенные реформы, Швеции для отвлечения внимания населения от внутренних проблем. На фронте оказывались многие активные люди «в самом соку»: и крестьяне, и дворяне. Это уменьшало вероятность каких-либо народных волнений или аристократических мятежей на Скандинавском полуострове. Солдаты, которых дома пришлось бы кормить государству, вдали от родины кормились за чужой счет – и оккупированных территорий, и внешних субсидий. Помощь оказали французы, с которыми через полгода после начала шведского периода войны был заключен в Бервальде давно подготовленный договор. По нему Франция ежегодно передавала Швеции для ведения войны 1 миллион ливров. Удалось заручиться и поддержкой России, которая, желая ослабления католической Польши, на льготных условиях передавала своей северной соседке зерно, пеньку, селитру, корабельный лес. «Если другие государства начинают войну потому, что они богаты, то Швеция – потому, что она бедна», – так писал о причинах вторжения в Германию Густава II Адольфа известный политик Сальвиус.

Были и другие предлоги – формальные. Например, обидное для шведского короля умаление его титула в официальных документах императора Фердинанда, неприглашение Густава Адольфа на Любекский конгресс, родство короля с некоторыми протестантскими князьями (так, его сестра Екатерина вышла замуж за пфальцского маркграфа Иоганна Казимира, а сам король был женат на сестре курфюрста Бранденбургского).

Сторонники вступления Густава в войну уже давно подготовили почву для его теплого приема среди покоренного императором населения. Были использованы предсказания Апокалипсиса и какие-то пророчества Парацельса о пришествии с севера льва, который должен победить орла (имперский символ). Так что имя Полночного льва рыкающего уже повторяли во многих городах Германии. Летом 1630 года в Стокгольме король прощался с согражданами. Некоторые источники утверждают, что на торжественном собрании перед отплытием военной экспедиции Густав Адольф предсказал свою смерть в предстоящей войне. Подданные короля рыдали вместе с его величеством. В день летнего солнцестояния 13 тысяч человек высадилось на острове Узедом в Померании. Король-воитель упал на колени и поблагодарил Господа за удачную переправу. Начался главный поход в жизни «Северного льва».

Густав Адольф сравнительно быстро подчинил себе всю Померанию с ее столицей Штеттином (Щецин), контролирующей устье Одера. План-минимум, таким образом, был уже осуществлен. Теперь в руках Швеции были выходы в Балтийское море по Даугаве (она же Западная Двина), Висле и Одеру. Однако дальше король двигался на юг по Одеру очень аккуратно. Ему надо было обеспечить подвоз продовольствия и привлечь на свою сторону как можно больше союзников. Помня об участи датского короля, князья не так уж и спешили присоединиться к новому защитнику всех протестантов.

23 января 1631 года в Бервальде был заключен тот самый франко-шведский союз, который продемонстрировал полное согласие между могущественными державами и ускорил переход на сторону «Северного льва» германских правителей. Шведский король по договору обязывался ввести в действие армию из 30 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников. Проведя очередной рекрутский набор в Швеции и вербовку наемников, Густав выполнил это условие. Отдельным пунктом в Бервальдском документе было указано, что Густав Адольф не будет вести военных действий против государств – членов Католической лиги. Это условие он нарушил, как только почувствовал себя хозяином положения.

Приятным сюрпризом для немцев стало воздержание северных солдат от грабежей, строго соблюдавшееся на начальном периоде шведского пребывания в Германии. Это добавило королю очков в борьбе за симпатии местного населения. А имперцы, наоборот, очки теряли из-за непродуманной и излишней жестокости, проявлений религиозной нетерпимости.

Фельдмаршал Тилли двинулся навстречу шведам вскоре после того, как узнал о высадке нового противника. В марте 1631 года он взял штурмом крепость Ной-Бранденбург, приказав перебить весь шведский гарнизон. Другой имперский военачальник, Паппенгейм, взял с боем большой торговый центр на Средней Эльбе – Магдебург, который отказался подчиниться, надеясь на помощь шведского короля. Древняя столица городских свобод пала 20 мая 1631 года, и лихой кавалерийский командир Паппенгейм недальновидно отдал город своим бойцам на разграбление. Дело грабежом не ограничилось. Озверевшая солдатня вырезала 30 тысяч магдебуржцев, тысячи домов были сожжены. Эта кровавая акция толкнула в лагерь шведов опасавшегося за свои земли саксонского курфюрста Иоганна Георга.

Позиция правителей Саксонии и Бранденбурга, колебавшихся между императором и шведским монархом, особенно волновала Густава II. Без союза с этими правителями шведы не могли себе позволить спокойного продвижения в глубь Германии. Курфюрст Бранденбургский Георг Вильгельм вообще был недоволен поведением в его землях имперцев Валленштейна. Еще в мае 1629 года он жаловался Фердинанду II: «Все – и города, и сельские угодья – превращено в бесплодную пустыню, и я своими глазами не вижу ничего, кроме руин и дальнейшего опустошения моих земель… Мои бедные земли должны не только содержать находящихся в них солдат, но и посылать жалованье тем, которые расквартированы в других странах… Взимаются не только крупные суммы на артиллерию, но требуются помещения для отдыха, лошади, фитили, сараи, тележки и многое другое. Все это сопровождается такими жестокостями, казнями и другими преступными действиями, которые, я нимало не сомневаюсь, не имеют ничего общего с интересами Вашего Императорского Величества…» Но с другой стороны, курфюрст рассчитывал унаследовать Померанию, правитель которой был уже в преклонных летах, и Густав казался курфюрсту естественным конкурентом в борьбе за померанские земли. Шведский король принудил своего шурина к союзу буквально под дулами орудий. В начале похода он писал курфюрсту: «Когда я со своим войском подойду к Вашим границам, Вашей милости придется определиться». 3 июля 1631 года потерявший после Магдебурга терпение король Густав так и сделал. Под Берлином стала шведская армия, солдаты окружили княжеский замок, и Георг Вильгельм вынужден был заключить союз с воинственным северным монархом.

Авторитет Густава Адольфа в связи с событиями в Магдебурге несколько пошатнулся. Многие говорили, что его защита протестантского дела существует только на словах, на деле же он оставляет братьев по вере на произвол судьбы. Солдаты же императора шутили: «Его снежное величество растает, как только спустится на юг». Нужно было срочно исправлять положение. «Северный лев» бросился вдогонку за Тилли. Обе армии встретились севернее Лейпцига у селения Брейтенфельд в сентябре 1631 года. Здесь состоялось одно из крупнейших сражений всей Тридцатилетней войны, в котором новая шведская армия победила наемническую армию старого образца, а шведский король навсегда вписал свое имя в анналы военной истории.

Битва состоялась 7 (17) сентября 1631 года. Густав Адольф располагал 39-тысячной (по другим данным – 34-тысячной) армией, которая состояла из шведской (23 тысячи) и саксонской (16 тысяч) частей. Войско саксонского курфюрста было набрано, в основном, незадолго до битвы и не имело боевого опыта. У Густава Адольфа было 13 тысяч кавалерии и 75 пушек – использовались и батарейные (тяжелые) орудия, и полковые (облегченные). Тилли располагал 36-тысячной армией. У него было 11 тысяч конницы и лишь 26 пушек.

Имперская армия расположилась в нескольких километрах к северу от Лейпцига, на небольших пригорках восточнее Брейтенфельда. Поле здесь представляло собой слегка всхолмленную равнину, протяженностью по фронту в три километра и почти столько же в глубину. В южной его части находился лесной массив, а на северо-востоке – ручей Лобербах. Пехота Тилли построилась в духе испанской тактики: в 14 терций, сведенных в 4 бригады (квадратные колонны большой глубины построения), по 5–6 тысяч в каждой. 6 кавалерийских полков прикрыли справа эти колонны; левое крыло под командованием генерала Паппенгейма состояло из 12 лучших кавалерийских полков и одного пехотного. Лобербах протекал в двух километрах перед фронтом. Весь боевой порядок имперцев был вытянут в одну линию без каких-либо уступов позади или резервов; прерывистый фронт растянулся на 3,5 километра.

Шведско-саксонская армия, наступая с севера, первоначально развернулась против имперского войска на таком же широком фронте в две линии. Первая образовывала сплошной фронт, часть шведской пехоты перешла в трехшереножный строй, чтобы не оставлять на фронте разрывы и ввести в бой большее количество стрелков. Артиллерия была поставлена в центре первой линии, в ходе битвы легкие пушки не раз меняли дислокацию, спеша на помощь в самые горячие участки боя. Особенностью в расположении шведских войск была подвижность малых пехотных частей, соединенных в бригады, между которыми находились небольшие конные части. Позади имелись пехотные и кавалерийские резервы, более того – Густав Адольф оставил там и часть орудий, став едва ли не первым полководцем, выделившим артиллерийский резерв. Правое крыло шведско-саксонской армии возглавлял Баннер, центр – Тейфель, левое крыло – Горн.

При наступлении, в целях более удобной переправы через Лобербах, шведско-саксонская армия сдвинулась западнее, и саксонцы оказались напротив центра Тилли. Обе армии теперь имели возможность развить охват противника своим правым крылом. Увидев это, Паппенгейм оторвался с левым отборным кавалерийским крылом имперцев от центра и ушел еще левее – настолько, что сам получил возможность охватить тут шведский фланг с запада.

Построение войск при Брейтенфельде в 1631 году и начало сражения

Битва началась утром с канонады. Тилли не стал сразу атаковать противника при переправе последнего через ручей, поскольку хотел дать своим пушкам, расположенным на холмах, провести достаточную артиллерийскую подготовку. Тем временем Густав Адольф уже имел проблемы со своими союзниками. Около полудня он отправил приказ своему правому крылу выдвигаться по направлению к Брейтенфельду, а центру установить тактическую связь с несколько оторвавшимися саксонцами. Но те, не дожидаясь этого контакта и видя, что шведы на противоположном фланге уже переправились через Лобербах, поспешили вперед. Сначала они попали под огонь пушек имперцев, а затем именно их первыми атаковали имперские колонны. С фланга же саксонцам угрожала кавалерия. Подданные курфюрста, практически не оказывая противнику сопротивления, ринулись бежать, шведский левый фланг теперь был открыт, и пришлось бы шведам худо, если бы Тилли не бросил сразу на саксонцев такое количество пехоты. Одна из его бригад так увлеклась преследованием бегущего врага, что больше на поле боя не появилась. Остальных фельдмаршал очень долго возвращал в строй.

Между тем Паппенгейм повел атаку на противостоящий ему шведский фланг. Одновременно он выслал полк в тыл противнику. Теперь Густаву Адольфу угрожало полное окружение превосходящими силами врага. Однако у него не зря имелась резервная вторая линия, а шведская конница объективно была подготовлена лучше и пользовалась передовой тактикой, совмещая собственные удары с действиями расположенных вместе с ней мушкетеров. Имперцы, применявшие старую пистолетную тактику, не могли создать должного давления на ряды противника. Из шведской второй линии были высланы силы, достаточные для того, чтобы отразить нападение с тыла, а для отражения флангового удара правое крыло первой линии было также продолжено загибом из состава второй. На фланге против семи тысяч всадников имперского генерала дрались четыре тысячи шведских конников и одна бригада – немногим более двух тысяч человек – пехоты. Наскоки конницы Паппенгейма встречались залпами мушкетов и короткими контратаками кавалерии. Таким образом конница и пехота Густава Адольфа и Баннера в течение четырех часов отразили семь последовательных атак имперцев. Паппенгейм заночевал на поле битвы и отступил на следующее утро.

Атакуя вражеские фланги, имперцы разорвали свое войско на три части. Основные же события происходили на восточном участке фронта. Здесь 6 кавалерийских полков правого имперского крыла, которым почти не пришлось действовать против саксонцев, повернули против открытого шведского фланга и, не дожидаясь прибытия своей пехоты, повели атаку. Шведский король развернул навстречу им 2 бригады пехоты из второй линии и 4 тысячи человек конницы, собранной из обеих линий. Имперская кавалерия потерпела поражение и, преследуемая шведами, покинула поле сражения. Ее уже не было к тому моменту, когда Тилли наконец привел в порядок три пехотные бригады, до этого занимавшиеся саксонцами, и около 14.30 начал наступление на шведский центр. Это наступление захлебнулось – возвращалась конница, только что бившая имперскую кавалерию, рейд по тылам противника возглавил лично Густав Адольф. Его присутствие всегда вдохновляло солдат, которые знали о личной отваге, не раз проявленной их королем. На теле у него были шрамы от девяти сабельных ударов, король проявлял несколько неожиданную для довольно грузного человека ловкость в обращении с оружием и в верховой езде… Будучи атакованными конницей с фланга и тыла, встречая мощный огонь орудий и мушкетов, пехотные бригады Тилли в какой-то момент прекратили движение вперед. Для глубокой же колонны остановка смерти подобна. Через несколько минут эти колонны были облеплены мушкетерами со всех сторон. Сюда же шведы подтянули значительную часть своей полковой артиллерии. С короткого расстояния орудия и мушкеты расстреливали столпившихся имперцев. Орудия так накалились, что из многих уже нельзя было стрелять. Да это уже было и неважно. Лишь небольшому отряду, возглавляемому Тилли, удалось прорваться на север, сам фельдмаршал был ранен. Шведы преследовали противника не слишком решительно. Под Брейтенфельдом имперские войска потеряли 8 тысяч убитыми и ранеными и 5 тысяч пленными. Вся тяжелая артиллерия имперцев была захвачена шведами. В армии же Густава Адольфа выбыло из строя лишь около 3 тысяч человек. При этом шведский король тут же включил пленных в состав своего войска, сделав свою армию еще многочисленнее, чем до битвы.

И в военном отношении, и в политическом битва при Брейтенфельде была важнейшей вехой в европейской истории. Целый ряд нововведений Густава Адольфа полностью оправдал себя. Его пехота, конница и артиллерия прекрасно взаимодействовали, помогали друг другу, облегченные пушки сыграли одну из решающих ролей в битве, как и многочисленные мушкетеры. Линию противнику прорвать не удалось, его глубокие пехотные колонны показали всю свою уязвимость, подвело имперцев и отсутствие резерва – введение сразу в бой в одном месте для решения локальных задач (атаки на саксонцев) большой массы пехоты не позволило вовремя бросить силы и на другие важные участки фронта. В этом отношении шведский полководец тоже оказался более предусмотрительным. Линейная тактика отныне надолго занимает ведущее место в военном искусстве.

Брейтенфельдское сражение протестанты до сих пор называют одним из ключевых эпизодов в истории борьбы за их веру. Густав Адольф стал спасителем протестантизма. Его имя прогремело на всю Европу, теперь перед ним открывались широчайшие политические перспективы, был открыт путь в Центральную и Южную Германию, мелкие и крупные правители искали дружбы могущественного полководца. «Северный лев» начал свое триумфальное шествие по городам и весям.

Густав Адольф не стал преследовать собирающего новую армию на северо-западе Тилли, решив, что здесь шведское положение достаточно прочно. Он двинулся на юг, теперь его везде ждал теплый прием. Перед монархом открыли свои ворота Нюрнберг и Франкфурт-на-Майне, поход по Рейну выглядел легкой прогулкой. Рождество шведский двор с размахом встречал в Майнце. Несмотря на уговоры союзников, король не спешил двигаться на Вену, да и саксонцев попросил этого не делать, предвидя то, что вскоре им потребуется его помощь. Поэтому Иоганн Георг со своими войсками двинулся в сочувствующую ему Чехию и взял Прагу. Чешские эмигранты возвращались на родину, восстанавливались права протестантов.

На покоренной территории Густав II вел себя как настоящий хозяин этих земель – принимал присягу от городов, раздавал земли своим сторонникам, карал преступников. Армия его к весне 1632 года увеличилась за счет наемников, перебежчиков и пленных до 120 тысяч человек – и католиков, и протестантов. Шведов и финнов здесь было всего 13 тысяч. Король выдвинул идею образования Федерации протестантских князей с собой во главе. Он явно искал титула нового императора Германии. В его стратегических планах было наступление на Вену одновременно семью армиями, которые должны были сходиться по радиусам плавно закругленного фронта от Силезии до альпийских перевалов – беспрецедентно масштабная задача для того времени.

В то же время французское правительство уже тревожилось по поводу такого усиления своего союзника. Сильный император в Центральной Европе – будь то Габсбург или Ваза – Ришелье был вовсе не нужен. Теперь его тайная дипломатия заключалась в переговорах с католическими князьями, предложениях им помощи. Французы занимали города на западных границах Германии под самым носом у шведов. Вскоре их опасения еще более усилились, когда Густав, в нарушение Бервальдских соглашений, повел свою армию в католическую Баварию. В апреле на реке Лех, притоке Дуная, шведская армия встретилась с новой армией Тилли и присоединившегося к нему Максимилиана Баварского. 5 апреля шведы перешли через Лех, совершив, таким образом, одну из первых в истории форсированных переправ. Тилли, занимавший сильную позицию на другом берегу, не выдержал удара противника, был отброшен, в последовавшей тут же битве под Райном имперцы и баварцы потерпели поражение, сам фельдмаршал был тяжело ранен и умер через две недели в крепости Ингольштадт. Густав Адольф занял Аугсбург, а в середине мая 1632 года вступил в Мюнхен. Жители города, опасаясь мести за Магдебург, не оказали шведам никакого сопротивления. «Северный лев», между прочим, проявил веротерпимость, не начав гонения на католиков. Но с другой стороны, армия Густава Адольфа разрослась, процентная составляющая шведов в ней была уже весьма невелика, Германия же богаче с годами войны не становилась. В армии шведского короля значительно упала дисциплина. В походе его войско уже следовало тем же порядком, что и другие армии в этой войне. Полк в три тысячи человек вез за собой не меньше трех сотен повозок, и каждая из них была битком набита женами, детьми, девицами легкого поведения и награбленным добром. Когда какой-нибудь небольшой отряд должен был выступить в поход, его выступление задерживалось до тех пор, пока для него не доставлялось десятка три повозок, а то и больше. Солдаты шведского короля в смысле мародерства уже мало чем отличались от своих противников. В тылу у шведов крестьяне стали поднимать восстания. Все эти «тыловые» факторы заставили Густава Адольфа летом 1632 года прекратить активные боевые действия на юге Германии.

В австрийской столице царила растерянность. Тилли разбит, испанцы уводили свои войска со Среднего Рейна для участия в войне против голландцев, Прага занята саксонцами, а сама Вена, не ровен час, будет атакована победоносным шведским полководцем. В этой ситуации император Фердинанд опять бросился за помощью к Валленштейну. На этот раз генералиссимус выторговал себе еще большие полномочия. Он получил право самостоятельно взимать контрибуции с захваченных городов и земель, заключать военные союзы, наказывать солдат и офицеров, определять стратегию военных действий. Валленштейн даже добился того, что членам императорской фамилии было запрещено появляться в войсках. Немного времени понадобилось полководцу, чтобы создать новую большую наемную армию, с которой он двинулся в Саксонию, с целью оторвать от Густава его союзника Иоганна Георга. Солдаты генералиссимуса планомерно опустошали саксонскую территорию, и курфюрст сначала оставил Чехию, а потом вынужден был просить срочной помощи у шведского короля. Густава Адольфа, конечно, очень беспокоили события в Саксонии: имперцы могли отрезать его от баз снабжения, отнять южное побережье Балтийского моря. Поэтому летом шведы тоже вступили на саксонскую территорию. К этому моменту армии так устали от войны, что теперь искусство полководца проявлялось зачастую не в сражениях, а в удачном маневрировании, истощении противника, перехвате друг у друга баз снабжения, выжидании. Даже без боя крупные соединения одного из соперников могли от нехватки припасов погибнуть или, по крайней мере, потерять боеспособность.

Густаву Адольфу не удалось помешать объединению сил Валленштейна и Максимилиана Баварского, и он отошел к Нюрнбергу. Сдача этого сильного города могла негативно повлиять на репутацию шведов. Генералиссимус пытался взять Нюрнберг измором, но в августе шведский монарх получил подкрепления и сам перешел в наступление. Однако из-за недостоверных разведданных попытка шведов взять укрепленный лагерь Валленштейна неподалеку от Нюрнберга не увенчалась успехом.

В октябре 1632 года Густав II привел свои войска к Эрфурту, перешел через реку Заале и расположился там лагерем. Имперцы полагали, что противник разместился на зимние квартиры, поэтому генералиссимус разделил свои войска. Отряд Паппенгейма отправился в Галле, а небольшой отряд хорватов под командованием Коллередо был оставлен в Вейсенфельде. В случае наступления шведов они должны были трижды выстрелить из пушек, дав таким образом сигнал остальным имперцам. Сам Валленштейн с основными силами двинулся к Мерзебургу и расположился между Заале и ручьем Флосгратен.

Разведка Густава Адольфа на сей раз выполнила свои задачи хорошо, и король, узнав о рассредоточении войск противника, решил немедленно перейти в атаку и направился к Вейсенфельду. Коллередо дал сигнал, и Валленштейн приказал армии спешно сосредоточиться у небольшого городка Лютцена (опять битва состоялась неподалеку от Лейпцига). Срочная депеша с приказом возвращаться была отправлена Паппенгейму.

Шведская армия под Лютценом насчитывала 18 с половиной тысяч человек, а имперская – 18 тысяч. (Вот они – реалии Тридцатилетней войны! Имея в сумме около 200 тысяч воинов на германской территории, имперцам и шведам удалось привлечь для, безусловно, важного сражения лишь небольшую их часть.) Шведы, конечно, имели преимущество в артиллерии. Против их 60 орудий имперцы имели лишь 21 пушку.

Поле сражения представляло собой равнину протяженностью около 2,5 километров между двумя ручьями. К утру 16 ноября 1632 года шведская армия построила боевой порядок. Все его три части выстроились в две линии. Правый фланг, которым командовали лично король и Горн, состоял из двенадцати эскадронов, в интервалах стояли мушкетеры. Первой линией центра командовал Браге, а второй – Книпгаузен. Левое крыло возглавлял герцог Бернгард Веймарский. При каждой пехотной бригаде было по пять больших орудий, а 45 легких пушек располагались по крыльям боевого порядка. Пехотный резерв полковника Гендерсона был расположен между обеими линиями, конный резерв полковника Эма – за центром.

Имперские войска стояли вдоль Лейпцигской дороги. Валленштейн уже перенял ряд тактических новшеств своего северного противника, что отразилось на построении войск. Правое крыло, которым командовал Коллередо, состояло из 5 эскадронов конницы с мушкетерами в интервалах и одной терции пехоты. В центре находилась традиционная испанская бригада из четырех терций пехоты. На левом крыле расположились 6 больших эскадронов из хорватов, ими командовал Изолани. Конница обоих крыльев была выстроена в две линии. В боевом порядке были оставлены места для авангарда (6 тысяч человек) и отряда Паппенгейма (4 тысячи человек). Последний, как мы увидим позже, смог прибыть лишь к концу боя. Валленштейн поставил на правом фланге у Лютцена 14 орудий и 7 орудий – у Лейпцигской дороги в центре.

Сражение началось рано утром с артиллерийской подготовки шведов. Поле боя еще покрывал густой туман, когда шведы с криком «С нами Бог!» (имперцы в ответ кричали: «Иисус Мария!») бросились в атаку. Так определился характер сражения – шведы выбрали активную наступательную тактику. Им удалось потеснить передовые части противника на крыльях боевого порядка. Коллередо отошел к Лютцену, а Изолани – к Мейхену и Шкельзигерскому лесу. Генералиссимус не хотел сдавать врагу Лютцен, поэтому город был подожжен. В результате левое крыло армии Густава подходило к городу не только в тумане, но и в дыму, укрыться здесь было уже негде, и шведы попали под сильный огонь 14-орудийной батареи имперцев.

В 11 часов 30 минут утра туман временно рассеялся, и противники обнаружили, что находятся на расстоянии 600–700 метров друг от друга. Имперская батарея в центре немедленно открыла огонь. Это не остановило шведского полководца, он дал приказ к атаке. Первая линия правого крыла двинулась вперед, перешла через придорожную канаву, но не смогла справиться с контратакой конницы противника и вынуждена была отойти. Густав Адольф лично повел кавалерию правого крыла через ручей Флосгратен против левофланговой конницы Валленштейна. В то же время Бернгард Веймарский должен был с левым крылом обрушиться на правое крыло противника. Это был еще один характерный элемент линейной тактики – широкая наступательная операция по всему фронту с одновременным вступлением в бой всех частей боевого порядка.

Шведам левого фланга пришлось обходить горящий Лютцен, поэтому они отстали. На правом же крыле Густав Адольф стремительно атаковал хорватов Изолани и обратил их в бегство по дороге на Лейпциг. Тем временем в центре шведская пехота перешла через Лейпцигскую дорогу, выбила из придорожных канав имперских мушкетеров и овладела 7-орудийной батареей противника, повернув пушки на имперцев. Валленштейн вовремя ввел в бой силы второй линии. Кирасиры отбросили шведские бригады, отбив батарею. Они попытались продолжать атаку, но шведская артиллерия встретила их ураганным огнем и заставила отойти на первоначальные позиции.

Теперь помогать своему центру пришлось уже шведскому королю. Со своего правого фланга он во главе Смоландского кирасирского полка помчался на помощь отступавшим шведским бригадам. Это было роковое решение для полководца. Оторвавшись от кирасиров, Густав Адольф нарвался в тумане (тем более опасном, что король был близорук) на имперских мушкетеров. Пуля раздробила ему руку. «Ничего, за мной!» – воскликнул король и бросился вперед, увлекая за собой появившихся наконец смоландцев. Вторая пуля ранила его в спину. Герцог Саксен-Лауенбургский попытался вывезти тяжелораненого монарха с поля боя, но ему пришлось отбиваться, а затем и спасаться от наскочивших имперских кирасиров. Короля при этом герцог потерял. Только ночью шведы нашли тело мертвого «Северного льва». Так закончил свою жизнь Густав II Адольф.

Шведские военачальники не спешили сообщать войскам о гибели короля, и ожесточенная битва продолжалась уже под руководством герцога Бернгарда Веймарского. Он сдал командование левым крылом Браге и поскакал к центру. Растерянного случившейся трагедией командира Смоландского полка Стонбека, сомневавшегося в том, что нужно продолжать атаки, герцог собственноручно зарубил. В бой были введены свежие бригады второй линии и в 14.00 шведская пехота двинулась в новую атаку. Шведы опрокинули центр и оба фланга противника и захватили всю имперскую артиллерию. Окруженные с флангов имперские войска дрогнули и стали отступать. Конница была отброшена к северу, а пехота отступила за Гальгенберт. Таким образом, через час после начала своей последней атаки Бернгард Веймарский был практически уверен, что полная победа одержана. Но это было не так. На правом крыле неожиданно разгорелся новый бой – это прибыл отряд Паппенгейма. Он опрокинул правый фланг шведов и отбил здесь имперские пушки. Шведы опять были оттеснены за рвы. Целый час Бернгард лишь смутно различал, что справа идет какой-то бой. Масштабы проблемы открылись ему около 16.00, когда наконец окончательно рассеялся туман, сделавший битву при Лютцене еще более упорной, чем она могла бы быть. Бернгард поспешил с большим отрядом на выручку своему правому крылу, всадники Паппенгейма были отброшены, а сам прославленный имперский генерал получил смертельное ранение. Шведы опять перешли в общее наступление, они в третий раз преодолели придорожные канавы и захватили вражеские орудия. Битва прекратилась с наступлением темноты (хорошо еще, что на дворе был ноябрь!).

Победителями называли себя и те, и другие, но объективно говоря, следует признать поражение имперских войск. Валленштейн отступил к Лейпцигу, а затем предпочел убраться еще дальше – в Богемию, где и расположился на зиму. При Лютцене его армия потеряла около 6 тысяч человек, в то время как его противник понес вдвое меньшие потери (правда, войска первой шведской линии, несколько раз атаковавшие укрепленные позиции противника под огнем мушкетов и артиллерии, лишились чуть ли не половины личного состава).

Огромным ударом для шведов стала гибель их короля. Прощание с Густавом Адольфом было превращено в политическую демонстрацию и затянулось на полтора года. С почестями, торжественно тело монарха передавалось из одного города в другой. Наконец в Вольгасте (городе на Балтийском побережье, который служил одним из главных опорных пунктов шведов в этой войне, – через него шла значительная часть всего снабжения и подкреплений армии) состоялась самая пышная прощальная церемония, здесь покойного «воина за веру» поместили на военный корабль и отправили в Швецию. Густав Адольф был похоронен 22 июня 1634 года в церкви Риддархольм в Стокгольме.

Фактическим правителем Швеции после смерти Густава II стал Аксель Оксеншерна. Он не стал искать себе короны, поддержав права на престол шестилетней дочери покойного монарха – Кристины. Армия присягнула на верность малолетней королеве, опекунами же стали руководители важнейших государственных учреждений – пяти коллегий.

Густав Адольф души не чаял в своей наследнице, ведь долгое время он оставался бездетным. В юности король имел бурный роман с юной аристократкой Эббе Брахе. Волевая мать короля – Кристина Гольштейнская – воспротивилась этому браку. Позже «Северный лев» так же безоглядно влюбился в красавицу дочь герцога Бранденбургского Иоганна Казимира – Марию Элеонору. Ее брат – курфюрст Бранденбургский Георг Вильгельм – был не в восторге от возможного династического брака со шведским королем (дело было лет за десять до того, как Густав ввязался в Тридцатилетнюю войну), но Мария Элеонора, так же пылко влюбленная в будущего мужа, с помощью матери добилась своего. Густав Адольф забрал Марию из Берлина и женился на ней в декабре 1620 года. До появления на свет Кристины (8 декабря 1626 года) шведская королева рожала дважды. Девочка-первенец умерла через год после своего рождения, следующий ребенок родился мертвым. Так что можно представить, как лелеял свою дочь Густав.

Кристина на руках у повивальной бабки так громко кричала, что королю даже успели сообщить: кажется, родился мальчик. Узнав об ошибке, Густав нисколько не смутился, а заявил: «Если это дитя сумело обмануть нас всех в первую же минуту своего появления на свет, то уж наверняка со временем даст сто очков вперед любому мальчишке, поскольку явно будет умнее его». Король лично составил план воспитания Кристины, который больше подходил мальчику. Еще двухлетней принцессу возили к отцу, объезжающему свои крепости, и она весело хлопала в ладоши, когда слышала орудийный салют. Мать же относилась к девочке довольно холодно. Утверждают, что именно из-за плохого присмотра в отсутствие вечно воюющего отца Кристина получила увечья, став вследствие каких-то падений хромой и кривобокой. Зато ей никто не мог отказать в природной проницательности, рассудительности – даже в ущерб велениям сердца.

Марию Элеонору в качестве претендентки на престол никто даже не рассматривал, в определенный момент, обиженная и соратниками покойного мужа, и собственной дочерью, вдовствующая королева покинула Скандинавский полуостров, затем вернулась, но встречалась с юной королевой лишь на официальных приемах. «Моя мать, – говорила Кристина, – могла бы избаловать меня, если бы я выросла у нее на руках. В ней много добрых качеств, но воспитать во мне правительницу ей никогда бы не удалось».

Оксеншерна приложил все усилия, чтобы юная королева стала мудрым политиком и по-настоящему образованным человеком. Канцлер отклонил притязания на ее руку датского принца и принца Бранденбургского. Уже в 18-летнем возрасте (когда она официально избавилась от опеки) Кристина принимала активное участие в определении позиции своей страны на вестфальских переговорах, даже вступала в ожесточенные споры с канцлером, сколотила свою группировку при дворе. Но при этом ни о какой опале Акселя Оксеншерны речь не шла. Он умер в 1654 году столь же почитаемый и могущественный на родине, как и в начале века. В том же году по не совсем понятным причинам Кристина отказалась от престола в пользу своего двоюродного брата Карла Цвайбрюкенского, ставшего королем под именем Карла X Густава.

Положение Швеции в Тридцатилетней войне после битвы при Лютцене было довольно тяжелым. Россия, потерпев поражение от поляков под Смоленском, заключила с Польшей мир, а поскольку подходил срок окончания шведско-польского перемирия, шведам пришлось оттягивать часть войск из Германии. Католические князья опять объединились вокруг императора, на помощь ему спешили и испанцы. Валленштейн, попытавшийся вести самостоятельную политику и ведший тайные переговоры с Саксонией и Швецией, был убит по приказу Фердинанда. В военном руководстве шведов не было единства, не было и уверенности в саксонцах, резко упала дисциплина в шведской армии. В 1634 году при Нёрдлингене шведы потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были оставить всю Южную Германию. В 1635 году в Праге император заключил мир с саксонским курфюрстом, по которому вступление в действие Реституционного эдикта откладывалось на 40 лет, по истечении этого срока вопрос о бывших церковных имуществах должен был решаться согласительной комиссией. Всем протестантским князьям было предложено присоединиться к Пражскому миру, что многие из них и поспешили сделать.

Положение антигабсбургского блока спасла Франция, которая теперь открыто вступила в войну против имперских сил. Начался «франко-шведский период» войны. В конце 30-х – 40-х годах силы антигабсбургской коалиции последовательно нанесли противнику ряд поражений. Шведские военачальники: Бернгард Веймарский, Баннер, Торстенсон показали себя достойными преемниками короля-полководца. Швеция укрепила свое положение на Балтийском море, проведя успешную кампанию против Дании в 1643–1645 годах. Несмотря на явный перевес Франции, Швеции и их союзников, они еще в середине 40-х годов вынуждены были пойти на мирные переговоры. Германия была опустошена, истощены были и все воюющие стороны. 24 октября 1648 года одновременно в Оснабрюке и Мюнстере был заключен так называемый Вестфальский мир, положивший конец Тридцатилетней войне. Все опальные князья и города были амнистированы, протестантские государи уравнены в правах с католическими и могли изгонять подданных, не исповедовавших государственную религию. Император признал за князьями право вступать в союз друг с другом и с иностранными державами, что никак не способствовало объединению Германии и задержало этот процесс еще на два века. Франция овладела Эльзасом. Расширил свои владения курфюрст Бранденбургский, который во время войны играл довольно незначительную роль. Дело в том, что Франция рассматривала его страну противовесом усилившейся Швеции. Была признана независимость Швейцарии, сохранявшей во время войны и впоследствии нейтралитет, а также независимость от Империи Нидерландов.

Значительно более могущественной державой вышла из войны Швеция. Она получила Западную Померанию, город Висмар, остров Рюден, секуляризированные епископства Бременское и Верденское, закрепив свой контроль над устьями важнейших судоходных рек Германии – Одера, Эльбы и Везера. Швеция могла с юго-запада угрожать Дании, влиять на политику Священной Римской империи, будучи хозяйкой ряда территорий в этом государственном образовании. Таким образом, благодаря реформам и успешным военным действиям Густава II Адольфа и его соратников, Швеция вышла в первый ряд европейских держав. День памяти выдающегося правителя и полководца отмечается в Швеции 6 ноября как Флаг-день.

Знаменитого шведского короля Густава II Адольфа называли "Снежный король", "Северный лев", а попавшие в шведскую армию итальянские наемники именовали его "Золотой король" за цвет волос с золотым отливом. Светловолосый широкоплечий гигант словно древний викинг стремительно ворвался летом 1630 г. с сурового севера в европейскую историю, произведя поворот в ходе Тридцатилетней войны, и через два года с небольшим, 16 ноября 1632 г., погиб в битве при Лютцене, оставив глубокий след в памяти современников и последующих поколений. В протестантской иконографии долгое время обыгрывался примечательный момент знаменитой высадки шведской армии во главе с королем на острове Узедом в устье Одера (Пеенемюнде) в северной Германии 4 июля 1630 года. Когда корабль уткнулся носом в прибрежный песок, король поскользнулся на узкой дощечке, переброшенной на берег с носа корабля, и опустился на одно колено. Этот эпизод изображали как молитву протестантского героя о том, чтобы бог благословил его на защиту справедливого дела, хотя сам Густав Адольф никогда не сомневался в намерении совершить экспедицию в Германию.

Густав II Адольф выделялся не только ростом, его было видно издалека из-за пристрастия к одежде красного цвета. Его любимый красный замшевый колет, простреленный в нескольких местах, послужил главным доказательством гибели шведского короля в глазах императора Священной Римской империи Фердинанда II. Благодаря красному плащу Густава Адольфа видели сразу и его офицеры и солдаты. Он был воплощением уже становившегося редким в те времена типа "короля-главнокомандующего", который не только правит и царствует, но подобно вождям древнегерманских племен и средневековым королям ведет войска на поле битвы и сам непосредственно участвует в сражении, вдохновляя их личным примером. Он мог орудовать не только шпагой и пистолетом, но и саперной лопаткой. Шведский король носил на голове, как и его солдаты, бобровую шапочку. С годами его белая кожа на лице потемнела, а светло-голубые глаза сузились. Он голодал, мерз от холода и испытывал жажду вместе с солдатами, мог проводить без перерыва по пятнадцать часов в седле и идти в сапогах по щиколотку по грязи и крови. Но Густав Адольф любил также основательно поесть, из-за чего растолстел и отличался неповоротливостью и неловкостью. Он был счастлив, когда у него родилась дочь Кристина, которую он на поднятых руках представил членам Государственного совета.

Густав II Адольф был выдающимся государственным деятелем, реформатором и полководцем, значительно укрепившим позиции Швеции в Европе и положившим начало шведскому великодержавию XVII - начала XVIII века. В шведской историографии он долгое время выступал именно в таком качестве. Основными пунктами в иконографии этого короля были величие Швеции и спасение немецкого и европейского протестантизма, его роль протестантского мессии. Меньше внимания акцентировалось на том, что шведское великодержавие было подготовлено Густавом Адольфом и его предшественниками до Тридцатилетней войны с помощью экспансии и войн за господство на Балтике с Польшей и Россией, сопровождавшихся грабежом завоеванных территорий и прямым пиратством на море. Апологетические оценки Густава II Адольфа преобладали в шведской литературе до 60-х гг. прошлого века, а затем акценты стали смещаться на отдельные проблемы его государственной и экономической политики, где личности короля уделялось уже несколько меньше внимания. Если для протестантов Густав Адольф был спасителем Реформации и мучеником за веру, то для католиков - воплощением зла и божьей кары. Хотя, например, католический историк конца XVIII - первой половины XIX в. Н. Фогт сделал Густава Адольфа героем исторической драмы, в которой шведский король выступает в качестве спасителя Германии и Европы от тирании императора-католика. Это повлияло на представления великого немецкого поэта Фридриха Шиллера, когда он сочинял свою "Историю Тридцатилетней войны". Продолжение

Авторы: Ивонин Юрий Евгеньевич - доктор исторических наук, профессор. Смоленский государственный университет; Ходин Алексей Анатольевич - старший преподаватель Смоленского филиала Академии управления и права.