Дарья Салтыкова или как принято называть ее в народе попросту «Салтычиха» вошла в историю страны кровавым следом. Она прославилась как настоящая садистка дворянской крови, которая не щадила жизни и здоровье своих крепостных, издеваясь над людьми ради собственного удовольствия.

Подлинной историей Салтычихи рьяно заинтересовалось общество благодаря историческому сериалу, презентованному каналом Россия-1. История «Кровавой барыни» на экране показана довольно мягко в сравнении с тем, что творилось в жизни знаменитой женщины.

Создатели попытались в художественном образе передать страдания женщины, которая не могла справиться с собственными вспышками ярости и объяснили жестокость дамы ее полным несчастьем в личной жизни. Но как на самом деле было дело — до конца остается не известным, ведь о ней постарались уничтожить все существующие документы и даже портреты, считая ее в свое время «позором рода человеческого».

Итак, Дарья Салтыкова. Родилась 11 (22) марта 1730 года — умерла 27 ноября (9 декабря) 1801 года в Москве. Русская помещица, убившая десятки (по другим данным почти полторы сотни) крепостных крестьян.

Отец — столбовой дворянин Николай Автономович Иванов.

Мать — Анна Ивановна (в девичестве Давыдова).

Дед — Автоном Иванов — был крупным деятелем времён царевны Софьи и Петра I.

Получила домашнее образование, по тем временам достаточно хорошее. Владела иностранными языками, играла на музыкальных инструментах. Выросла в набожной семье и сама в юности отличалась набожностью — о чем оставлено немало воспоминаний от знавших ее лиц.

Была замужем за ротмистром лейб-гвардии Конного полка Глебом Алексеевичем Салтыковым (умер около 1755 года) — дядей будущего светлейшего князя Николая Ивановича Салтыкова. Его дядя — Семен Андреевич Салтыков — в 1732-1740 гг. был генерал-губернатором Москвы. Также в 1763-1771 годах генерал-губернатором Москвы был и его двоюродный брат, фельдмаршал Пётр Семенович Салтыков.

В браке родилось двое сыновей: Фёдор (19.01.1750 — 25.06.1801) и Николай (ум. 27.07.1775), которые были записаны на службу в гвардейские полки.

Овдовела в возрасте 26 лет.

Известно, что при жизни мужа за Салтычихой не замечалось особой склонности к рукоприкладству. Это была цветущая, красивая и при этом весьма набожная женщина. Таким образом, можно подозревать психическое заболевание Дарьи Салтыковой, связанное с ранней потерей супруга.

В историю государства богатая помещица вошла как одна из самых жестоких хозяек. В ее поместьях и особняках, доставшихся по наследству от супруга, царил полный порядок, но доставался он крепостным ценой жизни.

Салтыкова жестоко избивала свою челядь, мучила до смерти за малейшие провинности, а иногда и без видимых на то причин. Жертвами Салтыковой становились молодые девушки и замужние женщины — именно по этой причине многие уверены, что Салтыкова действительно сошла с ума после смерти мужа. Другие сведения говорят, что женщина помешалась умом после того, как была отвергнута возлюбленным, дедушкой поэта Федора Тютчева — она даже организовала покушение на дворянина, но впоследствии он был предупрежден слугами о готовящейся драме.

Если говорить о последствиях, то жертвами Салтыковой, по официальным данным, стало полсотни человек. По неофициальным — она успела замучить боле сотни крепостных. Пожаловаться на барыню люди пытались, но не были услышаны, ведь внешне она выглядела очень достойной, богобоязненной, воспитанной дамой.

Как правило, начиналось всё с претензий к прислуге - Дарье не нравилось, как помыт пол или выстирано бельё. Разгневанная хозяйка начинала бить нерадивую служанку, причём излюбленным орудием её было полено. За отсутствием такового в ход шёл утюг, скалка - всё, что было под рукой.

Поначалу крепостных Дарьи Салтыковой это не особо встревожило - подобного рода вещи происходили повсеместно. Не напугали и первые убийства - бывает, погорячилась барыня.

Но с 1757 года убийства приняли систематический характер. Более того, они стали носить особо жестокими, садистскими. Барыня явно начала получать от происходящего удовольствие. Жертв истязаний впоследствии убивали и закапывали и хоронили — причиной смерти человека называлась какая-нибудь болезнь, либо его объявляли в розыск как убежавшего крепостного.

Убивая крестьянку Ларионову, Салтычиха сожгла ей свечой волосы на голове. Когда женщину умертвили, подельники барыни выставили гроб с телом на мороз, а на труп положили живого грудного ребёнка убитой. Младенец замёрз насмерть.

Крестьянку Петрову в ноябре месяце загнали палкой в пруд и продержали стоя в воде по горло несколько часов, пока несчастная не скончалась.

Ещё одним развлечением Салтычихи было таскание своих жертв за уши по дому раскалёнными щипцами для завивки волос.

Она била, не жалея, вырывала волосы, варила в кипятке либо же обжигала раскаленным железом. Замученные жертвы редко оставались в живых — обычно их добивали либо же они умирали уже во время пыток.

В итоге челядь не выдержала подобного обращения и донесла на помещицу смой императрице Екатерине второй. Жалобы к местным властям и священнику не давали результата, а потому двое крепостных сбежали от барыни, не боясь смерти, и обратились к наивысшей власти России.

Следствие велось более шести лет. Екатерина лично проверяла все документы и не могла поверить, что ее дворянка способна на подобные деяния. Доказать, ка уже говорилось выше, удалось убийство менее, чем пятидесяти человек. Еще несколько десятков оставил в деле как «подозревается в убийстве», по 11 эпизодам Салтыкову оправдали.

Наказание для дворянки выбирала лично императрица, сообщает сайт сайт. Она не посмел публично казнить уважаемого человека, но и простить деяния вдове не имела права. Салтыкову на час приковали к позорному столбу с табличкой «Душегубица». Ее лишили всех дворянских званий и даже запретили называть женщиной ввиду жестокости по отношению к людям.

Салтыкову отправили в монастырь, где заточили в подземную келью — дневной свет она не видела вовсе, а свечу разрешали зажигать лишь изредка. В подземелье Салтыкова провела 11 лет, после чего была переведена в камеру над землей. Людям разрешили навещать узницу, но ни сыновья, ни друзья так и не пришли к ней — посмотреть на садистку являлись только зеваки.

В заточении Салтыкова провели более тридцати лет. Умерла она в возрасте 71 года, так и не раскаявшись в своих поступках.

Современные криминалисты и историки предполагают, что Салтычиха страдала психическим расстройством - эпилептоидной психопатией. Некоторые и вовсе считают, что она была латентной гомосексуалисткой.

Установить сегодня достоверно это не представляется возможным. Уникальной же история Салтычихи стала потому, что дело о зверствах этой помещицы завершилось наказанием преступницы. Зачастую дворянам издевательства над крепостными сходили с рук.

Следователи, работавшие над делом Дарьи Салтыковой, серьезно проверяли слухи, будто помещица ела своих жертв, а одним из любимых ее лакомств была женская грудь. Слухи не подтвердились – Салтычихе нравился сам процесс истязания.

Салтычиха – страшная сказка русской истории. Имя помещицы, мучившей и убивавшей своих крепостных, не забыли до сих пор, хотя подробности кровавых дел в ее биографии уже изгладились из людской памяти.

Имя: Дарья Салтыкова (Салтычиха)

Дата рождения: 1730 год

Возраст: 71 год

Место рождения: Российская империя

Место смерти: Москва

Деятельность: Русская помещица

Семейное положение: Была замужем

Жители Теплого Стана и расположенного по другую сторону кольцевой автодороги поселка Мосрентген даже не догадываются, что здесь два с половиной века назад зверствовала барыня-злодейка – Салтычиха.

Почему обычная дворянская девица Дарья Салтыкова стала чудовищем в человеческом обличье? Что сделало ее одной из самых известных массовых убийц в истории?

Пухлое следственное дело Салтычихи, хранящееся в Российском историческом архиве в Петербурге, не дает ответы на эти вопросы. Поступки в ее биографии нельзя объяснить даже дурной наследственностью: предки Дарьи были совершенно нормальными людьми.

Дед, думный дьяк Автомон Иванов, при Петре Великом возглавлял Поместный приказ. Во время стрелецкого бунта он очень вовремя встал на сторону молодого царя, за что был награжден чинами и поместьями.

Его сын Николай, отслужив несколько лет на царском флоте, вернулся в родное Подмосковье, где отстроил барский дом в селе Троицкое. В год смерти Петра он женился на Анне Тютчевой – поместье ее родителей находилось по соседству.

У Николая и Анны было три дочери – Аграфена, Марфа и Дарья. Вскоре после рождения младшей – Дарья появилась на свет в марте 1730 года – Анна Ивановна умерла.

Ивановы не принадлежали к тем помещикам, которые восторженно внимали идеям европейского Просвещения. В их доме все было устроено по-старому: долгий сон, обильная еда и скука. Грамоте дочек не учили, зато обучали тому, что нужно будущей хозяйке – вести дом и держать в строгости рабов.

Многие господа именно так, по старинке, называли крепостных крестьян, которые по закону считались полной собственностью владельца. В конце концов, даже знатные дворяне подписывали прошения к царю «раб Вашего Величества» -что уж говорить о крестьянах?

В те годы императрица Анна Иоанновна и ее любимец Бирон могли избить любого вельможу батогами, «усечь» язык и отправить в Сибирь. Русская жизнь XVIII века была пропитана жестокостью, к которой Дарья привыкла с детства.

По обычаю, дочерей рано выдали замуж. В 19 лет настала очередь Дарьи – она стала женой 35-летнего ротмистра Глеба Салтыкова, потомка богатого и знатного рода. Благодаря этому браку у Дарьи появились владения в Вологодской и Костромской губерниях, а также дом в Москве, на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки.

Год спустя, в 1750-м, она родила сына Федора, еще через два года – Николая. Детьми Дарья занималась мало, оставив их на попечение кормилиц и нянек. Муж почти все время проводил на службе и часто ездил в Петербург с поручениями. Во время одной из таких поездок он простудился и весной 1756 года умер.

После этого Дарья почти совсем забросила городской дом и вернулась в Подмосковье. К тому времени скончался и ее отец, оставив любимой младшей дочке Троицкое и соседнюю деревню Теплый Стан – когда-то там находился постоялый двор, где ямщики отогревались чаем или чем-нибудь покрепче.

В обоих селениях жило около пятисот крестьян – в основном женщины и дети, поскольку половину мужиков забрали на недавно начавшуюся войну с Пруссией.

Как выглядела 26-летняя, юная по нынешним временам Дарья Салтыкова, мы точно не знаем. Один источник описывает ее как «маленькую, костлявую и бледную особу», другие пишут о «женщине богатырского сложения с мужеподобным голосом». Однако все упоминают о ее горячем и пылком нраве.

Изнывая без мужской любви, она после года вдовства нашла замену покойному мужу. По легенде, в один прекрасный день она услышала в лесу выстрелы и приказала гайдукам (то есть слугам) поймать дерзкого нарушителя границы ее владений.

Скоро к ней привели молодого красавца в простой одежде. Приняв его за крестьянина, Дарья привычно велела всыпать ему плетей, но он ударом кулака сшиб на пол ближайшего гайдука и закричал: «Как вы смеете? Я капитан Николай Тютчев!» Узнав, что дальний родственник матери заехал в ее лес по ошибке, увлекшись охотой, Салтычиха смягчилась и пригласила незваного гостя к столу. А вскоре он оказался и в ее постели.

Этот «соседский» роман продолжался не один год. Тютчев был на пять лет моложе Салтыковой, но все же уставал от ее буйного темперамента. К тому же он был дворянином новой формации, получил неплохое образование и чувствовал себя неуютно рядом с грубой и безграмотной сожительницей – с ней и поговорить-то было не о чем.

Поэтому он навещал Троицкое не чаще одного-двух раз в неделю, отговариваясь занятостью по службе – он работал в Межевом департаменте. Во время этих кратких визитов он не мог не замечать, с каким страхом дворовые смотрели на свою барыню. Хотя, конечно, самое страшное Дарья от «свет-Николеньки» скрывала – боялась, что бросит.

А страшного в усадьбе хватало. В те же годы, отмеченные любовью к Тютчеву, Дарья Салтыкова сжила со свету десятки своих крестьян. Почти все они были молодыми женщинами – среди жертв оказалось только двое мужчин и пять девочек 11-15 лет.

Помещица наказывала своих крепостных не за преступления или какие-нибудь серьезные провинности. Вполне достаточно было, чтобы крестьянка не очень чисто вымыла полы в усадьбе или плохо постирала платья барыни.

Салтыкова била несчастных всем, что попадется под руку – скалкой, поленьями, даже раскаленным утюгом. Крики и мольбы жертв приводили садистку в дикое возбуждение.

Устав, она вызывала гайдуков, которые били женщин сами или заставляли делать это мужей крестьянок – если те отказывались, их ждала та же участь. Салтычиха наблюдала за экзекуцией из кресла, крича: «Сильнее, сильнее! Бейте до смерти!»

Нередко послушные слуги выполняли этот приказ. Тогда мертвых женщин переносили в подвал, а ночью закапывали на опушке леса. В казенную палату отправлялась бумага о «бегстве» очередной крестьянки. Чтобы избежать лишних вопросов, к этому документу обычно прикладывалась пятирублевая купюра.

Но чаще бывало иначе – после истязаний жертва оставалась жива. Тогда ее снова заставляли мыть полы, хотя она уже едва держалась на ногах. Тогда с криком: «Ах ты, дрянь, лениться вздумала!» – Салтычиха вновь принималась за «вразумление».

Женщин выставляли раздетыми на мороз, морили голодом, рвали тело раскаленными щипцами. Эти сцены повторялись раз за разом – фантазия мучительницы была довольно скудной.

Крестьянку Аграфену Агафонову она била скалкой, а конюхи – «палками и батожьем, отчего руки и ноги у нее были переломаны». Акулине Максимовой после битья «без всякого милосердия скалкою и вальком по голове» барыня жгла волосы свечкой. 11 -летнюю дочь дворового Антонова Елену она «учила» той же скалкой, а затем столкнула с каменного крыльца усадьбы.

Такие же сцены происходили в московском доме Салтычихи, рядом с модными магазинами Кузнецкого Моста. Там погибла служанка Прасковья Ларионова – сначала садистка избивала ее сама, а потом отдала гайдукам, крича при этом: «Бейте до смерти! Я сама в ответе и никого не боюсь!»

Забитую до смерти Прасковью повезли в Троицкое, бросив в сани ее грудного ребенка, который замерз по дороге. Той же дорогой везли Катерину Иванову, у которой конюх Давыд «видел от бою ноги опухлые и из седалища текла кровь».

С годами Салтычиха стала более изобретательной и употребляла, как отметило следствие, «мучительства, христианам неизвестные». Например, «разженными щипцами припекательными тянувше за уши и обливая голову горячею из чайника водою».

А крестьянку Марью Петрову в ноябре загнали в пруд, где четверть часа продержали по горло в ледяной воде, а потом избили до смерти. Ее труп выглядел так страшно, что даже троицкий священник отказался ее отпевать. Тогда тело по давней привычке закопали в лесу.

Чаще таких проблем не возникало: умирающую жертву уносили в «заднюю палату» и отпаивали вином, чтобы во время предсмертной исповеди у нее были силы хоть что-нибудь пробормотать.

Если этого не случалось, ее исповедовали «по-глухому» и хоронили на сельском кладбище. Так случилось с женой конюха Степанидой, которую по приказу Салтычихи ее собственный муж избил розговыми комлями – толстыми концами прутьев.

На похоронах конюх стоял под надзором гайдуков – чтобы он не побежал доносить. Правда, такие доносы ни к чему не приводили – благородная фамилия мужа и щедрые подарки властям надежно защищали Салтычиху. Жалобщиков сажали в карцер, а потом возвращали барыне, чтобы она могла поквитаться с ними.

Порой расходившаяся Салтычиха устраивала настоящие массовые казни. В октябре 1762 года, уже находясь под следствием, она приказала слугам избить четырех девок, включая 12-летнюю Прасковью Никитину, – снова за нечистое мытье полов.

В результате Фекла Герасимова была едва жива: «волосы у ней были выдраны, и голова проломлена, и спина от побоев гнила». Ее вместе с остальными бросили в одной рубахе в саду, а потом втащили в дом и продолжили избиение. В результате трое из четырех жертв умерли.

Изредка Салтычиха убивала и мужчин. В апреле 1761 года староста Григорьев не устерег отданного под его надзор гайдука Иванова, который чем-то провинился. Нерадивого тюремщика привезли в Троицкое и отдали на расправу конюхам, которые попеременно били его кулаками и кнутами. К утру староста умер.

Иллюстрация работы В. Н. Курдюмова к энциклопедическому изданию «Великая реформа » на которой изображены истязания Салтычихи «по возможности в мягких тонах». Фото с сайта commons.wikimedia.org

Конюхи и гайдуки были постоянными палачами Салтычихи, причем им приходилось убивать и своих близких. Один из них, Ермолай Ильин, по прихоти помещицы избил до смерти трех своих жен – одну за другой.

Во время следствия он показал, что «по приказу помещицы, многих, взятых из разных деревень во двор, девок и женок бивал, которые от тех побоев вскоре и умирали…» О том он, Ильин, нигде не объявлял и недоносил, убоясь оной помещицы своей, а более того, что и прежние доносители наказаны кнутом; то ежели б и он, Ильин, стал доносить, также ж был истязан или еще и в ссылку послан».

Последнюю жену Федосью Артамонову добила скалкой сама барыня, которая заставила мужа ее хоронить, предупредив: «Ты хотя и в донос пойдешь, только ничего не сыщешь».

Но на этот раз уверенность Салтычихи в своей вседозволенности не оправдалась. Конюх Ермолай все же пошел «в донос», взяв в компанию другого крепостного Савелия Мартынова.

Они выбрали удачный момент – июль 1762 года, когда на престол только что взошла Екатерина II. Новая царица, свергнувшая своего мужа Петра III, желала предстать перед Россией и всем миром защитницей своих подданных. Дело Салтычихи оказалось весьма кстати – жалобу крестьян передали в Юстиц-коллегию, и та начала следствие.

С этим совпало и другое событие – разрыв Салтыковой с ее любовником Тютчевым. Устав от тяжелого характера подруги, молодой офицер перед Великим постом объявил, что собирается жениться на дочери брянского помещика Пелагее Панютиной.

Салтычиха пришла в ярость – по ее приказу вероломного Тютчева заперли в сарае, но одна из дворовых девок помогла ему бежать. В мае они с Панютиной обвенчались и поселились в Москве, на Пречистенке.

Но Салтычиха не успокоилась – по ее приказу конюх Алексей Савельев купил на артиллерийском складе пять фунтов пороха, чтобы взорвать им дом молодых супругов. В решающий момент конюх струсил и объявил, что порох отсырел и не взорвался.

Через месяц Салтычиха yзнала, что молодожены поедут в Брянскую губернию мимо Теплого Стана, и устроила на дороге засаду. Ей снова не повезло – один из гайдуков, прежде друживший с Тютчевым, предупредил его, и тот отменил поездку.

После этого помещица оставила бывшего любовника в покое, но он, похоже, был всерьез напуган – потому и отказался давать показания против нее. Следствие и без того продвигалось с трудом: сама Салтычиха все обвинения отрицала, а жалобы крестьян суд не мог принимать в расчет.

Но Екатерина, лично державшая дело под контролем, была полна решимости довести его до конца. В конце 1763 года Юстиц-коллегия предложила «во изыскании истины» подвергнуть Салтыкову пытке.

Однако императрица решила, что пытка – это не по-европейски. Она решила приставить к Салтычихе «искусного священника на месяц, который бы увещевал ее к признанию, и если от сего еще не почувствует она в совести своей угрызения, то чтоб он приготовил ее к неизбежной пытке, а потом показать ей жестокость розыска приговоренным к тому преступником».

Иными словами, преступницу водили в застенок и показывали, как пытают других. Но она по-прежнему молчала. Не помогли и увещевания батюшки: четыре месяца спустя он объявил, что «сия дама погрязла в грехе» и добиться от нее раскаяния невозможно.

В мае 1764 года на Дарью Салтыкову было заведено уголовное дело. Ее посадили под домашний арест, и присланные из столицы следователи начали обыскивать не только усадьбу, но и все Троицкое. Только тогда крестьяне осмелели и показали властям и «заднюю палату», где на полу еще виднелись следы крови, и пруд, в котором морозили женщин, и свежие могилы в лесу.

В архивах были подняты старые дела о Салтыковой, закрытые за взятки. В апреле 1768 года Юстиц-коллегия вынесла вердикт, согласно которому Салтычиха «немалое число людей своих мужеска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти».

Ее признали виновной в 38 убийствах, хотя реальное число жертв составляло от 64 до 79 человек. Позже откуда-то взялось гораздо большее число – 139 убитых, которое до сих пор повторяют многие авторы. Энциклопедии предпочитают более осторожную оценку – «более 100 человек».

Истинного количества жертв уже, видимо, никто не узнает. С одной стороны, немалая часть пропавших крепостных могла действительно уйти в бега, чтобы не стать жертвами Салтычихи. С другой - часть погибших могла остаться незамеченной: вряд ли власти проявляли большое рвение при подсчете убитых крестьян.

Салтычиха – не уникальное явление в мировой истории. Мы знаем имена не менее страшных преступников. Например, Жиль де Ре – «Синяя борода» – убил в XV веке более 600 детей, а венгерская графиня Эржебет Батори уже в XVII столетии замучила почти 300 человек.

В последнем случае совпадение почти буквальное – графиня тоже взялась за зверства после смерти мужа, и ее жертвами тоже были в основном женщины и девушки. Правда, она, по слухам, купалась в их крови, желая сохранить красоту, и вдобавок приносила жертвы дьяволу.

С Салтычихой все было иначе – каждое воскресенье она ходила в церковь и ревностно замаливала грехи.

Сенат требовал для преступницы смертной казни. Но она все-таки была дворянкой, поэтому Екатерина II указом от 12 июня 1768 года велела сохранить ей жизнь, лишив всего имущества, родовой фамилии, материнских прав и даже пола – было приказано «впредь именовать сие чудовище мущиною».

В указе императрицы говорилось: «Сей урод рода человеческого не мог воспричинствовать того великого душегубства над своими собственными слугами одним первым движением ярости, но надлежит полагать, что она особливо пред многими другими убийцами в свете имеет душу совершенно богоотступную и крайне мучительскую».

Иными словами, убийства совершались не в ярости, а по природной склонности к насилию. Слова «садизм» тогда еще не знали, да и сам маркиз де Сад, что называется, пешком под стол ходил.

Однако троицкая барыня была классической садисткой. Впрочем, истязания и убийства крепостных были в России того времени обычным явлением (хоть и не в таких масштабах), и дело Салтыковой не вызвало в обществе ни ужаса, ни особого удивления.

17 ноября 1768 года Салтычиху подвергли «гражданской казни» – поставили на Красной площади к позорному столбу с табличкой «мучительница и душегубица» на груди.

Наказание продолжалось всего час, после чего бывшую помещицу отвезли в Ивановский монастырь на Солянке и посадили в полуподвальную темницу. Еду ей подавали через зарешеченное окошко, не открывая дверь.

Раз в день ее выводили из камеры, чтобы она могла слушать богослужение в храме – но снаружи, не входя внутрь. Крепостным гайдукам, которые участвовали в избиениях и убийствах, и священнику, который «по-глухому» исповедовал жертв Салтычихи, тоже пришлось несладко – их били кнутом, вырвали ноздри и сослали в Нерчинск на вечную каторгу.

Как ни удивительно, преступница не пала духом. Она решила, что наказание будет смягчено, если она родит ребенка, и взялась за дело. В 1778 году ей удалось если не соблазнить, то разжалобить караульного солдата, и она забеременела.

Но «матушка» Екатерина в нужных случаях умела проявлять твердость. Салтычиху не помиловали, а только перевели из подвала в каменную пристройку с окном. Рожденного ею ребенка отдали в приют, а следы жалостливого солдата потерялись в Сибири.

Расчет Салтыковой не оправдался – напротив, ее наказание стало еще мучительнее. Монастырь осаждали толпы зевак, которые заглядывали в окошко к заключенной и издевались над ней. В ответ она ругалась последними словами и пыталась достать смельчаков палкой. Очевидцы вспоминают, что она в ту пору была безобразно толстой и грязной, с растрепанными волосами и «лицом, бледным, как квашня».

Тем временем имение Салтычихи досталось ее свояку Ивану Тютчеву. Вскоре он продал его дальнему родственнику – тому самому Николаю Тютчеву, у которого усадьба, похоже, будила не только страшные воспоминания. Он построил в Троицком новый дом, разбил парк и оборудовал пруд с лебедями. Сегодня от всего этого не осталось и следа -сохранилась только заброшенная церковь, где некогда отпевали жертв Салтычихи.

Николай Андреевич умер в 1797 году, а двадцать лет спустя в Троицкое приехал его внук – знаменитый поэт Федор Тютчев. Ему в имении понравилось – вместе с воспитателем Амфитеатровым они «выходили из дому, запасаясь Горацием или Вергилием, и, усевшись в роще, утопали в чистых наслаждениях красотами поэзии».

Что касается родных детей Салтычихи, то Федор умер бездетным, а рано умерший Николай оставил сына, который тоже прожил недолго. Таким образом, род Ивановых пресекся.

Дарье Салтыковой уже не было до этого никакого дела. Она старела в своей комнате-клетке, привыкнув к нерушимому распорядку и уже не стремясь его изменить. В последние годы у нее отекли ноги, и она уже не могла ходить в церковь.

В ноябре 1801 года, когда узница целый день не вставала с кровати и не брала еду, монахи вошли в камеру и обнаружили ее мертвой. Ей исполнился 71 год, из которых она почти половину провела в заточении.

В Ивановском монастыре кладбища не было, и Салтычиху похоронили в Донском монастыре. Ее надгробие сохранилось до наших дней, а камера вместе с монастырем сгорела во время Великого пожара 1812 года. Та же участь постигла московский дом Салтыковых – сегодня на его месте находится площадь Воровского.

О зверствах в биографии троицкой барыни постарались поскорее забыть. В этой истории все было отвратительно – и свирепость самой Салтычихи, и рабская покорность ее жертв, и долгое бездействие властей.

Она не вдохновила писателей, не породила звучных легенд, как история Жиля де Ре или графа Дракулы. Остались только страшные сказки о барыне-мучительнице, в реальность которых не слишком верили даже те, кто их рассказывал.

О Российской Империи сегодня, как правило, предпочитают вспоминать лишь парадную сторону «России, которую мы потеряли».

«Балы, красавицы, лакеи, юнкера…» вальсы и пресловутый хруст французской булки, несомненно, имели место. Вот только этот приятный уху хлебный хруст сопровождался и другим — хрустом костей русских крепостных, своим трудом обеспечивавших всю эту идиллию.

И дело не только в непосильной работе — крепостные, находившиеся в полной власти помещиков, очень часто становились жертвами самодурства, издевательств, насилия.

Изнасилование господами дворовых девушек, само собой разумеется, не считалось преступлением. Барин захотел — барин взял, вот и весь сказ.

Разумеется, случались и убийства. Ну, погорячился барин в гневе, избил нерадивого слугу, а тот возьми, да испусти дух — кто обращает внимание на подобное.

Однако даже на фоне реалий XVIII века история помещицы Дарьи Салтыковой , более известной как Салтычиха , выглядела чудовищно. Настолько чудовищно, что дошла до суда и приговора.

11 марта 1730 года в семье столбового дворянина Николая Иванова родилась девочка, которую назвали Дарьей. Дед Дарьи, Автоном Иванов , был видным государственным деятелем эпохи Петра Великого и оставил своим потомкам богатое наследство.

В юности девушка из видного дворянского рода слыла первой красавицей, а помимо этого, выделялась чрезвычайной набожностью.

Дарья вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова . Род Салтыковых был ещё более знатным, чем род Ивановых — племянник Глеба Салтыкова Николай Салтыков станет светлейшим князем, фельдмаршалом и будет видным царедворцем в эпоху Екатерины Великой , Павла I и Александра I .

Богатая вдова

Жизнь супругов Салтыковых ничем особенным не отличалась от жизни других родовитых семей того времени. Дарья родила мужу двоих сыновей — Фёдора и Николая , которых, как тогда и было принято, сразу с рождения записали на службу в гвардейские полки.

Жизнь помещицы Салтыковой изменилась, когда умер её супруг. Она осталась вдовой в 26 лет, став обладательницей огромного состояния. Ей принадлежали поместья в Московской, Вологодской и Костромской губерниях. В распоряжении Дарьи Салтыковой находилось около 600 душ крепостных.

Большой городской дом Салтычихи в Москве находился в районе Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Кроме того, Дарья Салтыкова владела большой усадьбой Красное на берегу реки Пахры. Ещё одна усадьба, та самая, где будет совершено большинство убийств, находилась неподалёку от нынешней МКАД, где теперь располагается посёлок Мосрентген.

До того, как всплыла история её кровавых деяний, Дарья Салтыкова считалась не просто высокородной дворянкой, а весьма уважаемым членом общества. Её уважали за набожность, за регулярное паломничество к святыням, она активно жертвовала деньги на церковные нужды и раздавала милостыню.

Когда началось расследование дела Салтычихи, свидетели показывали, что при жизни мужа Дарья не отличалась склонностью к рукоприкладству. Оставшись вдовой, помещица сильно изменилась.

Конвейер смерти

Как правило, начиналось всё с претензий к прислуге — Дарье не нравилось, как помыт пол или выстирано бельё. Разгневанная хозяйка начинала бить нерадивую служанку, причём излюбленным орудием её было полено. За отсутствием такового в ход шёл утюг, скалка — всё, что было под рукой.

Поначалу крепостных Дарьи Салтыковой это не особо встревожило — подобного рода вещи происходили повсеместно. Не напугали и первые убийства — бывает, погорячилась барыня.

Но с 1757 года убийства приняли систематический характер. Более того, они стали носить особо жестокими, садистскими. Барыня явно начала получать от происходящего удовольствие.

В доме Салтычихи появился самый настоящий «конвейер смерти» — когда хозяйка выбивалась из сил, дальнейшее истязание жертвы поручалось особо приближённым слугам — «гайдукам». Конюху и дворовой девке поручалась процедура избавления от трупа.

Основными жертвами Салтычихи становились прислуживавшие ей девушки, но иногда расправа учинялась и над мужчинами.

Большинство жертв после зверского избиения хозяйкой в доме попросту засекали до смерти на конюшне. При этом Салтычиха лично присутствовала при расправе, наслаждаясь происходящим.

Многие почему-то полагают, что эти зверские расправы помещица чинила в преклонном возрасте. На самом деле бесчинствовала Дарья Салтыкова в возрасте от 27 до 32 лет — даже для того времени она была достаточно молодой женщиной.

От природы Дарья была очень сильной — когда началось расследование, у погибших от её руки женщин следователи практически не находили волос на голове. Оказалось, Салтычиха их попросту вырывала голыми руками.

Наказание батогами. Из книги аббата Chappe d’Auteroche «Voyage en Siberie» 1761 г. (Amsterdam 1769 г.). Фото: Public Domain

В землю живьём

Убивая крестьянку Ларионову , Салтычиха сожгла ей свечой волосы на голове. Когда женщину умертвили, подельники барыни выставили гроб с телом на мороз, а на труп положили живого грудного ребёнка убитой. Младенец замёрз насмерть.

Крестьянку Петрову в ноябре месяце загнали палкой в пруд и продержали стоя в воде по горло несколько часов, пока несчастная не скончалась.

Ещё одним развлечением Салтычихи было таскание своих жертв за уши по дому раскалёнными щипцами для завивки волос.

Среди жертв помещицы было несколько девушек, собиравшихся скоро выйти замуж, беременные женщины, две девочки в возрасте 12 лет.

Крепостные пытались жаловаться властям — с 1757 по 1762 годы на Дарью Салтыкову была подана 21 жалоба. Однако благодаря своим связям, а также взяткам, Салтычиха не только уходила от ответственности, но ещё и добивалась того, чтобы на каторгу отправлялись сами жалобщики.

Последней жертвой Дарьи Салтыковой в 1762 году стала молодая девушка Фёкла Герасимова . После избиений и вырывания волос несчастную закопали в землю живьём.

Покушение на Тютчева

Слухи о зверствах Салтычихи поползли ещё до того, как началось следствие. В Москве судачили, что она жарит и ест маленьких детей, пьёт кровь молоденьких девушек. Подобного, правда, на самом деле не было, но и того, что было, хватало с лихвой.

Иногда говорят, что молодая женщина подвинулась рассудком из-за отсутствия мужчины. Это неправда. Мужчины, несмотря на набожность Дарьи, у неё были.

В течение долгого времени у помещицы Салтыковой продолжался роман с землемером Николаем Тютчевым — дедом русского поэта Фёдора Тютчева . Но Тютчев женился на другой, и разъярённая Салтычиха приказала своим верным помощникам убить бывшего возлюбленного. Планировалось взорвать его при помощи самодельной бомбы в доме молодой жены. Однако план не удался — исполнители попросту струсили. Убивать крепостных — куда ни шло, но вот за расправу над дворянином дыбы и четвертования не избежать.

Салтычиха подготовила новый план, предполагавший нападение на Тютчева и его молодую жену из засады. Но тут кто-то из предполагаемых исполнителей известил Тютчева о готовящемся покушении анонимным письмом, и дед поэта избежал гибели.

Возможно, зверства Салтычихи так бы и остались в тайне, если бы в 1762 году с челобитной к только что взошедшей на престол Екатерине Второй не прорвались двое крепостных — Савелий Мартынов и Ермолай Ильин .

Терять мужикам было уже нечего — от рук Салтычихи погибли их жёны. История Ермолая Ильина и вовсе ужасна: помещица поочередно убила трёх его жён. В 1759 году первую супругу, Катерину Семёнову , забили батогами. Весной 1761 года её судьбу повторила вторая жена, Федосья Артамонова . В феврале 1762 года Салтычиха забила поленом третью жену Ермолая, тихую и кроткую Аксинью Яковлеву .

Императрица не испытывала большого желания ссориться со знатью из-за черни. Однако масштаб и жестокость преступлений Дарьи Салтыковой заставили Екатерину II ужаснуться. Она приняла решение устроить показательный процесс.

Долгое следствие

Расследование шло очень тяжело. Высокопоставленные родственники Салтычихи надеялись, что интерес государыни к делу пропадёт и его удастся замять. Следователям предлагали взятки, всячески мешали в сборе улик.

Сама Дарья Салтыкова своей вины не признала и не раскаялась, даже когда ей угрожали пытками. Применять их, правда, в отношении родовитой дворянки не стали.

Тем не менее следствие установило, что в период 1757 по 1762 годы у помещицы Дарьи Салтыковой при подозрительных обстоятельствах погибли 138 крепостных, из которых 50 официально считались «умершими от болезней», пропали без вести 72 человека, 16 считались «выехавшими к мужу» или «ушедшими в бега».

Следователям удалось собрать доказательства, которые позволяли обвинить Дарью Салтыкову в убийстве 75 человек.

Московская Юстиц-коллегия сочла, что в 11 случаях крепостные оговорили Дарью Салтыкову. Из оставшихся 64 убийств в отношении 26 случаев была применена формулировка «оставить в подозрении» — то есть было сочтено, что доказательств недостаточно.

Тем не менее полностью доказанными были признаны 38 зверских убийств, совершённых Дарьей Салтыковой.

Дело помещицы было передано в Сенат, который вынес решение о виновности Салтычихи. Однако сенаторы решения о наказании не приняли, оставив его Екатерине II.

Архив императрицы содержит восемь черновиков приговора — Екатерина мучительно думала, как наказать нелюдя в женском обличье, который к тому же является родовитой дворянкой.

Нераскаявшаяся

Приговор был утверждён 2 октября (13 октября по новому стилю) 1768 года. В выражениях императрица не стеснялась — Дарью Салтыкову Екатерина называла «бесчеловечной вдовой», «уродом рода человеческого», «душой совершенно богоотступной», «мучительницей и душегубицей».

Салтычиху осудили к лишению дворянского звания и пожизненному запрету именоваться по фамилии отца или мужа. Также она была приговорена к одному часу особого «поносительного зрелища» — помещица стояла прикованной к столбу на эшафоте, а над её головой висела надпись: «Мучительница и душегубица». После этого она была пожизненно сослана в монастырь, где ей надлежало находиться в подземной камере, куда не поступает свет, и с запретом на общение с людьми, кроме охранника и монахини-надзирательницы.

Иоанно-Предтеченский женский монастырь, в который заключили Дарью Салтыкову. Фото: Public Domain

«Покаянная камера» Дарьи Салтыковой представляла собой подземное помещение высотой чуть больше двух метров, свет в которое не попадал вовсе. Единственное, что разрешалось — зажигать свечу во время еды. Заключённой не разрешались прогулки, из темницы её выводили лишь по крупным церковным праздникам к маленькому окошку храма, чтобы она могла слышать колокольный звон и издалека наблюдать службу.

Режим смягчили спустя 11 лет заключения — Салтычиху перевели в каменную пристройку храма, в которой имелось небольшое окошко и решётка. Посетителям монастыря было дозволено не только смотреть на осуждённую, но и разговаривать с ней. На неё ходили смотреть, как на диковинного зверя.

Дарья Салтыкова действительно отличалась отменным здоровьем. Существует легенда, что после 11 лет под землёй она закрутила роман с охранником и даже родила от него ребёнка.

Умерла Салтычиха 27 ноября 1801 года в возрасте 71 года, проведя в заключении больше 30 лет. Нет ни одного свидетельство о том, что Дарья Салтыкова раскаялась в содеянном.

Современные криминалисты и историки предполагают, что Салтычиха страдала психическим расстройством — эпилептоидной психопатией. Некоторые и вовсе считают, что она была латентной гомосексуалисткой.

Установить сегодня достоверно это не представляется возможным. Уникальной же история Салтычихи стала потому, что дело о зверствах этой помещицы завершилось наказанием преступницы. Имена некоторых жертв Дарьи Салтыковой нам известны, в отличие от имён миллионов людей, замученных русскими помещиками за время существования крепостного строя в России.

Иванова – девичья фамилия Салтычихи. Ее отец Николай Автономович Иванов был столбовым дворянином, а дед некогда занимал высокий пост при Петре I. Муж Дарьи Салтыковой Глеб Алексеевич служил ротмистром лейб-гвардии Конного полка. У Салтыковых родились два сына, Федор и Николай.

Примечательно, что Салтычиха, которую императрица Екатерина II в конце концов, за совершенные злодеяния упекла в монастырскую темницу на пожизненный срок, в итоге пережила всех членов своей семьи – и мужа, и обоих сыновей.

Многие историки полагают, что, скорее всего, именно после похорон супруга у 26-летней вдовы «поехала крыша», и она начала забивать прислугу до смерти.

Где и что она творила

У Салтычихи в Москве был дом на углу Большой Лубянки и Кузнецкого Моста, по иронии судьбы, сейчас там расположены здания, находящиеся в ведении ФСБ. Плюс ко всему, у помещицы после смерти мужа остались в наследство имения в ряде российских губерний, Салтычиха владела в общей сложности почти шестьюстами крепостных.

На месте имения, где садистка чаще всего мучила своих жертв, теперь расположен Троицкий парк, это неподалеку от МКАД, район Теплого стана.

До того как умер барин Глеб Алексеевич, Дарья Салтыкова держала себя в руках и в особой склонности к рукоприкладству замечена не была. Более того, Салтычиха отличалась набожностью.

По показаниям крепостных, «сдвиг по фазе» у Салтычихи произошел примерно спустя полгода после похорон супруга – она начала колотить, чаще всего, поленом, своих крестьян (преимущественно женщин и молодых девушек) за малейшие провинности, придираясь ко всякой мелочи. Затем по приказу барыни-садистки провинившуюся пороли, нередко до смерти. Постепенно пытки Салтычихи становились все изощреннее – обладая недюжинной силой, она выдирала своим жертвам волосы, прижигала им уши щипцами для волос, обливала кипятком…

Хотела убить деда поэта Федора Тютчева

Дед известного российского поэта землемер Николай Тютчев был любовником этой мегеры. А потом решил развязаться с ней и жениться на приглянувшейся девушке. Салтычиха приказала своим крепостным поджечь дом девицы, но те со страху не стали этого делать. Тогда садистка послала крестьянских «киллеров» убить молодую чету Тютчевых. Но вместо того, чтобы взять грех на душу, крепостные предупредили самого Тютчева о намерениях бывшей любовницы.

Есть на карте Ленинского района Подмосковья Посёлок Завода Мосрентген или просто Мосрентген. Градообразующим предприятием посёлка является завод «Мосрентген», производивший медицинскую технику и рентгеновские аппараты. Однако сквозь режущее слух и глаз советское слово просвечивается более древнее, истинно-историческое название этой местности - усадьба Троицкое. И быть этой усадьбе затерянной среди прочих в Подмосковье, если не имя её владелицы, прославившей Троицкое на весь криминальный и не только мир - Дарьи Николаевны Салтыковой, знаменитой Салтычихи, использовавшей Троицкое для кладбища своих невинных жертв

Добро пожаловать в Мосрентген


В 17 веке на месте поселка Мосрентген располагалась деревня Говорово. В 1680-е года здесь была сооружена думным дьяком А.И. Ивановым Троицкая церковь, а деревня стала называться селом Троицким. Освящение храма состоялось в 1696

На другом берегу сохранившихся прудов располагалась усадьба Троицкое, от которой до нас лишь дошли отголоски роскошного парка


Основал усадьбу любимец царевны Софьи Ф.Л. Шакловитый, он управлял отрядами стрельцов и был казнен Петром Великим за неповиновение в 1689 году


После этих печальных событий Петр подарил усадьбу А.И. Иванову. В 1696 году новый хозяин имения закончил строительство церкви Святой Троицы, и деревня стала селом под названием Троицкое. В XVIII веке хозяйкой усадьбы Троицкое была внучка Иванова, Дарья Салтыкова - Салтычиха


Салтычиха и "прославила" усадьбу в истории - 29 лет Троицкое вплотную было связано с фамилией самой кровожадной женщины России тех времен

А в Троицком храме отпевали жертв помещицы и хоронили их за церковью. Кстати иногда до смерти замученные крепостные работницы находили свой последний приют поблизости от Троицкого на сельском кладбище. Позднее это кладбище стало самым крупным в Европе (206 га) и носит название Хованское


Сейчас за церковью кладбища нет, здесь разбит сад...
После Салтычихи усадьбу приобрёл писатель Борис Салтыков, родственник её супруга. Позже Троицкое перешло в собственность Николая и Пелагеи Тютчевых. В этих местах провёл свои детские и юношеские годы их внук, известный русский поэт Фёдор Тютчев


Территория храма огорожена изящной оградой


Церковные врата гостеприимно раскрыты, каждый проходящий через них мысленно или вслух обращается к Богородице, но не каждый знает, что творила здесь Дарья Салтыкова


В 1930-е гг. храм был закрыт и, как многие другие церкви, разорен. Здание использовалось как магазин, затем как общежитие, а до недавнего времени здесь размещалась лаборатория Института физики земли АН СССР. В 90е годы вернули верующим

После 1917 г. Троицкое получило новое название - подсобное хозяйство «Теплый стан». Здесь располагались мастерские, на базе которых возник завод рентгеновской техники. В 1944 г. поселок по названию завода был переименован в Мосрентген. На протяжении полувека завод «Мосрентген» являлся градообразующим предприятием, т. е. отвечал за социальную, коммунальную, культурную и другие сферы жизнедеятельности поселка. В Мосрентгене находился военный городок «Видное-4», в настоящее время городок является открытым и собой отдельного субъекта не представляет

Завершив рассказ об усадьбе, я хочу рассказать о Дарье Салтыковой, "прославившей" Троицкое в истории

После А. Иванова Троицкое достается его сыну Николаю, служившему секундант-лейтенантом на флоте. После него остались три дочери - Аграфена, вышедшая замуж за действительного статского советника Ивана Никифоровича Тютчева, Марфа, жена полковника Измайлова, и самая младшая, Дарья, вышедшая за ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова. В 1747 году между сестрами был произведен раздел имений, и Троицкое досталось младшей из сестер. С этого времени начинается самая страшная страница в истории этих земель.

Дарья Николаевна Салтыкова родилась в марте 1730 года. Довольно рано она вышла замуж и родила двух сыновей - Федора и Николая. Благодаря своему мужу и бракам старших сестер Салтыкова принадлежала к лучшему обществу середины XVIII столетия, но в историю она вошла под именем "Салтычихи" из-за бесчеловечных издевательств над своими крепостными. Супруг ее, Глеб Алексеевич Салтыков, в офицерских кругах считался любителем женщин пухленьких, румяных. Досталась же ему в жены девушка блеклая, худосочная, роста маленького, к тому же читать-писать не умеющая. Гулял от нее ротмистр напропалую, а в 1756 году он слег с горячкой и умер.
Осталась помещица Салтыкова в 26 лет одна при детях и хозяйстве: поместье в селе Троицком Подольского уезда, дом в Москве, еще кое-что по мелочи в Вологодской и Костромской губерниях. 600 крепостных за ней числились.
Вскоре после смерти ее мужа, с 1756 года, сначала исподволь, а затем открыто начали распространяться упорные слухи о ее жестокости. На протяжении шести лет ее крестьяне по крайней мере 21 раз подавали жалобы на невыносимые издевательства, творимые ею. Но каждый раз, благодаря связям Салтыковой и щедрым подачкам кому следовало, дела закрывались, а сами жалобщики выдавались помещице.
По ночам из Троицкого выносили тела дворовых девок, обезображенные настолько, что даже «прикормленный» Салтыковой священник не решался отпевать их в церкви. Кто ж поверит, что они от хвори померли, коли зубы выбиты и уши порваны? Закапывали так, в овраге, без отпевания. Дарья Николаевна при этом присутствовала, а потом садилась в коляску и приказывала поспешать, а то Николай Андреевич заждался.
Однажды, объезжая владения, 25-летняя вдова услышала выстрелы в своем лесу. Это ее удивило, так как, зная ее характер, соседи не осмелились бы на такое. Слуги бросились ловить браконьера. Им оказался молодой дворянин, инженер Николай Андреевич Тютчев (1720-1797). Капитан Тютчев занимался межеванием земель и проводил топографическую съемку местности к югу от Москвы, по Большой Калужской дороге.

Его увели в плен в усадьбу Салтычихи, которой он понравился. Поначалу она отнеслась к нему, как к простому мужику, но когда попыталась распускать руки, выведенный из терпения Тютчев ударом кулака сбил ее с ног.
После этого любовь Салтычихи к Тютчеву становится еще более крепкой, но Тютчеву такая подруга нравилась мало, и он решил сбежать из Троицкого. Салтычиха, предчувствуя бегство любовника, удвоила бдительность. При попытке побега дед Тютчева был схвачен и брошен в холодный сарай, из которого ему помогла выбраться одна из дворовых девок.
Достоверно известно, что перед Великим постом 1762 года капитан покинул Дарью Николаевну и посватался к ее соседке по имению, девице Пелагее Панютиной.

Дарья Салтыкова, узнав о сопернице, приняла решение извести ее. Она попыталась взорвать московский дом Панютиной, для чего конюхом Салтыковой было куплено по ее поручению пять фунтов пороху и изготовлено самодельное взрывное устройство, которое надлежало "подоткнуть под застреху дома", после чего дом следовало поджечь, "чтобы оный капитан Тютчев и с тою невестою в том доме сгорели". Однако планам Салтыковой не удалось было сбыться.
После неудачной попытки взрыва Салтыкова узнала, что Панютина и Тютчев отправляются в Брянский уезд в поместье невесты Овстуг. Их путь лежал по Большой Калужской дороге,где была устроена засада: жениха и невесту поджидали дворовые Салтычихи, вооруженные ружьями и дубинами. Тютчевы бежали из родных мест, ночью, лесными тропами, обманув выставленных Салтычихой вокруг их деревни соглядатаев.
Спустя пол века в Овстуге и родился Ф. И. Тютчев

Капитан Тютчев был тот еще ходок и в этом походил на усопшего супруга. Поэтому часто именно он был причиной гнева помещицы, обрушивающегося на прислугу.
Однажды призвала она к себе поломойку, которую, как видела в окошко, хлопнул капитан по заду, и давай вычитывать: «Нечисто моешь!» Девка слова не смела сказать в оправдание. Салтыкова пуще разъярилась: за волосы девку – и об стенку. Брызнула кровь из рассеченного лба, а Салтыкова, придя в неистовство, взяла кочергу и ударила с размаху. Удар пришелся в висок. Поломойка упала, а Дарья Николаевна рассмеялась: как сладка месть!
– Уберите... дуру, – дала распоряжение Салтыкова гайдукам, стоявшим у дверей. – В погреб ее! И пусть запрягают. В церковь поеду.
Надо было договориться со священником. Тот заупрямился, но Дарья Николаевна напомнила о щедрых подношениях, которые он получал от нее, и поп согласился отпеть скончавшуюся «от неизвестной болезни рабу божию». Наутро покойнице повязали платок, прикрыв рану на виске, и тело ее было предано земле. Все прошло тихо, вот только муж, конюх Мартын, убивался, плакал даже. А пол в зале был вымыт. Новая поломойка постаралась.

Следующее убийство произошло неделю спустя. Николай Андреевич снова бросил жадный взгляд на проходящую по двору девку, и полчаса спустя та уже стояла перед помещицей.
– Дармоедка! – в голос кричала Салтыкова, потом подхватила полено, лежащее у печи, и ударила девку по голове. Та повалилась на пол. Салтыкова же упала в кресло.
– Всыпьте ей! До смерти бейте!

Часто, но не всегда, а со временем Николай Андреевич и вовсе стал ни при чем, уж больно по сердцу пришлись Дарье Николаевне экзекуции. Повод она уже не искала, начиная с обвинений в лени, нечистоте и обжорстве, с зуботычин и щипков, после чего наступал черед ударов палкой или поленом. Когда истязаемая падала, Салтычиха, так теперь за глаза величали помещицу дворовые, била ее головой о стену, обваривала кипятком. На возраст не смотрела, однажды так толкнула одиннадцатилетнюю девчушку, наследившую в сенях, что та упала с крыльца, сломав при этом шею.


Отчего-то особенно не задерживались при дворе и мужьях жены конюхов. Каждый из этих дюжих молодцов «заботами» Салтычихи сменил по две-три жены. Через конюхов в конце концов Дарья Николаевна и пострадала.
Последней жертвой помещицы в 1762 году стала Фекла Герасимова. После стандартной процедуры избиений, девушку хоронили заживо. На теле пострадавшей были многочисленные ссадины, местами на голове с корнем выдраны волосы.
В 1762 году двум ее крестьянам - Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину (у последнего "Салтычиха" убила по­следовательно трех жен!) - удалось подать челобитную Екатерине П. Были попытки снова положить дело под сукно, но императрица, увлекавшаяся в то время разговорами о справедливости, не позволила закрыть дело. После первоначального опроса свидетелей в октябре 1762 года Сенат поручил Юстиц-коллегии "наикрепчайше исследовать" это дело. Началось следствие, и выявились ужасающие подробности. Спустя год, в ноябре 1763-го, в Сенат было доложено, что по произведенному следствию Дарья Николаевна оказалась в "смертоубийствах весьма подозрительною".
В вину Дарье Николаевне вменялась смерть 139 дворовых людей laquo;мужеска и женска пола», которых она «мучительски убила до смерти». Но доказать удалось лишь ее причастность к 75 случаям.

Сама Салтыкова все обвинения категорически отрицала, и по тогдашним законам ее надлежало пытать для выяснения истины. Предполагалось приставить к ней священника, повлиять на нее присутствием на пытке других лиц. Но ни одна из этих мер не подействовала: Салтыкова упорно отрицала свою вину в каких-либо жестокостях по отношению к крепостным, а всех без вести пропавших из их числа объявляла сбежавшими. Однако следствие, проведенное в Троицком, определило обратное. По показаниям свыше 200 свидетелей было твердо установлено, что ею было убито, по крайней мере, 38 человек. Еще 26 смертей также должны были быть приписаны ей, но следственная комиссия не могла найти достаточных улик, чтобы прямо обвинить в них подсудимую. Всех поразило то, что жертвы были не просто убиты в порыве злобы, а медленно и жестоко замучены. Предлогом для преступления обычно являлась ничтожнейшая причина - дурное, по мнению помещицы, мытье пола или посуды, измятое платье...
Из 74 человек, погибших от рук "Салтычихи", только двое было мужчин, остальные - женщины или девочки: в ноябре 1759 года в ходе суточной пытки скончался Хрисанф Андреев, в сентябре 1761 года Салтычиха забила до смерти мальчика Лукьяна Михеева.
Окончательный приговор был объявлен в октябре 1768 года. Виновную было приказано лишить дворянства, впредь запрещалось называть ее как по фамилии мужа, так и по фамилии отца, а именовать как Дарью Николаеву, возвести ее на эшафот, повесить на шею доску с надписью "мучительница и душегубица", и после того, как она простоит с ней час, поместить навечно в темную землянку в одном из женских монастырей. Спустя две недели приговор был приведен в исполнение. "Салтычиха" была заточена в Ивановском монастыре.


На приговоре Екатерина II самолично везде испраила слово "она" на "он", показав тем самым, что Салтычиха не имеет право называться женщиной. В конце приговора императрица резюмировала 3 фразами: "Урод рода человеческого"


В Ивановском монастыре осужденную поместили в «подземельную камеру», где бы узница «света не могла иметь никакого». Выводили ее из камеры лишь во время богослужения, но запирали в сарае за пределами церкви, откуда она «могла бы слышать церковное служение».

До 1779 года сидела Салтычиха в подземелье, а дальше случилось неожиданное. Караульный солдат, который подавал ей еду, снасильничал над узницей, а может, она его соблазнила. Родила Салтычиха ребенка, которого у нее тут же отобрали и передали на попечение родственникам.


Умерла Салтыкова уже в новом столетии - в ноябре 1801 года, мучаясь в бешеных припадках безумия. Похоронена в Донском монастыре вместе с членами семьи Салтыковых. Застенок же ее вместе с церковью был разобран в 1860 году.

Технология убийства
Дарья Николаевна была на редкость кровожадной и безжалостной убийцей. Пытки, предпринимаемые ею в отношении крепостных, носили длительный и извращенный характер. Своих жертв Салтычиха могла мучить на протяжении суток. Если барыня уставала наносить увечья, она приказывала своим крестьянам продолжать за нее мучить жертву, отходила в сторону и наблюдала кровавое зрелище. Под страхом наказания крепостные выполняли любую волю своей барыни.
Салтычиха была великой выдумщицей. После избиения поленом, она любила приложиться горячими щипцами для завивки волос к ушам провинившихся и таскать их за собой таким способом. По рассказам свидетелей, почти у всех забитых до смерти людей отсутствовали на голове волосы. Убийства в доме Салтыковой вошли в систему примерно в 1757 году. В декабре этого года была забита до смерти беременная крепостная.

Версии
Первая.
Ученые - криминалисты и историки сходятся в одном: в данном случае на лицо серьезное психическое расстройство. Есть мнение, что Салтыкова была эпилептоидным психопатом. Именно у людей с таким диагнозом часто происходят вспышки немотивированной агрессии, которые приводят к самым жестоким и изощренным убийствам. Нападения на людей психопаты совершают в состоянии крайнего раздражения. Данной категории лиц присущи следующие качества: беспричинное мрачное настроение, усиливающиеся на протяжении длительного времени, садизм, который может проявляться, как в отношении животных, так и в отношении людей, неспособность контролировать гнев даже в тех случаях, когда он представляет опасность для жизни самого психопата, невысокая сексуальная активность, склонность к накопительству, ревность доходящая до крайних форм.

Салтыкова, как нельзя лучше подходит под это описание. По описаниям современников это была мрачная женщина, с вечно плохим настроением, находящаяся в крайней тоске, все ее садистские наклонности ярко проиллюстрированы в ходе следствия.
Покушение на капитана Тютчева еще одно доказательство в пользу этой версии - Салтыкова не смогла контролировать свою ревность, дошедшую до крайних форм.
Вторая.
Из огромного количества замученных Салтыковой людей большинством были женщины, в основном молодые и миловидные. Есть версия, что посягательства на жизнь женщин свидетельствует о существовании у Салтыковой латентной гомосексуальности. Многие эпилептоидные психопаты демонстрируют свою гомосексуальность через унижения и избиения сексуально интересных объектов.
Помещица Салтыкова, прежде чем напасть на свою жертву и подвергнуть ее самым изощренным пыткам, долго наблюдала за тем, как девушки моют пол; нападала Салтычиха на своих жертв со спины и неожиданно.
Вот такая вот история.