Сейчас многие официальные лица Чечни агитируют за то, что мир придет тогда, когда чеченцам будут доверять. Но проблема не в том, доверять ли чеченцам – русский народ как раз всегда был очень доверчив, а в том, как они воспользуются этим доверием. Те, кто по воле судьбы регулярно общался с «горячими чеченскими парнями» не на официальном уровне, а на бытовом, знают: эти ребята ой как не просты! Они могут уверять тебя в самом дружеском расположении и называть «братом», а в это время держать за пазухой нож и ждать, когда ты повернешься к ним спиной.

Поразительно и то, что до сих пор почти никто не говорил честно о том, как молодые и ретивые чеченские парни еще в советские времена, до всех последних войн, в которых они сейчас обвиняют Россиию, обращались с русскими, или, правильней будет сказать, не своими, не чеченскими женщинами, когда им случалось до них «дорваться». Своих-то нельзя обидеть, потому что за это жизнью ответить можно, а вот чужих – запросто.

Мне в руки попало письмо, написанное 15 лет назад девушкой, которая столкнулась с подобным обращением. Тогда она пыталась обнародовать это письмо в московской прессе, но ей отказали во всех редакциях, куда она обращалась, аргументируя тем, что опубликование такого письма может оскорбить национальные чувства чеченцев.

Только теперь, когда пресса меньше стала бояться «оскорбить национальные чувства», появилась возможность опубликовать этот крик души. Вот он.

«Я коренная москвичка. Учусь в одном из московских вузов. Полтора года назад со мной случилась история, которую я только теперь могу рассказать без истерик. И думаю, что должна ее рассказать.

Моя подруга, которая училась в МГУ им. Ломоносова, пригласила меня в гости в свое общежитие, где она живет (оно называется ДАС – дом аспирантов и стажеров). Я прежде уже бывала там. Обычно пройти в общежитие было несложно, но на этот раз вахтерша категорически не хотела пропускать меня, потребовав оставить документ. Я отдала ей студенческий и поднялась в комнату подруги – назову ее Надя. Потом мы вместе с ней пошли в общежитское кафе на первом этаже, где заказали кофе и пару бутербродов.

Некоторое время спустя к нам подсел один давний Надин знакомый кавказской внешности. Надя познакомила меня с ним, и он пригласил нас перебраться из кафе в его комнату - поболтать в расслабленной обстановке, посмотреть видеофильмы, выпить немного вина.

Я сразу отказалась, объяснив, что уже время не раннее, и скоро пора будет домой. На что Руслан – так завали парня – возразил: зачем ехать домой, если можно остаться ночевать здесь, в комнате подруги? Мол, настоящая жизнь в общаге начинается именно ночью; неужели московской девочке не интересно узнать, как живут иногородние студенты? Ведь это свой очень самобытный мирок…

Мне и впрямь было интересно. О чем я ему и сказала. Добавив, что остаться, однако, все равно невозможно, потому что вахтерша забрала студенческий и строго предупредила, что забрать я его должна до 11 вечера, иначе она его куда-то сдаст.

Какие проблемы? – сказал Руслан. – Я в два счета выкуплю твой студенческий!

И ушел. Пока его не было, я высказала подруге свои опасения: не опасно ли идти в комнату к незнакомому кавказскому мужчине? Но Надя меня успокоила, заявив, что Руслан – чеченец только по отцу, которого даже и не помнит, живет с мамой и вообще он тоже москвич.

Почему же он тогда живет в общежитии? – удивилась я.

Да он с матерью поссорился и решил здесь поселиться, - объяснила мне Надя. – Договорился со здешней администрацией. – И потом добавила: - Это здесь запросто. В общежитиях МГУ вообще чеченцам зеленый свет, даже если они вовсе не студенты. Просто потому, что главный начальник всех университетских общаг – чеченец, а у них свои клановые законы…

Тут вернулся Руслан, принес мой студенческий. И мы, накупив в кафе еды, направились к нему в гости (если можно так назвать посещение комнаты в общежитии). Решающим аргументом в пользу этого визита для меня стало, пожалуй, то, что парень выглядел привлекательным и не наглым. Естественно, общение предполагалось исключительно платоническое.

По дороге мы позвонили из автомата моей маме, и Надя заверила ее, что все будет хорошо, пусть она не беспокоится. Мама, скрепя сердце, разрешила мне остаться.

Усадив нас в своей комнате, Руслан сбегал за шампанским, поставил какой-то видеофильм – не порнографию, а нормальное кино, какой-то американский боевик. Говорил, что позже мы пойдем в другую комнату в гости к его приятелям с курса, где предполагается большая веселая компания парней и девчонок. Я была домашней девочкой, мне редко удавалось оказаться в «большой шумной компании», поэтому эта перспектива меня прельстила.

Когда было уже ближе к полночи, в дверь постучали. Руслан открыл без вопросов, и в комнату вошли трое молодых людей. Сразу возникла напряженная обстановка.

Это здешние чеченцы, - шепотом сказала мне Надя. – У них с Русланом какие-то общие дела.

Однако вошедшие расселись по-хозяйски и о делах говорить не торопились. Зато стали бросать на нас с подругой недвусмысленные взгляды. Мне стало не по себе, и я обратилась к Руслану:

Знаешь, мы, пожалуй, пойдем. У вас тут, наверное, какой-то серьезный разговор. В общем, спасибо за вечер.

Руслан хотел что-то ответить, но тут самый маленький из пришедших (хотя по возрасту он, судя по всему, был самый старший) громко перебил его:

Ну что вы, девчонки, какие могут быть серьезные разговоры, когда вы здесь! Мы просто присоединимся к вашей компании – посидим, выпьем, поговорим о жизни.

Девушкам действительно пора. Они уже собирались уходить, - как-то не очень уверенно возразил Руслан.

Да ладно тебе, пусть посидят с нами немножко, мы их не обидим, - дружелюбно сказал маленький.

Один из гостей позвал Руслана поговорить в коридор, а маленький продолжал вести с нами дружескую беседу. Через некоторое время «гость» вернулся с еще двумя друзьями, хозяина с ними не было. Мы с Надей вновь попытались уйти, хотя к этому моменту стало очевидно, что нам не удастся так просто это сделать…

Тут маленький закрыл входную дверь, положил ключи к себе в карман и запросто сказал:

Пойдем-ка в ванную, девочка. И не советую сопротивляться, а то быстро личико попорчу».

Я испугалась и панически обдумывала, что же делать. А он продолжал:

Ну что ты, дурочка, плохо слышишь? Я ведь могу тебе и слух подправить! Например, ушко отрежу.

Он вытащил из кармана нож, нажал на кнопку. Лезвие выскочило с металлическим звуком. Он минуту поиграл ножом и вновь спрятал его в карман со словами:

Ну что, пойдем?

Как мне не было гадко, я решила, что лучше перетерплю несколько минут секса, чем всю жизнь потом буду мучаться с обезображенным лицом. И пошла в ванную.

Там я сделала последнюю попытку пробудить человечность в этом агрессивном существе, даже имя которого мне было неизвестно, убеждая отпустить меня и Надежду.

Лучше займи свой рот другим делом, - перебил он меня и расстегнул брюки.

Получив удовлетворение, сексуальный агрессор вроде как немного подобрел. По крайней мере, выражение его лица стало более мягким.

У тебя нет желания присоединиться к своей подружке? – спросил он.

В каком смысле? – поинтересовалась я.

В том, что ее всю ночь будут трахать четверо ненасытных жеребцов. Но я же лучше, правда? Ну, я же лучше? – настаивал он.

А что, у меня есть выбор? – обреченно спросила я.

Ты права, у тебя нет выбора. Ты поедешь со мной ко мне домой. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебе и твоей подружке было совсем плохо.

Я, естественно, не хотела. Вышла из ванной и, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой происходило что-то отвратительное, пошла к входной двери.

Закройте за нами, - дал на прощание указание своим мой конвоир.

На выходе из общежития, увидев вахтершу и рядом с ней телефон, я решила воспользоваться этим, как мне показалось, шансом к спасению.

Мне нужно позвонить домой! – громко сказала я, кинувшись к телефону.

Но не успела даже схватить трубку, как почувствовала сильный удар по затылку и упала на бетонный пол.

Совсем одурела от наркотиков. У нее и дома-то нет. Бомжиха и проститутка, - услышала я голос своего мучителя.

Куда же ты ее ведешь? – робко спросила вахтерша.

В милицию. Она пыталась обчистить мою комнату и приставала к моим друзьям. Вставай, сучка, пошли! Быстро!

Он схватил меня за воротник и, рывком поднимая с пола, порвал на мне кофту.

Ты бы полегче, - пролепетала вахтерша. – Зачем уж так уж?

Я бросила на бабушку взгляд, полный мольбы, когда маленький зверек уже выволакивал меня на улицу.

Ты что, идиотка, жить не хочешь? Лучше не рыпайся! – прокомментировал он мою попытку освобождения.

И тогда я подумала: лучше просто перетерпеть этот ужас. Если, конечно, меня все равно, в конце концов, не зарежут.

Зверек поймал такси, шепотом сказал водителю место назначения, затолкал меня на заднее сиденье, залез рядом, и мы поехали.

Отдохни, дорогая, ты устала, - сахарным голосом сказал он, схватив меня за голову и ткнув моим лицом в его колени.

Так я и лежала, не видя пути. А он – и это было совсем невыносимым издевательством – всю дорогу гладил меня по волосам. Если же я пыталась поднять голову, впивался пальцем в шею где-то в районе солнечной артерии.

Дом, у которого мы остановились, был самым обычным. На двери квартиры номер отсутствовал.

Открыв дверь своим ключом, он втолкнул меня в прихожую и следом вошел сам, громко сообщая кому-то:

Кто хочет женщину? Принимайте гостей!

Здесь живут мои братья. Будь с ними поласковей.

«Братьев» оказалось семеро. И по сравнению с ними тот, кто притащил меня сюда, показался просто карликом. Или, скорее, шакалом, заискивающим перед тиграми в желании им угодить. Это были здоровенные мужчины с мускулистыми фигурами и с таким лицами, какие, наверное, бывают у профессиональных убийц в нерабочее время. Они сидели на кроватях, которых в комнате было целых пять, смотрели телевизор и распивали вино. И еще я почувствовала какой-то неизвестный мне тогда сладковатый запах. Глядя на это «собрание», сквозь муки головной боли я поняла, что мне очень-очень-очень не повезло.

С первого взгляда на меня измученную они, видимо, все решили, что я обычная дешевая проститутка. Встретили меня, если можно так сказать, доброжелательно: усадили в кресло, предложили выпить и покурить «травки». Когда я отказалась, один из «тигров», недоверчиво взглянув на меня, спросил «шакала»:

Ты где ее взял?

В общежитии, - весело ответил тот.

Я москвичка, у меня есть папа и мама, - не выдержала я, отчаянно ища защиты.

«Шакал» тут же стал суетливо что-то объяснять своим «братьям» на непонятном мне языке. «Тигр» тоже говорил на чеченском, но по голосу и выражению лица было ясно, что он недоволен. Потом к ним присоединились остальные, и их разговор перерос в спор. А мне оставалось только смотреть на них и молча молить Бога, чтобы этот спор закончился для меня удачно.

Когда препирательства завершились, несколько «тигров» стали укладываться спать, а один из них, самый молодой, повел меня в другую комнату. В этой маленькой комнате стояло только две кровати. Он стащил с них на пол матрасы, вместе с бельем расположил на полу, пригласил сесть, уселся рядом и принялся вкрадчивым голосом со мной беседовать. Я машинально отвечала, но думала совсем о другом – голова была целиком занята страхом.

Наконец, он приказал мне раздеться – и начался очередной сеанс кошмара. Нет, он не издевался надо мной откровенно и даже предоставлял некоторую свободу действий, но от этого мне не становилось легче. Все тело болело, голова раскалывалась и жутко хотелось спать. Я осознала, что если бы меня сейчас принялись охаживать ногами, это бы для меня мало что изменило. Мне очень хотелось потерять сознание – хотя бы на какое-то время, и еще я сожалела, что не покурила того, чего они там предлагали. Потому что самым ужасным было, как мое ясное сознание воспринимало абсолютно четко каждую деталь. И время длилось так медленно!

Когда «тигр» несколько раз «облегчился», он ушел, и я стала одеваться. Но тут в комнату заскочил «шакал», схватил мою одежду и, прикрикнув для верности, выбежал за дверь. И сразу появился следующий претендент на мое тело.

Хорошая это, конечно, пословица: «Если тебя насилуют, расслабься и постарайся получить удовольствие». Расслабиться-то я себя заставила, насколько это было возможно в такой ситуации, когда тебя бьет мелкой дрожью от страха, а вот с удовольствием дело было совсем плохо. Хуже плохого.

После второго «тигра» снова прибежал «шакал». На этот раз он сам стал раздеваться, и я совсем пала духом. Пожалуй, я бы предпочла, чтобы меня изнасиловал еще кто-то из «тигров». Они хотя бы не издевались надо мной так ехидно, исподтишка – не дергали за волосы, не пытались выломать пальцы, не щипали до судорог по всему телу. «Шакал» это все делал, причем с большим удовольствием. Зато он принес с собой набитую «травкой» папиросу, и потребовал, чтобы я вместе с ним покурила. На сей раз я не стала отказываться да это было и бесполезно.

Но никакого дурмана в голове у меня в результате так и не возникло, только еще сильнее стало тошнить. И со столь же ясной головой я выдержала третий и самый мучительный сеанс использования моего тела. И лишь когда маленькому «шавченку» надоело изгаляться над беспомощной жертвой, он оставил меня в покое, даже разрешил слегка одеться и отправил на кухню мыть посуду, пообещав сломать руки, если я что-нибудь разобью.

На кухне сидел самый крупный из здешних «братцев» - рыжеволосый чеченец, такой ленивый и степенный. Пока я дрожащими руками мыла посуду, он разговаривал со мной и даже пособолезновал немного. Сказал, что я действительно попала в «не очень приятную» ситуацию. Но когда раковина и мебель вокруг были освобождены от многочисленных тарелок и чашек, предложил мне вновь отправиться в ту маленькую комнату, из которой я вышла час назад.

Послушай, - обратилась я к нему, вновь пытаясь облегчить свою участь. - Ты такой солидный мужчина. Неужели ты станешь пользоваться женщиной, которую только что имели твои… подчиненные?

Я не собирался. Но сейчас, глядя на тебя, захотелось, - ответил он и добавил ласково: - Наш малыш совсем запугал тебя, да? Ну, ничего, расслабься. Я не буду тебя мучить так, как он.

Ах, какой добрый дяденька!

Я уже была готова к тому, что меня после всех этих развлечений просто убьют. Но меня отпустили. И «малыш» повез меня на такси, снова придавливая мою голову к своим коленям, и высадил рядом с общежитием.

Я зашла к подруге, чтобы сначала хоть как-то привести себя в порядок, а потом уже возвращаться домой к родителям. Надя лежала у себя в комнате, истерзанная еще больше, чем я, с разбитым лицом. Позже выяснилось, что ее насильники, помимо отвращения к мужчинам на всю жизнь, «одарили» ее еще и вензаболеваниями, причем, сразу триппером, трихомониазом и лобковыми вшами.

После такого Надя не могла больше оставаться в общежитии. В отличие от чеченцев, которые ее изнасиловали – они-то по-прежнему жили там препеваючи и, пока она не уехала, терроризировали ее: встречая где-нибудь в холле, обзывали проституткой и «заразной». Видимо, между собой они постановили, что это она их заразила. Так, естественно, им было удобнее – не надо было среди своих искать виновного. Только Руслан, который спровоцировал эту историю, извинился перед Надей и передал через нее извинения мне, но от этого было не легче.

Надежда забрала документы из университета и уехала в родной город. Там она сделала аборт и долго лечилась…

А я, получается, отделалась только испугом. Который теперь у меня, видимо, на всю жизнь. Когда я вижу мужчину кавказской внешности, меня начинает колотить. Особенно колотит при виде чеченцев – их от прочих кавказцев я могу отличить, что называется, невооруженным взглядом. Но лучше бы – вооруженным…»

Наверное, это письмо можно было бы не комментировать, но после многоточия хочется поставить точку. Хотя я не уверен, что получится ее поставить.

Изменилась ли ситуация с того времени, о котором идет речь в письме? Не знаю. Есть сведения, что «горячие чеченские парни» по-прежнему не прочь «поживиться» русскими девушками. Тем более что теперь у них имеется оправдание: мол, если русские мужчины с нами воюют, мы вправе обращаться с их женщинами так, как во времена варваров обращались с женщинами врагов – как с бесправной добычей.

И тут вопрос вот в чем: перестанут ли люди, считающие, что им все обязаны и все перед ними виноваты, насиловать наших женщин, если эта война вдруг закончится? Или они это по-прежнему будут делать с большим азартом, а мы будем молчать, чтобы не оскорбить их «национальные чувства»?

Здравствуйте,уважаемые читатели) Хотелось бы вам рассказать свою историю и попросить совета...
Я и мой возлюбленный родом с Кавказа, но познакомились мы за его пределами.Я дагестанка, он чеченец. Почти сразу после своего рождения мы с мамой прилетели в город N, так как папа тут уже обосновался. Здесь же я ходила в сад, затем в школу... В 7 классе я ходила на кавказские танцы, там же я впервые услышала о нем) Отзывались положительно) Тогда он меня заинтересовал, но я быстро об этом позабыла. Перестала по личным обстоятельствам посещать кружок, занималась своими делами, в общем, жила своей жизнью. Около года спустя он неоднократно добавлялся ко мне в соц.сеть, у меня было желание его добавить, но гордость не позволяла, т.к я в принципе не добавляла парней и считала, что знакомства в соц. сети не для меня. Так проходило время... Я поступила в колледж... у моей близкой подруги начались отношения с другом моего любимого человека, таком образом мы и начали общаться... Общение происходило на дистанции, но в какой-то момент общения (по переписке) мы стали понимать, что у нас много общего. Стали хорошими друзьями (вернее он для меня другом, а я ему очень нравилась, расчитывал на большие отношения). Этот период времени для меня был очень сложным, навалилась куча проблем и забот, очень много переживала...он был единственным человеком, который целиком и полностью вник в эти проблемы, такой поддержки как от него, я не получила даже от близких подруг. Он вызывал у меня очень нежные и трепетные чувства, но я не хотела себе в этом признаться) месяц спустя он рассказал мне о своих чувствах и о желании быть вместе...на что я отказала...я отказывала ему несколько раз, он не отступал... В общем, вскоре у нас начались отношения...я была безумно счастлива, что даже не верилось в это...)) Его поступки говорили сами за себя, что я не могла усомниться в его серьезности, верности и любви. Он мой первый парень и моя первая любовь)
Мы уже полтора года вместе...мечтаем о свадьбе...о детях)) Но, к сожалению, всю эту радость омрачает отношение моих родителей к нашему союзу... Конечно, и его родители изначально не были довольны тем, что их сын женится только на дагестанке, хотели свою, но уже давно смирились с его выбором)) Его мама про меня всё знает, она очень хорошая женщина и уже ждет меня в свой дом)... А мой отец категоричен...он не желает ничего слышать о нем...хочет, чтоб я вышла замуж только за парня моей нации, говорит, что нас и так мало... Еще его заботит то, что я буду в чеченском доме безвольной птицей и отношение ко мне будет далеко не самым лучшим, боится меня потерять... Отца и мама старалась переубедить и мои тети, и сестра, но увы...
Мой любимый человек совершал попытки поговорить с отцом, но папа даже слушать не хотел... Тогда мне сказал он, что, если все будет также продолжаться, то он украдет меня. Истории о кражах мне слушать интересно, но самой в такой ситуации оказаться не хотела бы. Отношусь к этому отрицательно, тем более, что это для нашей семьи это позор... Я хочу выйти замуж так, как положено...хочу, чтоб всё было правильно... Папа у меня очень добрый и хороший, так что уйти с ним я никогда не смогу. Мой отец этого не заслуживает. А любимый человек отступать и не думает...даже расставалась с ним...бесполезно...
На данный момент у меня всё хорошо...и отношения с родителями замечательные и любимый рядом, но то, что будет в будущем меня очень тревожит...тем более, что он намерен жениться через год-два...Сейчас ему 21, а мне ещё нет 18.
Я с детства мечтала о красивой любви, добром отважном рыцаре способном на поступки. Мечта осуществилась... Поверить не могу, неужели мне придется выбирать?... что делать и как правильно поступить не знаю... Те, кто сталкивался или знаком с подобными ситуациями напишите пожалуйста. Буду очень рада вашим советам=)

Дорогие женщины и девушки!
Почитайте эту печальную, но вполне жизненную историю. Ну и подумайте о том, что когда наступит всеобщая исламизация (а она, скорее всего, наступит, поскольку за это борется все "прогрессивное человечество", включая тех, кто называет себя феминистками) - вы и ваши наследницы - все будете именно в таком положении. Увы, в гаремах аравийских эмиров на весь женский народ места не хватит, да и там все намного страшнее, чем надеются те, кто старается туда попасть.
Кстати, почти никто не знает, что этот народ тоже когда-то исповедовал Христианство (частью - Католичество, частью - Православие). Но.. выбрал себе более "передовую веру". А руины христианских храмов там до сих пор в горах есть. В них во время Чеченских компаний россиянские воины устраивали сортиры *.

Ну и.. с прошедшим днем Св. Валентина вас всех! Пока за его упоминание еще не наказывают.

PS.: Я не стал тратить время на редактирование текста безграмотной россиянской журнализки, которая даже не знает разницы между словами "джин" и "джинн", потому как ликвидировать неграмотность в одиночку не выйдет, если сверху тенденция противоположная. Так что уж читайте, как написано.

• Юлия Вишневецкая

В декабре 2010 года, после того как Кесиру в очередной раз избил муж, родственники привели ее к мулле — многие чеченцы верят: если в семье разлад, в этом виноват вселившийся в женщину джин. Пока мулла читал аяты, изгоняющие джина, Кесира припомнила все обиды и издевательства, через которые ей пришлось пройти, и заплакала. Мулла сказал, что никакого джина в ней нет, но на всякий случай посоветовал лечение — медом и тминным маслом. Вскоре Кесира узнала, что беременна. Ребенок родился уже в Москве, куда ее перевезли правозащитники. Здесь, пока ее дело рассматривали международные организации, она успела рассказать мне свою историю

— У отца было семь детей от первого брака: пять сыновей и две дочери. Первая жена умерла, со второй они развелись. Отец женился в третий раз, на моей матери, и она родила меня, сестру Луизу и младшего брата Абу. Сводные братья и сестры не любили меня, потому что я сильно похожа на свою мать. А они постоянно показывали, что ее не любят.

Когда вторая война началась, отец нас отвез в Ингушетию к своему другу. Родители уехали, и мы остались вчетвером: я, Луиза, Абу и Усман, сводный брат. До этого Усман жил в Кургане — кажется, работал на трамвае водителем. Квартиры своей у него не было, жил то у одной женщины, то у другой — вот так десять лет он там гулял. У него была дочь, 90-го года рождения, в паспорте написано: умерла.

Брат над нами издевался, заставлял стирать каждый день его вещи в холодной воде на улице. Сестре было тринадцать лет, а мне четырнадцать. Из-за этого я заболела, врачи сказали, что у меня был почти что туберкулез.

И все это время — конец октября, ноябрь, начало декабря — он проверял меня: мою реакцию, мое поведение, что я молчаливая такая, не болтушка. Над сестрой он так не издевался: Луиза — она с характером, боевая, могла заткнуть кого угодно. Меня ругала: что ты молчишь и терпишь все время, надо сказать в лицо, нельзя позволять так издеваться над собой.

Мы вшестером с родителями жили в маленькой комнате. Когда родители уехали домой — это было в декабре, — мы спали втроем на одной кровати, я ложилась между младшим братом и сестрой. А Усман отдельно спал, и он, когда все засыпали, дергал меня и говорил: «Вставай». На полу лежал какой-то матрас, я ложилась на него, и он меня домогался. Я лежала и плакала, дрожала вся — ничего не могла сделать.

В начале января ингуши, у которых мы жили, попросили нас съехать, и мы ушли в палаточный лагерь. Там жила моя старшая сестра с семьей: пятеро детей, муж, родственники мужа. У них была отдельная палатка, 40-местная или 20-местная, не помню.

Однажды Усман сестре сказал, что мы пойдем на прежнюю квартиру за банками, возьмем компот, масло. Я отказывалась, а сестра говорит: сегодня ты пойдешь, завтра Луиза, послезавтра Абу. Мы пошли вечером, почти ночь была. Усман сказал мне взять в комнате какие-то вещи, зашел за мной, закрыл дверь на ключ. Я думала, что он будет опять домогаться, как раньше, и все, думала, потерплю, а потом уеду с отцом и постараюсь забыть это как кошмар. Я плакала сильно, толкнула его. А он ударил меня и изнасиловал.

Я была совсем маленькая, такая худая, а он такой амбал, два метра почти ростом. Я пыталась вырваться, но не получалось: он меня за горло держал. Я не кричала, потому что больше боялась не за свою честь, а за честь своего отца, что люди будут говорить про него.

Я ему говорила: «Ты же мне брат. Что ты делаешь? Ты же портишь меня. О чести подумай». А он такие большие глаза сделал и сказал: молчи. Он просто не хотел слышать, что я сестра его, потому что они все ненавидели мою мать.

Три месяца — январь, февраль, март — я жила как в аду с этим «братом». Он часто говорил старшей сестре, что ему надо к дяде пойти и взять с собой меня. Дядя с семьей жил на ферме, у него было много коров, овец. Ферма недалеко — видно было. А по дороге такая длинная яма, и надо было туда спуститься. Каждый раз он меня там насиловал, в этой яме. Он знал, что я никому ничего не скажу. И только один раз мы попали к дяде. Я помню, ела у них манную кашу. Только один раз.

Тогда я не понимала, что это уголовное преступление. Я даже не знаю, предохранялся ли он. Он велел мне закрывать глаза. Я закрывала и плакала.

Я никому не рассказывала об этом, даже отцу. У него тогда случился первый приступ — опухоль головы: он терял память, лежал и не помнил ничего. Из-за этого я не могла ему рассказать, думала, у него будет инфаркт и он умрет из-за меня. И матери тоже не говорила: у нее давление сильно высокое — 200 с чем-то.

Моя тетя, двоюродная сестра матери, приезжала к нам как-то. Она умный человек, все замечает — заметила мой испуганный вид, спрашивает: «Этот брат тебя домогался?» Я заплакала: «Что вы говорите? Никто не домогался, вы о чем вообще?» И выбежала из кухни. Я боялась. А старшей сестре было все равно. Когда ее дочки говорили, что он меня избивает и из носа у меня кровь текла, она говорила: «Молчи, не надо ничего ему говорить».

В конце марта отец приехал к нам в палаточный городок. Я на колени встала, просила, чтобы он меня забрал, сильно плакала. И 3 апреля утром он сказал всем, что заберет меня и мы поедем домой. А Усман кричал на отца, говорил: «Пусть она останется здесь». Отец наорал на него, взял меня за руку, и мы вышли из палатки. Брат за нами.

Потом мы с отцом сели в автобус — я у окна, отец рядом. А Усман в окно стукнул и пальцем показал: выходи. Отец сказал: «Иди узнай, чего он хочет». Я вышла, и он мне говорит: «Если ты слово скажешь отцу, я сперва твою мать убью, потом тебя». Я промолчала и пошла в автобус.

Когда мы приехали, мать дала нам вишневый компот и сказала, что пойдет накормит скотину и чтобы я налила компота отцу и себе. Она вышла, я банку открываю, а отец вдруг как вскочит, как закричит: «Голова! Голова!» Выбежал во двор, присел, потом вернулся на кухню, прилег на диван. Я сидела и плакала. Отец спрашивает: «Почему ты плачешь»? Все нормально, говорю, все хорошо, просто плачу от радости, что вернулась домой.

Потом он спросил: «Вас Усман избивал?» Я молчу. «Все равно я узнаю. Лучше скажи». Я села с ним рядом и говорю: «Не всех. Меня избивал». Отец заплакал и давай его матом ругать. Говорит: «Знай в этой жизни две вещи. Первая: если с позволения Аллаха я выздоровею, вас троих больше никто не тронет. И второе: если я не выздоровею и умру, знайте, что и вы трое тоже умерли».

Весной отца повезли в Курган на лечение, там ему сделали три операции, а через полгода он умер.

Когда после похорон все разъехались, мы опять остались вчетвером с Усманом. И он опять изнасиловал меня, последний раз. В тот день я не стерпела и закричала: «Я расскажу всем!» А он взял меня за горло, прижал к стенке и говорит: «Если скажешь кому, я убью твою мать, а потом тебя». И я сказала: «Нет-нет, я никому не скажу». Он знал мое слабое место.

Вскоре приехал наш зять и рассказал, что в администрации лежит список тех, кто в розыске, и в этом списке Усман. Оказывается, он что-то там натворил в Кургане и сбежал в Чечню. Зять забрал его с собой в Ингушетию. На следующий день пришли военные, русские и чеченцы вместе, искали его. Мать вышла и сказала, что его тут давно не было. Я подбежала было к двери, чтобы сказать, где он, но подумала о матери, заплакала и промолчала: родные обвинили бы ее.

После этого я жила то у бабушки, то в родительском доме. В селе открылось училище. Я сдала экзамены, получила аттестат и подала документы в университет в Грозном. Позвонила в Курган другому брату, Сулейману, самому старшему. Сказала, что хочу учиться. А он: «Если поступишь, я тебе ноги переломаю». Я плакала, умоляла, чтобы он разрешил мне учиться. Просто железные у них сердца, просто железные! «Нет, — говорит, — в Грозный учиться я тебя не отпущу». Мол, там все гулящие, там парень может сделать с девушкой что угодно.

Мать сразу поняла: «Не отпускает?» И пошла к моему двоюродному брату. Он был самый старший в нашем роду, его отец и наш родные братья были. И он сказал: «Если они сами не учились, почему не позволяют учиться другим? Я с ним поговорю. Она может учиться». Позвонил Сулейману, поругал его. Тогда Сулейман мне сказал: «Если ты сделаешь что-то недозволенное, мы тебя сразу убьем». Я говорю: «Из-за меня вы в позоре не будете».

У меня не было никаких связей, поэтому пришлось заплатить тысячу долларов — дедушка с бабушкой дали: тем, кто не платил, сразу ставили за вступительные экзамены двойки. Поступила на исторический.

А на пятом курсе меня украли. С этим парнем я примерно полгода была знакома. Он работал в милиции, в ДПС. Я домой ездила на студенческом автобусе. Эти автобусы в центре стояли. Рядом летние кафешки — мы с подругами там часто сидели, а он заходил с другом и меня заметил. Он говорил, что развелся с женой, — ему тогда 26 было — и хочет жениться на мне. А я отвечала, что приехала учиться, а не замуж выходить. Он говорил: «Хорошо, все будет нормально. Я тебя буду возить на учебу». Я ему отказала. И после этого он с друзьями меня украл.

Помню, была среда, у меня в тот день был экзамен. Я была у тети. Вышла из ее дома, иду по тропинке. Они подъехали, забросили меня в машину и увезли в дом его друга. После этого друг, его сестра и дядя пошли к моим родственникам, сказали: «У нас ваша дочь». Приехали Луиза и моя тетя, спросили, согласна ли я с ним жить. Я сказала, что согласна, и после этого они все сделали — обряды совершили, как положено.

А это - окончание:

— А то, что с тобой случилось, с другими чеченскими девушками часто бывает?

— Ну да, многие считают: раз женщина опозорила семью, все, она должна умереть. Был такой случай лет пять назад. Рядом с нашим селом есть поле, и какой-то пастух с собакой нашел там убитую девушку. Мать ее искала везде, не находила. Говорят, была очень красивая девушка, платок носила, все длинное — скромная такая. С нашего села один дэпээсник и его друг сказали ей, что украдут ее замуж. А на самом деле схватили ее, бросили в машину и изнасиловали. И потом вернули родителям. Мать девушки просила этих парней никому не рассказывать. Но ее братья как-то узнали, наняли киллера, он и убил эту девушку. И брата, и киллера потом посадили. А с насильниками так ничего и не сделали.

А в 2009 году, кажется, нашли на поле много убитых девушек — целых двадцать, по-моему. Там такие красивые были — вообще. Застрелены в голову. Я фотографию в телефоне видела. Объявили, что они были гулящие, и их убили ваххабиты. А оказалось, что какие-то начальники платили деньги родителям за то, что они с их дочками погуляют, а потом испугались, что это раскроется, и убили девушек. И свалили на ваххабитов. Вот такое насилие там. Все думают, у нас мусульманская республика. Нет, обыкновенная.

* Примечание. По всей видимости речь о храме

Не так давно в средствах массовой информации появилось сообщение о том, что на Кавказе общественному движению «Альтернатива» удалось вызволить из рабства двух девушек. Сами того не желая, девушки стали проститутками в дагестан ской сауне и пробыли там рабынями практически месяц. По счастливой случайности о них узнали и привезли домой. Как оказалось, подружки, над которыми так жестоко посмеялась судьба, наши землячки. «Зарплата от 29 000, жилье предоставляется» Они боятся сказать лишнее слово, и каждый раз при слове «проститутки» прячут глаза. Им страшно, что эта история станет достоянием общественности, друзей, близких. И они больше всего на свете хотят одного – чтобы все это оказалось страшным сном. 19-летняя Катя Колесова и 21-летняя Юля Калинина (имена и фамилии пострадавших изменены ) дружат уже давно. Они родились в одной деревеньке в Нижегородской области, там же учились. Конечно, мечтали о материальном благополучии – больших доходов ведь на селе нет... Именно поэтому подружки решили в летние каникулы попытать счастья и заработать побольше денег. На постоянную работу студенток техникума не берут, но Юля с Катей слышали, что в столице можно устроиться на временную работу с хорошей зарплатой. - Мы вынашивали эту мысль долго, пока не увидели на столбе объявление: «Макдоналдс » приглашает молодых девушек на работув Москву . Зарплата от 29 000 рублей, жилье предоставляется» и номер телефона, - вспоминает Катя. Естественно, когда на столбах появляются подобные объявления, то всем вокруг понятно, что за работу предлагают девочкам. Катя с Юлей, не сказать, чтобы наивные и глупые, всегда такие вещи старались обходить стороной. Но здесь все-таки речь шла о известной сети ресторанов быстрого питания, поэтому у девчонок и мысли не возникло о каком-то неприличном подтексте. - Мы позвонили, трубку взял какой-то мужчина и сказал, что, чем быстрее мы сможем приехать - тем лучше. Он ждет нас в Москве. Родители девчонок поддержали - в Нижнем такую зарплату студенткам трудно найти, да и жилье обещали. Собрали нехитрые чемоданы и отправились в столицу, мечтая о том, что заработают денег, посмотрят город и вернутся на учебу уже серьезными, обеспеченными девушками. Вместо Сочи увезли в Дагестан - Мы приехали в Москву, большой город, где жизнь ни секунды не стоит на месте. По сравнению с ней даже наш Нижний кажется маленьким и тихим. Мы немножко испугались масштабов, но решили не отступать, - рассказывают девчонки. В столице они встретились с двумя мужчинами, которые сразу расстроили Катю с Юлей. - Они сказали, что сейчас в «Макдоналдсах» все места заняты, потому что очень большая текучка. Но, если у нас есть желание, то можно уехать в Сочи и поработать там. Представив, как летом хорошо на главном курорте России , девчонки, не раздумывая, согласились. Все-таки пальмы , море– о чем еще можно мечтать в разгар отпусков? Запрыгав от неожиданного счастья, Катя с Юлей отдали свои паспорта на оформление билетов и договоров для работы, и уже вечером сели в небольшой автобус, который повез их на юг. - Мы ни разу не были в Сочи, поэтому просто наслаждались дорогой. Хотелось поскорее попасть в эту атмосферу, где все отдыхают и наслаждаются морем. Никакая работа девчонок не смущала – свободное время прогуляться по сочинским улочкам все равно будет. Но посмотреть на пальмы и на то, как готовится Сочи к Зимней олимпиаде-2014, Кате с Юлей не удалось – вместо города-курорта их привезли в Махачкалу . - Мы поняли, что нас везут куда -то не туда, слишком поздно. Телефон перестал ловить, мужчина за рулем ни на какие вопросы не отвечал. А потом мы пересекли границу и у нас тщательно проверили паспорта. Стало понятно, что мы попали в страшную историю. Именно в Махачкале девчонкам пригрозили – будете пытаться сбежать или звать на помощь, вас тут же убьют. Поэтому, в молчаливом ужасе, едва сдерживая слезы, Катя с Юлей доехали до пункта назначения. Им оказалась одна из дагестанских саун… После изнасилования пришлось согласиться наработу проституткой - За вас заплатили деньги, поэтому пока не отработаете, никуда не поедете! – закричал на девочек мужчина кавказской внешности.– А если будете хорошо работать, то позволю вам деньги домой отправлять, родителям помогать. - А что нужно делать? – спросили Катя с Юлей. - Вот ты смешная, это сауна, мужчин нужно ублажать! После этих слов у подружек началась истерика. Они кричали, плакали, отказывались, но в комнату зашли еще три здоровых мужика и сильно избили несчастных нижегородок. - В лицо не били, чтобы не оставалось синяков. Вообще, старалисьбить так, чтобы это было как можно менее заметно, - с ужасом вспоминают подруги. Первый день они выдержали, не сдавались. А на второй девчонок попросту изнасиловали. Вырываться на свободу было бессмысленно –кругом чужие люди, документов нет, телефоны отобрали, помощи ждать неоткуда. - Если вы попытаетесь сбежать, мы сначала убьем вас, а затемвашу семью, - запугали Катю с Юлей мужчины. Это было самое страшное решение за всю их недолгую жизнь – девочкам пришлось принять условия «хозяев», чтобы остаться в живых и уже потом решать, как выбираться на волю. И неизвестно, что было бы дальше, если б не общественное движение «Альтернатива», которое уже достаточно давно занимается проблемой русских рабов на Кавказе. Спасители пришли в сауну под видом клиентов - Нам сообщили наши информаторы, что в одной из дагестанских саун держат двух русских девочек, - рассказывает «Комсомолке» руководитель общественного движения «Альтернатива» Олег Мельников . – Катя с Юлей просили у своих клиентов помощи или хотя бы телефон, чтобы позвонить домой. Но, понятно, что никто связываться с этим не хотел – там все знают, что делами такого рода занимаются криминальные авторитеты и это просто опасно –помогать русским девочкам. К тому же в этой сауне работали и другие девушки, которые пришли туда добровольно. Пока Олег со своими товарищами наблюдали за сауной, то выяснили, что за день девочка могла «обслужить» до десяти человек. - Их кормили, поили, покупали белье, какие-то антисептики, но денег не руки никогда не давали. Так что речи о том, чтобы уехать,даже не было, - говорит Олег. Спасители пришли в эту сауну под видом клиентов. - Девчонки, когда мы им рассказали, что пришли их вызволять, сначала не поверили, потому что уже жили без надежды на свое освобождение. Но потом, когда поняли, что это друзья, безумно обрадовались. Мы ходили туда несколько дней, прежде чем нам позволили взять девочек с собой в гостиницу. Пришлось даже оставить залог – около тридцати тысяч рублей. Уже в гостинице мы очень быстро оформили документы и вывезли девочек из Дагестана. Ребята проводили подружек до Нижнего, где на перроне их уже встречали родители. С цветами, благодарностями и слезами…. - Родителям сложно принять эту ситуацию, но они держались хорошо. Одна из девочек сейчас работает с психологом, другая вроде справляется сама, - говорит Олег. БДИ! Ищете работу в Москве? Вы в зоне риска! Милым деревенским простушкам сложно поверить, что весь этот кошмар произошел именно с ними. Но сейчас их больше пугает вероятность огласки, что им пришлось целый месяц работать проститутками. Стало страшно доверять людям, страшно думать об отношениях с мужчинами. - Основная группа риска - те, кто ищет работу в Москве, - говорит Олег Мельников. - Им нужно узнать максимум информации о своем работодателе, заранее договориться с ним об условиях работы. Даже если вас зовут работать в известные рестораны, обязательно позвоните в центральный офис и узнайте, в самом лиделе они давали объявление в региональной или какой-то другой газете, и работает ли у них агентом по рекрутингу такой-то человек. Если вас пригласили ехать на заработки в Чечню или Дагестан, однозначно ехать не стоит. Надо помнить, что безработица там более 50 процентов, своих работников хватает. Если вас туда увезут, то явно в качестве дешевой, а то и дармовой рабочей силы.