Шесть десятилетий назад закончилось одно из крупнейших сражений мировой истории — не просто схватка двух военных сил, но последняя битва с нацизмом, который много лет нес смерть и разрушение народам Европы.

Направление главного удара

Война заканчивалась. Это понимали все — и генералы вермахта, и их противники. Только один человек — Адольф Гитлер — вопреки всему продолжал надеяться на силу германского духа, на «чудо-оружие», и главное — на раскол между своими врагами. Основания для этого были — несмотря на соглашения, достигнутые в Ялте, Англия и США не особенно хотели уступать Берлин советским войскам. Их армии продвигались вперед почти беспрепятственно. В апреле 1945-го они прорвались в центр Германии, лишив вермахт его «кузницы» — Рурского бассейна — и получив возможность для броска на Берлин. В то же время 1-й Белорусский фронт маршала Жукова и 1-й Украинский фронт Конева застыли перед мощной линией немецкой обороны на Одере. 2-й Белорусский фронт Рокоссовского добивал остатки вражеских войск в Померании, а 2-й и 3-й Украинские фронты продвигались к Вене.

1 апреля Сталин созвал в Кремле совещание Государственного Комитета Обороны. Собравшимся был задан один вопрос: «Кто будет брать Берлин — мы или англо-американцы?» — «Берлин возьмет Советская Армия», — первым отозвался Конев. Его, всегдашнего соперника Жукова, вопрос Верховного тоже не застал врасплох — он продемонстрировал членам ГКО громадный макет Берлина, где были точно обозначены цели будущих ударов. Рейхстаг, имперская канцелярия, здание МВД — все это были мощные очаги обороны с сетью бомбоубежищ и тайных ходов. Столицу Третьего рейха опоясывали три линии укреплений. Первая проходила в 10 км от города, вторая — по его предместьям, третья — по центру. Берлин защищали отборные части вермахта и войск СС, на подмогу которым срочно мобилизовывались последние резервы — 15-летние члены «Гитлерюгенда», женщины и старики из фольксштурма (народного ополчения). Вокруг Берлина в группах армий «Висла» и «Центр» находилось до 1 млн. человек, 10,4 тыс. орудий и минометов, 1,5 тыс. танков.

Впервые с начала войны превосходство советских войск в живой силе и технике было не просто значительным, а подавляющим. На Берлин должны были наступать 2,5 млн. солдат и офицеров, 41,6 тыс. орудий, более 6,3 тыс. танков, 7,5 тыс. самолетов. Главная роль в утвержденном Сталиным плане наступления отводилась 1-му Белорусскому фронту. Жуков должен был с Кюстринского плацдарма штурмовать в лоб линию обороны на Зеловских высотах, которые возвышались над Одером, закрывая дорогу на Берлин. Фронту Конева предстояло форсировать Нейсе и ударить по столице Рейха силами танковых армий Рыбалко и Лелюшенко. Планировалось, что на западе он достигнет Эльбы и вместе с фронтом Рокоссовского соединится с англо-американскими войсками. Союзников известили о советских планах, и они согласились остановить свои армии на Эльбе. Ялтинские договоренности надо было выполнять, к тому же это позволяло избежать лишних потерь.

Наступление было назначено на 16 апреля. Чтобы сделать его неожиданным для врага, Жуков приказал наступать рано утром, в темноте, ослепив немцев светом мощных прожекторов. В пять утра три красные ракеты дали сигнал к атаке, и через секунду тысячи орудий и «катюш» открыли ураганный огонь такой силы, что восьмикилометровое пространство оказалось в одночасье перепаханным. «Гитлеровские войска были буквально потоплены в сплошном море огня и металла», — писал Жуков в своих мемуарах. Увы, накануне взятый в плен советский солдат раскрыл немцам дату будущего наступления, и они успели отвести войска на Зеловские высоты. Оттуда началась прицельная стрельба по советским танкам, которые волна за волной шли на прорыв и гибли в насквозь простреливаемом поле. Пока внимание противника было приковано к ним, солдаты 8-й гвардейской армии Чуйкова сумели продвинуться вперед и занять рубежи у окраины деревни Зелов. К вечеру стало ясно: намеченные темпы наступления срываются.

В те же часы Гитлер обратился к немцам с воззванием, обещая им: «Берлин останется в немецких руках», а наступление русских «захлебнется в крови». Но в это уже мало кто верил. Люди со страхом прислушивались к звукам пушечной канонады, которые добавились к уже привычным разрывам бомб. Оставшимся жителям — их было не менее 2,5 млн. — запретили покидать город. Теряющий чувство реальности фюрер решил: если Третий рейх погибнет, его участь должны разделить все немцы. Пропаганда Геббельса запугивала жителей Берлина зверствами «большевистских орд», убеждая их сражаться до конца. Был создан штаб обороны Берлина, который приказал населению готовиться к ожесточенным боям на улицах, в домах и подземных коммуникациях. Каждый дом планировалось превратить в крепость, для чего всех оставшихся жителей заставили рыть траншеи и оборудовать огневые позиции.

В конце дня 16 апреля Жукову позвонил Верховный. Он сухо сообщил, что у Конева преодоление Нейсе «произошло без сложностей». Две танковые армии прорвали фронт у Котбуса и устремились вперед, не прекращая наступления даже ночью. Жукову пришлось пообещать, что в течение 17 апреля он возьмет злополучные высоты. С утра 1-я танковая армия генерала Катукова опять двинулась вперед. И вновь «тридцатьчетверки», прошедшие от Курска до Берлина, сгорали, как свечки, от огня «фаустпатронов». К вечеру части Жукова продвинулись всего на пару километров. Между тем Конев докладывал Сталину о новых успехах, сообщая о готовности поучаствовать в штурме Берлина. Молчание в трубке — и глухой голос Верховного: «Я согласен. Поверните танковые армии на Берлин». Утром 18 апреля армии Рыбалко и Лелюшенко рванулись к северу, на Тельтов и Потсдам. Жуков, чье самолюбие жестоко страдало, бросил свои части в последнюю отчаянную атаку. С утра 9-я немецкая армия, по которой пришелся основной удар, не выдержала и начала откатываться на запад. Немцы еще пытались перейти в контратаку, но на следующий день отступили по всему фронту. С этого момента уже ничто не могло отсрочить развязку.

Фридрих Хитцер, немецкий писатель, переводчик:

Мой ответ относительно штурма Берлина исключительно личный, не военного стратега. В 1945 году мне было 10 лет, и, будучи ребенком войны, я помню, как она закончилась, что ощущал побежденный народ. В этой войне участвовали и мой отец, и ближайший родственник. Последний был немецким офицером. Вернувшись в 1948 году из плена, он решительно сказал мне, что, если такое повторится вновь, он еще раз пойдет воевать. А 9 января 1945 года, в день моего рождения, я получил письмо с фронта от отца, который также с решимостью писал, что нужно «бороться, бороться и бороться с ужасным врагом на востоке, иначе нас увезут в Сибирь». Прочитав эти строки ребенком, я гордился мужеством отца — «освободителя от большевистского ига». Но прошло совсем немного времени, и мой дядя, тот самый немецкий офицер, говорил мне многократно: «Нас обманули. Смотри, чтоб с тобой такое не повторилось». Солдаты поняли, что это была не та война. Конечно, «обманутыми» были мы не все. Один из лучших друзей отца еще в 30-е годы предупреждал его: Гитлер — это ужасно. Знаете, любая политическая идеология превосходства одних над другими, впитавшаяся обществом, сродни наркотикам…

Значение же штурма, и вообще финала войны, стало понятным для меня позднее. Штурм Берлина был необходим — он спас меня от участи быть немцем-завоевателем. Если бы Гитлер победил, я, наверное, стал бы очень несчастливым человеком. Его цель всемирного господства мне чужда и непонятна. Как действие взятие Берлина было для немцев страшным. Но реально оно было счастьем. После войны я работал в одной военной комиссии, занимающейся вопросами военнопленных немцев, и еще раз убедился в этом.

Недавно я встречался с Даниилом Граниным, и мы долго говорили о том, что это были за люди, которые окружили Ленинград…

А тогда, во время войны, я боялся, да, я ненавидел американцев и англичан, которые практически дотла разбомбили мой родной город Ульм. Это ощущение ненависти и страха жило во мне до тех пор, пока я не побывал в Америке.

Я хорошо помню, как, эвакуированные из города, мы жили в маленькой немецкой деревушке на берегу Дуная, которая была «американской зоной». Наши девушки и женщины тогда чернили себя карандашами, чтобы не быть изнасилованными… Каждая война — это страшная трагедия, а эта война была особо страшной: сегодня говорят о 30 миллионах советских и 6 миллионах немецких жертв, а также о миллионах погибших людей других наций.

Последний день рождения

19 апреля в гонке за Берлин появился еще один участник. Рокоссовский доложил Сталину, что 2-й Белорусский фронт готов штурмовать город с севера. Утром этого дня 65-я армия генерала Батова форсировала широкое русло Западного Одера и двинулась к Пренцлау, рассекая на части немецкую группу армий «Висла». В это время танки Конева легко, как на параде, двигались на север, почти не встречая сопротивления и оставив далеко позади основные силы. Маршал сознательно шел на риск, спеша подойти к Берлину раньше Жукова. Но войска 1-го Белорусского уже приближались к городу. Его грозный командующий издал приказ: «Не позднее 4 часов утра 21 апреля любой ценой прорваться в пригороды Берлина и сразу же передать для Сталина и для прессы сообщение об этом».

20 апреля Гитлер отмечал свой последний день рождения. В погруженном на 15 метров в землю бункере под имперской канцелярией собрались избранные гости: Геринг, Геббельс, Гиммлер, Борман, верхушка армии и, конечно, Ева Браун, которая числилась «секретаршей» фюрера. Соратники предложили своему вождю покинуть обреченный Берлин и перебраться в Альпы, где уже подготовлено тайное убежище. Гитлер отказался: «Мне суждено победить или погибнуть вместе с Рейхом». Однако он согласился вывести из столицы командование войсками, разделив его на две части. Север оказался под управлением гросс-адмирала Дёница, к которому на помощь отправился Гиммлер со своим штабом. Юг Германии предстояло оборонять Герингу. Тогда же возник план разгрома советского наступления силами армий Штейнера с севера и Венка с запада. Однако этот план был обречен с самого начала. И 12-я армия Венка, и остатки частей генерала СС Штейнера были измотаны в боях и не способны к активным действиям. Группа армий «Центр», на которую тоже возлагались надежды, вела тяжелые бои в Чехии. Жуков приготовил немецкому вождю «подарок» — вечером его армии подошли к городской границе Берлина. Первые снаряды дальнобойных орудий ударили по центру города. Утром следующего дня 3-я армия генерала Кузнецова вошла в Берлин с северо-востока, а 5-я армия Берзарина — с севера. Катуков и Чуйков наступали с востока. Улицы унылых берлинских предместий преграждали баррикады, из подворотен и окон домов по наступавшим стреляли «фаустники».

Жуков велел не тратить времени на подавление отдельных огневых точек и спешить вперед. Тем временем танки Рыбалко подошли к штаб-квартире немецкого командования в Цоссене. Большинство офицеров бежали в Потсдам, а начальник штаба генерал Кребс отправился в Берлин, где 22 апреля в 15.00 состоялось последнее военное совещание у Гитлера. Только тогда фюреру решились сказать, что никто не в силах спасти осажденную столицу. Реакция была бурной: вождь разразился угрозами в адрес «предателей», потом рухнул на стул и простонал: «Все кончено… война проиграна...»

И все же нацистская верхушка не собиралась сдаваться. Было решено полностью прекратить сопротивление англо-американским войскам и бросить все силы против русских. Всех военных, способных держать оружие, надлежало направить в Берлин. Фюрер по-прежнему возлагал надежды на 12-ю армию Венка, которая должна была соединиться с 9-й армией Буссе. Для координации их действий командование во главе с Кейтелем и Йодлем было выведено из Берлина в городок Крамниц. В столице кроме самого Гитлера из лидеров Рейха остались только генерал Кребс, Борман и Геббельс, назначенный руководителем обороны.

Николай Сергеевич Леонов, генераллейтенант Службы внешней разведки:

Берлинская операция является предпоследней операцией ВОВ. Она проводилась силами трех фронтов с 16 по 30 апреля 1945 года — с поднятия флага над Рейхстагом и концом сопротивления — вечером 2 мая. Плюсы и минусы этой операции. Плюс — операция совершилась достаточно быстро. Ведь попытка взять Берлин активно пропагандировалась и руководителями союзнических армий. Об этом достоверно известно из писем Черчилля.

Минусы — почти все, кто участвовал, вспоминают о том, что были слишком большие жертвы и, возможно, без объективной необходимости. Первые упреки Жукову — он стоял на самом коротком расстоянии от Берлина. Его попытка лобовым ударом войти с востока расценивается многими участниками войны как ошибочное решение. Нужно было охватить Берлин с севера и с юга кольцом и заставить противника капитулировать. Но маршал пошел напрямую. Относительно артиллерийской операции 16 апреля можно сказать следующее: идею использования прожекторов Жуков принес с Халхин-Гола. Именно там японцы предприняли подобную атаку. Жуков повторил этот же прием: но многие военные стратеги утверждают, что прожектора не имели никакого эффекта. В результате их применения получилось месиво огня и пыли. Эта лобовая атака была неудачной и плохо продуманной: когда наши солдаты прошли по траншеям — трупов немцев в них было мало. Так что наступающие части впустую расстреляли больше 1 000 вагонов боеприпасов. Сталин специально устраивал конкуренцию между маршалами. Ведь окончательно Берлин был окружен 25 апреля. Можно было бы не прибегать к таким жертвам.

Город в огне

22 апреля 1945 года в Берлине появился Жуков. Его армии — пять стрелковых и четыре танковые — крушили столицу Германии из всех видов оружия. Тем временем танки Рыбалко подошли к черте города, заняв плацдарм в районе Тельтова. Жуков отдал своему авангарду — армиям Чуйкова и Катукова — приказ форсировать Шпре, не позже 24-го быть в Темпельгофе и Мариенфельде — центральных районах города. Для уличных боев спешно формировались штурмовые отряды из бойцов разных частей. На севере 47-я армия генерала Перхоровича по случайно уцелевшему мосту пересекла реку Хафель и направилась на запад, готовясь соединиться там с частями Конева и замкнуть кольцо окружения. Заняв северные районы города, Жуков окончательно исключил Рокоссовского из числа участников операции. С этого момента до конца войны 2-й Белорусский фронт занимался разгромом немцев на севере, оттянув на себя значительную часть берлинской группировки.

Слава победителя Берлина миновала Рокоссовского, миновала она и Конева. Директива Сталина, полученная утром 23 апреля, приказала войскам 1-го Украинского остановиться у вокзала Анхальтер — буквально в сотне метров от Рейхстага. Занять центр вражеской столицы Верховный доверил Жукову, отметив этим его неоценимый вклад в победу. Но и до Анхальтера нужно было еще дойти. Рыбалко со своими танками застыл на берегу глубокого Тельтов-канала. Только с подходом артиллерии, подавившей немецкие огневые точки, машины смогли переправиться через водную преграду. 24 апреля разведчики Чуйкова пробились на запад через аэродром Шенефельд и встретили там танкистов Рыбалко. Эта встреча разделила немецкие силы пополам — около 200 тысяч солдат оказались окружены в лесистой местности к юго-востоку от Берлина. До 1 мая эта группировка пыталась пробиться на запад, но была рассечена на части и практически полностью уничтожена.

А ударные силы Жукова продолжали рваться к центру города. Многие бойцы и командиры не имели опыта боев в большом городе, что вело к громадным потерям. Танки двигались колоннами, и стоило подбить передний, как вся колонна становилась легкой добычей немецких «фаустников». Пришлось прибегнуть к беспощадной, но эффективной тактике боевых действий: вначале артиллерия вела ураганный огонь по цели будущего наступления, потом залпы «катюш» загоняли всех живых в укрытия. После этого вперед шли танки, круша баррикады и разнося дома, откуда раздавались выстрелы. Только потом в дело вступала пехота. За время битвы на город обрушилось почти два миллиона орудийных выстрелов — 36 тысяч тонн смертоносного металла. Из Померании по железной дороге были доставлены крепостные орудия, стрелявшие по центру Берлина снарядами весом в полтонны.

Но даже эта огневая мощь не всегда справлялась с толстыми стенами зданий, построенных еще в ХVIII веке. Чуйков вспоминал: «Наши пушки иногда производили до тысячи выстрелов по одному скверу, по группе домов, даже по маленькому саду». Понятно, что при этом о мирном населении, дрожащем от страха в бомбоубежищах и хлипких подвалах, никто не думал. Однако главная вина за его страдания лежала не на советских войсках, а на Гитлере и его приближенных, которые с помощью пропаганды и насилия не давали жителям покидать город, превратившийся в море огня. Уже после победы было подсчитано, что 20% домов в Берлине были уничтожены полностью, а еще 30% — частично. 22 апреля впервые в истории закрылся городской телеграф, получив последнее сообщение от японских союзников — «желаем удачи». Отключились вода и газ, перестал ходить транспорт, прекратилась выдача продовольствия. Голодающие берлинцы, не обращая внимания на непрерывные обстрелы, грабили товарные поезда и магазины. Больше боялись не русских снарядов, а эсэсовских патрулей, которые хватали мужчин и вешали на деревьях как дезертиров.

Полиция и нацистские чиновники начали разбегаться. Многие пытались пробраться на запад, чтобы сдаться в плен англо-американцам. Но советские части были уже там. 25 апреля в 13.30 они вышли к Эльбе и встретились у городка Торгау с танкистами 1-й американской армии.

В этот день Гитлер поручил оборону Берлина генералу-танкисту Вейдлингу. Под его началом находились 60 тыс. солдат, которым противостояли 464 тыс. советских войск. Армии Жукова и Конева встретились не только на востоке, но и на западе Берлина, в районе Кетцина, и теперь их отделяло от центра города всего 7–8 километров. 26 апреля немцы предприняли последнюю отчаянную попытку остановить атакующих. Выполняя приказ фюрера, 12-я армия Венка, в которой было до 200 тыс. человек, нанесла с запада удар по 3-й и 28-й армиям Конева. Небывало ожесточенные даже для этой жестокой битвы бои продолжались два дня, и к вечеру 27-го Венку пришлось отойти на прежние позиции.

Накануне воины Чуйкова заняли аэродромы Гатов и Темпельхоф, исполняя приказ Сталина — любой ценой помешать Гитлеру покинуть Берлин. Верховный не собирался дать тому, кто вероломно обманул его в 1941-м, ускользнуть или сдаться в плен союзникам. Соответствующие приказы были отданы и насчет других нацистских главарей. Была и еще одна категория немцев, которых усиленно искали, — специалисты по ядерным исследованиям. Сталин знал о работе американцев над атомной бомбой и собирался как можно быстрее создать «собственную». Уже нужно было думать о мире после войны, где Советский Союз должен был занять достойное, оплаченное кровью место.

Тем временем Берлин продолжал задыхаться в дыму пожаров. Фольксштурмовец Эдмунд Хекшер вспоминал: «Было столько пожаров, что ночь превратилась в день. Можно было читать газету, но газеты в Берлине больше не выходили». Грохот орудий, стрельба, разрывы бомб и снарядов не смолкали ни на минуту. Облака дыма и кирпичной пыли заволокли центр города, где глубоко под развалинами имперской канцелярии Гитлер снова и снова терзал подчиненных вопросом: «Где же Венк?»

27 апреля три четверти Берлина было в советских руках. Вечером ударные силы Чуйкова вышли к Ландвер-каналу, в полутора километрах от Рейхстага. Однако путь им преградили отборные части СС, сражавшиеся с особым фанатизмом. 2-я танковая армия Богданова застряла в районе Тиргартена, парки которого были усеяны немецкими окопами. Каждый шаг здесь давался с трудом и немалой кровью. Снова появились шансы у танкистов Рыбалко, совершивших в этот день невиданный бросок с запада в центр Берлина через Вильмерсдорф.

К ночи в руках немцев осталась полоса шириной 2–3 километра и длиной до 16. В тыл потянулись первые партии пленных — еще небольшие, выходящие с поднятыми руками из подвалов и подъездов домов. Многие оглохли от несмолкающего грохота, другие, сошедшие с ума, дико хохотали. Гражданское население продолжало прятаться, опасаясь мести победителей. Мстители, конечно, были — не могли не быть после того, что нацисты сделали на советской земле. Но были и те, кто, рискуя жизнью, вытаскивал из огня немецких стариков и детей, кто делился с ними своей солдатской пайкой. Вошел в историю подвиг сержанта Николая Масалова, который на Ландвер-канале спас из разрушенного дома трехлетнюю немецкую девочку. Именно его изображает знаменитая статуя в Трептов-парке — память о советских солдатах, хранивших человечность в огне самой страшной из войн.

Еще до окончания боев советское командование принимало меры по восстановлению нормальной жизни в городе. 28 апреля назначенный комендантом Берлина генерал Берзарин издал приказ о роспуске национал-социалистической партии и всех ее организаций и переходе всей власти к военной комендатуре. В очищенных от врага районах солдаты уже начинали тушить пожары, разминировать здания, хоронить многочисленные трупы. Однако наладить нормальную жизнь было можно только при содействии местного населения. Поэтому еще 20 апреля Ставка потребовала от командующих войсками изменить отношение к немецким пленным и гражданскому населению. В директиве выдвигалось простое обоснование такого шага: «Более гуманное отношение к немцам снизит их упорство в обороне».

Бывший старшина 2-й статьи, член международного ПЕН-клуба (Международная организация писателей), писатель-германист, переводчик Евгения Кацева:

Приближается величайший из наших праздников, а у меня на душе кошки скребут. Недавно (в феврале) нынешнего года я была на одной конференции в Берлине, вроде бы посвященной этой великой, думаю, не только для нашего народа, дате, и убедилась, что многие забыли, кто начал войну и кто ее выиграл. Нет, это устойчивое словосочетание «выиграть войну» совершенно неуместно: выиграть и проиграть можно в игре — в войне же или побеждают, или терпят поражение. Для многих немцев война — это только ужасы тех немногих недель, когда она шла на их территории, словно наши солдаты пришли туда по своей воле, а не с боями пробивались на запад долгих 4 года по родной выжженной и растоптанной земле. Значит, не так уж прав был Константин Симонов, считавший, что чужого горя не бывает. Бывает, еще как бывает. И если забыли, кто положил конец одной из самых страшных войн, разбил немецкий фашизм, где уж тут помнить, кто взял столицу германского Рейха — Берлин. Взяла ее наша Советская Армия, наши советские солдаты и офицеры. Всю, целиком, борясь за каждый район, квартал, дом, из окон и дверей которых до последнего мгновения гремели выстрелы.

Это уж потом, спустя целую кровопролитную неделю после взятия Берлина, 2 мая, появились наши союзники, и главный трофей, как символ совместной Победы, был поделен на четыре части. На четыре сектора: советский, американский, английский, французский. С четырьмя военными комендатурами. Четыре-то четыре, даже более или менее равные, а в общем-то на две совершенно разные части разбили Берлин. Ибо три сектора довольно скоро соединились, а четвертый — восточный — и, как водится, самый бедный — оказался изолированным. Таковым и оставался, хотя и обрел потом статус столицы ГДР. Нам же американцы взамен «щедро» отвалили занятую ими Тюрингию. Край хороший, вот только разочарованные жители долго таили обиду почему-то не на отступников-американцев, а на нас, новых оккупантов. Вот такая аберрация…

Что же касается мародерства, то наши солдаты пришли туда не сами по себе. А теперь 60 лет спустя распространяют всяческие мифы, вырастающие в античные размеры…

Судороги рейха

Фашистская империя распадалась на глазах. 28 апреля итальянские партизаны поймали пытавшегося скрыться диктатора Муссолини и расстреляли его. На другой день генерал фон Витингоф подписал акт о капитуляции немцев в Италии. Гитлер узнал о казни дуче одновременно с другой плохой новостью: его ближайшие соратники Гиммлер и Геринг завязали сепаратные переговоры с западными союзниками, выторговывая себе жизнь. Фюрер был вне себя от ярости: он требовал немедленно арестовать и казнить предателей, но это было уже не в его власти. Отыграться удалось на заместителе Гиммлера генерале Фегеляйне, бежавшем из бункера, — отряд эсэсовцев схватил его и расстрелял. Генерала не спасло даже то, что он был мужем сестры Евы Браун. Вечером того же дня комендант Вейдлинг доложил, что боеприпасов в городе осталось всего на два дня, а горючего нет вовсе.

Генерал Чуйков получил от Жукова задачу — соединиться с востока с силами, наступавшими с запада, через Тиргартен. Преградой солдатам стал Потсдамер-мост, ведущий к вокзалу Анхальтер и Вильгельмштрассе. Саперы сумели спасти его от взрыва, но вошедшие на мост танки были подбиты меткими выстрелами фаустпатронов. Тогда танкисты обвязали один из танков мешками с песком, облили его дизельным горючим и пустили вперед. От первых выстрелов горючее вспыхнуло, но танк продолжал двигаться вперед. Нескольких минут замешательства противника хватило, чтобы за первым танком двинулись остальные. К вечеру 28-го Чуйков подошел к Тиргартену с юго-востока, пока с юга в этот район входили танки Рыбалко. На севере Тиргартена 3-я армия Перепелкина освободила тюрьму Моабит, откуда были выпущены 7 тысяч заключенных.

Центр города превратился в настоящий ад. От жары было нечем дышать, трескались камни зданий, закипала вода в прудах и каналах. Передовой линии не было — отчаянный бой шел за каждую улицу, каждый дом. В темных комнатах и на лестницах — электричество в Берлине давно погасло — вспыхивали рукопашные схватки. Рано утром 29 апреля бойцы 79-го стрелкового корпуса генерала Переверткина подступили к громадному зданию МВД — «дому Гиммлера». Расстреляв из пушек баррикады у входа, они сумели ворваться в здание и захватить его, что дало возможность вплотную подойти к Рейхстагу.

Тем временем неподалеку, в своем бункере, Гитлер диктовал политическое завещание. Он исключил из нацистской партии «предателей» Геринга и Гиммлера и обвинил всю немецкую армию в неумении хранить «приверженность долгу до смерти». Власть над Германией передавалась «президенту» Дёницу и «канцлеру» Геббельсу, а командование армией — фельдмаршалу Шернеру. Ближе к вечеру приведенный эсэсовцами из города чиновник Вагнер совершил церемонию гражданского бракосочетания фюрера и Евы Браун. Свидетелями были Геббельс и Борман, которые остались на завтрак. За едой Гитлер был подавлен, бормотал что-то о гибели Германии и торжестве «еврейских большевиков». Во время завтрака он подарил двум секретаршам ампулы с ядом и велел отравить свою любимую овчарку Блонди. За стенами его кабинета свадьба быстро превращалась в попойку. Одним из немногих трезвых сотрудников оставался личный пилот Гитлера Ганс Бауэр, предложивший вывезти своего шефа в любой район мира. Фюрер в очередной раз отказался.

Вечером 29 апреля генерал Вейдлинг в последний раз доложил Гитлеру обстановку. Старый вояка был откровенен — завтра русские будут у входа в канцелярию. Боеприпасы кончаются, подкреплений ждать неоткуда. Армия Венка отброшена к Эльбе, о большинстве других частей и вовсе ничего неизвестно. Нужно капитулировать. Это мнение подтвердил и полковник СС Монке, до этого фанатично выполнявший все приказы фюрера. Гитлер капитуляцию запретил, но позволил солдатам «малыми группами» выходить из окружения и пробиваться на запад.

Тем временем советские войска занимали одно здание за другим в центре города. Командиры с трудом ориентировались по картам — там не было обозначено то нагромождение камней и искореженного металла, что прежде называлось Берлином. После взятия «дома Гиммлера» и ратуши у атакующих оставались две главные цели — имперская канцелярия и Рейхстаг. Если первая была реальным центром власти, то второй — ее символом, самым высоким зданием немецкой столицы, где надлежало водрузить знамя Победы. Знамя было уже готово — его передали одной из лучших частей 3-й армии, батальону капитана Неустроева. Утром 30 апреля части подошли к Рейхстагу. Что касается канцелярии, к ней решили прорываться через зоопарк в Тиргартене. В разгромленном парке солдаты спасли нескольких животных, включая горного козла, которому за храбрость повесили на шею немецкий «Железный крест». Только под вечер был взят центр обороны — семиэтажный железобетонный бункер.

Рядом с зоопарком советские штурмовые отряды подверглись атаке эсэсовцев из развороченных тоннелей метро. Преследуя их, бойцы проникли под землю и обнаружили ходы, ведущие в сторону канцелярии. С ходу возник план «добить фашистского зверя в его логове». Разведчики углубились в тоннели, но через пару часов им навстречу хлынула вода. По одной из версий, узнав о приближении русских к канцелярии, Гитлер распорядился открыть шлюзы и пустить воды Шпре в метро, где помимо советских солдат находились десятки тысяч раненых, женщин и детей. Пережившие войну берлинцы вспоминали, что услышали приказ срочно покинуть метро, но из-за возникшей давки выбраться смогли немногие. Другая версия опровергает существование приказа: вода могла прорваться в метро из-за непрерывных бомбежек, разрушивших стены тоннелей.

Если фюрер и приказал затопить своих сограждан, это был последний из его преступных приказов. Днем 30 апреля ему доложили, что русские находятся на площади Потсдамерплатц, в квартале от бункера. Вскоре после этого Гитлер с Евой Браун попрощались с соратниками и удалились в свою комнату. В 15.30 оттуда раздался выстрел, после которого Геббельс, Борман и еще несколько человек вошли в комнату. Фюрер с пистолетом в руке лежал на диване с лицом, залитым кровью. Ева Браун не стала уродовать себя — она приняла яд. Их трупы вынесли в сад, где положили в воронку от снаряда, облили бензином и подожгли. Церемония похорон длилась недолго — советская артиллерия открыла огонь, и нацисты попрятались в бункере. Позже обгоревшие тела Гитлера и его подруги обнаружили и перевезли в Москву. По какой-то причине Сталин не стал предъявлять миру доказательства гибели своего злейшего врага, что породило множество версий о его спасении. Только в 1991 году череп Гитлера и его парадный мундир были обнаружены в архиве и продемонстрированы всем желающим видеть эти мрачные свидетельства прошлого.

Жуков Юрий Николаевич, историк, писатель:

Победителей не судят. И все. В 1944 году оказалось вполне возможным без серьезных боев, усилиями прежде всего дипломатии вывести из войны Финляндию, Румынию, Болгарию. Еще более благоприятная для нас ситуация сложилась 25 апреля 1945 года. В тот день на Эльбе, у города Торгау, встретились войска СССР и США, и завершилось полное окружение Берлина. С этого момента судьба нацистской Германии была решена. Победа стала неминуемой. Неясным оставалось лишь одно: когда именно последует полная и безоговорочная капитуляция агонизировавшего вермахта. Жуков, отстранив Рокоссовского, взял на себя руководство штурмом Берлина. Мог просто ежечасно сжимать кольцо блокады.

Вынудить Гитлера и его приспешников покончить собой не 30 апреля, а несколькими днями позже. Но Жуков поступил иначе. На протяжении недели безжалостно жертвовал тысячами солдатских жизней. Заставлял части 1-го Белорусского фронта вести кровопролитные бои за каждый квартал германской столицы. За каждую улицу, каждый дом. Добился капитуляции берлинского гарнизона 2 мая. Но если бы эта капитуляция последовала не 2 мая, а, скажем, 6-го или 7-го, можно было бы спасти десятки тысяч наших солдат. Ну, а славу победителя Жуков стяжал бы и так.

Молчанов Иван Гаврилович, участник штурма Берлина, ветеран 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта:

После боев под Сталинградом наша армия под командованием генерала Чуйкова прошла всю Украину, юг Белоруссии, а потом через Польшу вышла на Берлин, на подступах к которому состоялась, как известно, очень тяжелая Кюстринская операция. Мне, разведчику артиллерийского подразделения, было тогда 18 лет. Я до сих пор помню, как дрожала земля и шквал снарядов перепахивал ее вдоль и поперек… Как после мощной артподготовки на Зеловских высотах в бой пошла пехота. Солдаты, гнавшие немцев с первой линии обороны, говорили потом, что после ослепления прожекторами, которые были применены в этой операции, немцы бежали схватившись за голову. Много лет спустя, во время встречи в Берлине немецкие ветераны — участники этой операции рассказывали мне, что тогда они подумали, будто русские применили новое секретное оружие.

После Зеловских высот мы двинулись непосредственно к германской столице. Из-за половодья дороги были такими раскисшими, что и техника, и люди продвигались с трудом. Невозможно было копать окопы: на глубине со штык лопаты выступала вода. На кольцевую дорогу мы вышли к двадцатым числам апреля и вскоре оказались на окраинах Берлина, где завязались непрекращающиеся бои за город. Эсесовцам терять было нечего: жилые дома, станции метрополитена, различные учреждения они укрепили основательно и заблаговременно. Когда мы вошли в город, то ужаснулись: его центр оказался полностью разбомбленным англо-американской авиацией, а улицы — завалены так, что техника еле передвигалась по ним. Двигались мы с картой города — улицы и кварталы, обозначенные на ней, находили с трудом. На этой же карте помимо объектов — огневых целей были обозначены музеи, книгохранилища, медицинские учреждения, по которым стрелять было запрещено.

В боях за центр потери несли и наши танковые части: они стали легкой добычей немецких фаустпатронщиков. И тогда командование применило новую тактику: сначала артиллерия и огнеметчики уничтожали огневые точки врага, а после нее танки расчищали дорогу для пехоты. К этому моменту в нашем подразделении осталась только одна пушка. Но мы продолжали действовать. При подходе же к Бранденбургским воротам и Анхальтскому вокзалу получили приказ «не стрелять» — кучность боя здесь оказалась такой, что наши снаряды могли попасть в своих же. К исходу операции остатки немецкой армии рассекли на четыре части, которые стали дожимать кольцами.

Стрельба закончилась 2-го мая. И вдруг наступила такая тишина, в которую невозможно было поверить. Из убежищ стали выходить жители города, они смотрели на нас исподлобья. И вот здесь, в налаживании контактов с ними, помогли их же дети. Вездесущие ребята, 10—12 лет подходили к нам, мы угощали их печеньем, хлебом, сахаром, а когда открыли кухню, стали кормить щами, кашей. Странное это было зрелище: где-то возобновлялись перестрелки, слышались залпы орудий, а у нашей кухни стояла очередь за кашей…

А вскоре на улицах города появился эскадрон наших конников. Они были такие чистые и праздничные, что мы решили: «Наверное, где-то под Берлином их специально переодели, подготовили…» Это впечатление, а также приезд к разрушенному Рейхстагу Г.К. Жукова — он подъехал в расстегнутой шинели, улыбающийся, — врезались в мою память навсегда. Были, конечно, и другие памятные моменты. В боях за город наша батарея должна была передислоцироваться в другую огневую точку. И тут мы попали под немецкий артналет. Двое моих товарищей прыгнули в яму, развороченную снарядом. А я, не зная почему, залег под грузовик, где через несколько секунд понял, что машина надо мной полна снарядов. Когда обстрел закончился, я выбрался из-под грузовика и увидел, что мои товарищи убиты… Ну а я, получается, родился в тот день второй раз…

Последняя битва

Штурм Рейхстага вел 79-й стрелковый корпус генерала Переверткина, усиленный ударными группами других подразделений. Первый натиск утром 30-го был отбит — в громадном здании окопались до полутора тысяч эсэсовцев. В 18.00 последовал новый штурм. Пять часов бойцы метр за метром продвигались вперед и вверх, на крышу, украшенную гигантскими бронзовыми конями. Водрузить флаг поручили сержантам Егорову и Кантарии — решили, что Сталину будет приятно участие в этом символическом акте его земляка. Только в 22.50 два сержанта добрались до крыши и, рискуя жизнью, вставили древко флага в дырку от снаряда у самых конских копыт. Об этом немедленно доложили в штаб фронта, а Жуков позвонил в Москву Верховному.

Чуть позже пришла другая новость — наследники Гитлера решили пойти на переговоры. Об этом сообщил генерал Кребс, явившийся в ставку Чуйкова в 3.50 утра 1 мая. Он начал со слов: «Сегодня Первое мая, большой праздник обеих наших наций». На что Чуйков без лишней дипломатии ответил: «Сегодня наш праздник. А как обстоят ваши дела, сказать трудно». Кребс поведал о самоубийстве Гитлера и о желании его преемника Геббельса заключить перемирие. Ряд историков считают, что эти переговоры должны были протянуть время в ожидании сепаратного соглашения «правительства» Дёница с западными державами. Но цели они не достигли — Чуйков тут же доложил Жукову, а тот позвонил в Москву, разбудив Сталина накануне первомайского парада. Реакция на смерть Гитлера была предсказуемой: «Доигрался, подлец! Жаль, что мы не взяли его живым». На предложение о перемирии пришел ответ: только полная капитуляция. Это передали Кребсу, который возразил: «Тогда вам придется уничтожить всех немцев». Ответное молчание было красноречивее слов.

В 10.30 Кребс покинул штаб, успев выпить с Чуйковым коньяка и обменяться воспоминаниями, — оба командовали частями под Сталинградом. Получив окончательное «нет» советской стороны, немецкий генерал вернулся к своим войскам. Ему вдогонку Жуков направил ультиматум: если до 10 часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безоговорочную капитуляцию, советские войска нанесут такой удар, от которого в Берлине «не останется ничего, кроме развалин». Руководство Рейха ответа не дало, и в 10.40 советская артиллерия открыла ураганный огонь по центру столицы.

Стрельба не прекращалась весь день — советские части подавляли очаги сопротивления немцев, которое немного ослабло, но все еще было ожесточенным. В разных частях громадного города еще вели бои десятки тысяч солдат и фольксштурмовцев. Другие, бросая оружие и срывая знаки отличия, пытались уйти на запад. Среди последних был и Мартин Борман. Узнав об отказе Чуйкова от переговоров, он вместе с группой эсэсовцев бежал из канцелярии через подземный тоннель, выходящий к станции метро «Фридрихштрассе». Там он выбрался на улицу и попытался укрыться от огня за немецким танком, но тот был подбит. Оказавшийся там же вождь «Гитлерюгенда» Аксман, который позорно бросил своих юных питомцев, заявил потом, что видел мертвое тело «нациста № 2» под железнодорожным мостом.

В 18.30 солдаты 5-й армии генерала Берзарина пошли на штурм последнего оплота нацизма — имперской канцелярии. До этого им удалось взять штурмом почтамт, несколько министерств и сильно укрепленное здание гестапо. Два часа спустя, когда первые группы атакующих уже подступили к зданию, Геббельс и его жена Магда последовали за своим кумиром, приняв яд. Перед этим они попросили врача ввести смертельную инъекцию своим шестерым детям — им сказали, что сделают укол, от которого они никогда не будут болеть. Детей оставили в комнате, а трупы Геббельса с женой вынесли в сад и сожгли. Вскоре все, кто оставался внизу — около 600 адъютантов и эсэсовцев, — бросились вон: бункер начал гореть. Где-то в его недрах остался лишь пустивший пулю в лоб генерал Кребс. Другой нацистский командующий, генерал Вейдлинг, взял на себя ответственность и по радио обратился к Чуйкову с согласием на безоговорочную капитуляцию. В час ночи 2 мая на Потсдамском мосту появились немецкие офицеры с белыми флагами. Об их просьбе сообщили Жукову, который дал свое согласие. В 6.00 Вейдлинг подписал приказ сдаться, обращенный ко всем немецким войскам, и сам подал пример подчиненным. После этого стрельба в городе стала стихать. Из подвалов Рейхстага, из-под развалин домов и укрытий выходили немцы, которые молча складывали на землю оружие и строились в колонны. За ними наблюдал писатель Василий Гроссман, сопровождавший советского коменданта Берзарина. Среди пленных он видел стариков, мальчишек и женщин, не пожелавших расстаться со своими мужьями. День был холодным, мелкий дождь поливал тлеющие руины. На улицах лежали сотни трупов, раздавленных танками. Там же валялись флаги со свастикой и партийные билеты — приверженцы Гитлера спешили избавиться от улик. В Тиргартене Гроссман увидел на лавочке немецкого солдата с медсестрой — они сидели обнявшись и не обращали никакого внимания на то, что творилось вокруг.

После полудня по улицам начали ездить советские танки, передавая через громкоговорители приказ о капитуляции. Около 15.00 бои окончательно прекратились, и только в западных районах грохотали взрывы — там преследовали эсэсовцев, пытавшихся бежать. Над Берлином повисла непривычная, напряженная тишина. А потом ее разорвал новый шквал выстрелов. Советские солдаты толпились на ступенях Рейхстага, на руинах имперской канцелярии и стреляли снова и снова — на этот раз в воздух. Незнакомые люди бросались друг другу в объятия, прямо на мостовой устраивали танцы. Они не могли поверить, что война закончилась. Впереди у многих из них были новые войны, нелегкий труд, непростые проблемы, но главное в своей жизни они уже сделали.

В последнем сражении Великой Отечественной Красная Армия сокрушила 95 вражеских дивизий. Погибли до 150 тысяч немецких солдат и офицеров, 300 тысяч были захвачены в плен. Победа далась тяжелой ценой — за две недели наступления три советских фронта потеряли от 100 тысяч до 200 тысяч человек убитыми. Бессмысленное сопротивление унесло жизни примерно 150 тысяч мирных берлинцев, значительная часть города была разрушена.

Хроника операции

16 апреля, 5.00.
Войска 1-го Белорусского фронта (Жуков) после мощной артподготовки начинают наступление на Зеловские высоты у Одера.
16 апреля, 8.00.
Части 1-го Украинского фронта (Конев) форсируют реку Нейсе и двигаются на запад.
18 апреля, утро.
Танковые армии Рыбалко и Лелюшенко поворачивают на север, в направлении Берлина.
18 апреля, вечер.
Оборона немцев на Зеловских высотах прорвана. Части Жукова начинают продвижение к Берлину.
19 апреля, утро.
Войска 2-го Белорусского фронта (Рокоссовский) форсируют Одер, рассекая на части немецкую оборону к северу от Берлина.
20 апреля, вечер.
Армии Жукова подступают к Берлину с запада и северо-запада.
21 апреля, день.
Танки Рыбалко занимают штаб-квартиру немецких войск в Цоссене к югу от Берлина.
22 апреля, утро.
Армия Рыбалко занимает южные окраины Берлина, а армия Перхоровича – северные районы города.
24 апреля, день.
Встреча наступающих войск Жукова и Конева на юге Берлина. Франкфуртско-Губенская группировка немцев окружена советскими частями, начато ее уничтожение.
25 апреля, 13.30.
Части Конева вышли к Эльбе у города Торгау и встретились там с 1-й американской армией.
26 апреля, утро.
Немецкая армия Венка наносит контрудар по наступающим советским частям.
27 апреля, вечер.
После упорных боев армия Венка отброшена.
28 апреля.
Советские части окружают центр города.
29 апреля, день.
Взяты штурмом здание МВД и ратуша.
30 апреля, день.
Занят район Тиргартен с зоопарком.
30 апреля, 15.30.
Гитлер покончил с собой в бункере под имперской канцелярией.
30 апреля, 22.50.
Завершен длившийся с утра штурм Рейхстага.
1 мая, 3.50.
Начало неудачных переговоров немецкого генерала Кребса с советским командованием.
1 мая, 10.40.
После провала переговоров советские войска начинают штурм зданий министерств и имперской канцелярии.
1 мая, 22.00.
Имперская канцелярия взята штурмом.
2 мая, 6.00.
Генерал Вейдлинг отдает приказ о капитуляции.
2 мая, 15.00.
Бои в городе окончательно прекратились.

Анатолий Уткин, доктор исторических наук, Иван Измайлов

Даже борьба за Сталинград уступает боям за Берлин по основным количественным и качественным показателям: численности вовлеченных в бои войск, количеству участвующей боевой техники, а также размерам города и характеру его застройки. В какой-то мере со штурмом Берлина сравним штурм Будапешта в январе-феврале и Кенигсберга в апреле 1945 года. Сражения современности, например бои за Бейрут в 1982 году, остаются бледной тенью грандиозных схваток Второй мировой.

Запечатанные «штрассе»

На подготовку Берлина к обороне у немцев было 2,5 месяца, в течение которых фронт стоял на Одере, в 70 км от города. Эта подготовка отнюдь не носила характера импровизации. Немцы разработали целую систему превращения своих и чужих городов в «фестунги» — крепости. Это стратегия, которой придерживался Гитлер во второй половине войны. Города-«крепости» должны были обороняться в изоляции, снабжаемые по воздуху. Их цель — удержание узлов дорог и других важных пунктов.

Берлинские укрепления апреля-мая 1945-го достаточно типичны для немецких «фестунгов» — массивные баррикады, а также подготовленные для обороны жилые и административные постройки. Баррикады в Германии сооружались на промышленном уровне и не имели ничего общего с грудами хлама, которыми перегораживают улицы в период революционных волнений. Берлинские, как правило, имели 2−2,5 м в высоту и 2−2,2 м в толщину. Сооружались они из дерева, камня, иногда рельс и фасонного железа. Подобная баррикада легко выдерживала выстрелы танковых пушек и даже дивизионной артиллерии калибром 76−122 мм.

Часть улиц полностью перегородили баррикадами, не оставив даже проезда. По основным магистралям баррикады все же имели трехметровой ширины проезд, подготовленный к быстрому закрытию вагоном с землей, камнями и другими материалами. Подходы к баррикадам минировались. Нельзя сказать, что эти берлинские укрепления были шедевром инженерного искусства. Вот в районе Бреслау советские войска сталкивались с поистине циклопическими баррикадами, целиком отлитыми из бетона. В их конструкции предусматривались огромные подвижные части, сбрасываемые поперек проезда. В Берлине же ничего подобного не встречалось. Причина достаточно проста: немецкие военачальники считали, что судьба города решится на Одерском фронте. Соответственно, основные усилия инженерных войск были сосредоточены именно там, на Зееловских высотах и на периметре советского Кюстринского плацдарма.

Рота неподвижных танков

Подходы к мостам через каналы и выходы с мостов также имели баррикады. В зданиях, которым предстояло стать опорными пунктами обороны, закладывали кирпичом оконные проемы. В кладке оставляли одну-две амбразуры для ведения огня из стрелкового оружия и противотанковых гранатометов — фаустпатронов. Разумеется, не все берлинские дома претерпели такую перестройку. Но Рейхстаг, например, подготовили к обороне хорошо: огромные окна здания германского парламента были замурованы.

Одной из «находок» немцев в обороне своей столицы стала танковая рота «Берлин», собранная из не способных к самостоятельному передвижению танков. Их вкопали на перекрестках улиц и использовали как неподвижные огневые точки на западе и на востоке города. Всего в состав роты «Берлин» входило 10 танков «Пантера» и 12 танков Pz.IV.

Карта действий советских войск в районе Рейхстага

Помимо специальных оборонительных сооружений в городе существовали объекты ПВО, пригодные для наземных сражений. Речь идет в первую очередь о так называемых флактурмах — массивных бетонных башнях высотой около 40 м, на крыше которых оборудовались установки зенитных орудий до 128-мм калибра. В Берлине построили три таких гигантских сооружения. Это Flakturm I в районе зоопарка, Flakturm II во Фридрихсхайне на востоке города и Flakturm III в Гумбольтхайне на севере. (О зенитных башнях Третьего рейха «ПМ» подробно писала в № 3 за 2009 год. — Прим. ред.)

Силы «крепости Берлин»

Однако любые инженерные сооружения абсолютно бесполезны, если их некому оборонять. Это и стало для немцев самой большой проблемой. В советское время число защитников столицы Рейха обычно оценивалось в 200 000 человек. Однако эта цифра представляется сильно завышенной. Показания последнего коменданта Берлина генерала Вейдлинга и других пленных офицеров берлинского гарнизона приводят к цифре в 100−120 тысяч человек и 50−60 танков на начало штурма. Для обороны Берлина такого количества защитников оказалось явно недостаточно. Профессионалам это было очевидно с самого начала. В сводке обобщенного боевого опыта штурмовавшей город 8-й гвардейской армии указывалось: «Для обороны такого крупного города, окруженного со всех сторон, не было достаточно сил, чтобы оборонять каждое здание, как это имело место в других городах, поэтому противник оборонял главным образом группы кварталов, а внутри них отдельные здания и объекты…» Советские войска, штурмовавшие Берлин, насчитывали, по данным на 26 апреля 1945 года, 464 000 человек и около 1500 танков. В штурме города участвовали 1-я и 2-я гвардейские танковые армии, 3-я и 5-я ударные армии, 8-я гвардейская армия (все — 1-й Белорусский фронт), а также 3-я гвардейская танковая и часть сил 28-й армии (1-й Украинский фронт). В последние два дня штурма в боях участвовали части 1-й Польской армии.

Эвакуированная взрывчатка

Одна из загадок боев за Берлин — сохранение в целости и сохранности многих мостов через Шпрее и Ландвер-канал. Учитывая, что берега Шпрее в центре Берлина были одеты камнем, форсирование реки вне мостов стало бы непростой задачей. Разгадку дали показания генерала Вейдлинга в советском плену. Он вспоминал: «Ни один из мостов не был подготовлен к взрыву. Геббельс поручил это организации ‘Шпур", в связи с тем что при взрывах мостов воинскими частями причинялся хозяйственный ущерб окружающим владениям. Оказалось, что все материалы для подготовки мостов к взрыву, а также заготовленные для этого боеприпасы были вывезены из Берлина при эвакуации учреждений ‘Шпур». Необходимо отметить, что это касалось мостов в центральной части города. На окраинах все обстояло иначе. Так, например, все мосты через канал Берлин-Шпандауэр-Шиффартс в северной части города были взорваны. Войскам 3-й ударной армии и 2-й гвардейской танковой армии пришлось наводить переправы. В целом можно отметить, что первые дни борьбы за Берлин связаны с форсированием водных преград на его окраинах.

В гущу кварталов

К 27 апреля советские войска в основном преодолели районы с малоэтажной и разреженной застройкой и углубились в плотно застроенные центральные районы Берлина. Наступающие с разных направлений советские танковые и общевойсковые армии нацеливались на одну точку в центре города — Рейхстаг. Он в 1945 году уже давно утратил свое политическое значение и имел условную ценность как военный объект. Однако именно Рейхстаг фигурирует в приказах как цель наступления советских соединений и объединений. В любом случае, двигаясь с разных сторон к Рейхстагу, войска Красной армии создавали угрозу бункеру фюрера под Рейхсканцелярией.

Центральной фигурой в уличных боях стала штурмовая группа. Директивой Жукова рекомендовалось включать в состав штурмовых отрядов 8−12 орудий калибром от 45 до 203 мм, 4−6 минометов 82−120 мм. В штурмовые группы входили саперы и «химики» с дымовыми шашками и огнеметами. Танки тоже стали неизменными участниками этих групп. Хорошо известно, что их основным врагом в городских боях в 1945 году стало ручное противотанковое оружие — фауст-патроны. Незадолго до Берлинской операции в войсках проводились эксперименты по экранированию танков. Однако положительного результата они не дали: даже при подрыве гранаты фаустпатрона на экране броня танка пробивалась. Тем не менее в некоторых частях экраны все же устанавливались — скорее для психологической поддержки экипажа, нежели для реальной защиты.

«Панцерфауст» (Panzerfaust) — семейство немецких противотанковых гранатометов однократного применения. При поджоге размещенного в трубе порохового заряда граната выстреливалась. Благодаря кумулятивному действию, она была способна прожечь броневой лист толщиной до 200 мм. В Берлине применялись и против танков, и против пехоты. В самом низу — изображения Panzerfaust 60 и Panzerfaust 100.

Сожгли ли «фаустники» танковые армии?

Потери танковых армий в боях за город можно оценить как умеренные, особенно в сравнении с боями на открытой местности против танков и противотанковой артиллерии. Так, 2-я гвардейская танковая армия Богданова в боях за город потеряла от фаустпатронов около 70 танков. При этом она действовала в отрыве от общевойсковых армий, опираясь только на свою мотопехоту. Доля подбитых «фаустниками» танков в других армиях была меньше. Всего за время уличных боев в Берлине с 22 апреля по 2 мая армия Богданова потеряла безвозвратно 104 танка и САУ (16% численности парка боевых машин к началу операции). 1-я гвардейская танковая армия Катукова за время уличных боев тоже потеряла безвозвратно 104 бронеединицы (15% боевых машин, находившихся в строю к началу операции). 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко в самом Берлине с 23 апреля по 2 мая безвозвратно потеряла 99 танков и 15 САУ (23%). Общие потери Красной армии от фаустпатронов в Берлине можно оценить в 200−250 танков и САУ из почти 1800, потерянных за операцию в целом. Одним словом, говорить о том, что советские танковые армии были сожжены «фаустниками» в Берлине, нет никаких оснований.

Однако в любом случае массовое использование фаустпатронов затруднило использование танков, и, если бы советские войска полагались только на бронетехнику, бои за город стали бы куда более кровавыми. Надо отметить, что фаустпатроны применялись немцами не только против танков, но и против пехоты. Вынужденные идти впереди бронетехники пехотинцы попадали под град выстрелов «фаустников». Поэтому неоценимую помощь в штурме оказала ствольная и реактивная артиллерия. Специфика городских боев заставляла ставить дивизионную и приданную артиллерию на прямую наводку. Как ни парадоксально это звучит, но орудия на прямой наводке оказывались иногда эффективнее танков. В отчете 44-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады по Берлинской операции указывалось: «Применение противником ‘панцерфаустов" привело к резкому росту потерь в танках — ограниченная видимость делает их легко уязвимыми. Орудия прямой наводки не страдают этим недостатком, их потери, в сравнении с танками, малы». Это не было голословным заявлением: бригада потеряла в уличных боях всего два орудия, одно из них противник поразил фаустпатроном.

203 мм гаубица Б-4 на гусеничном ходу, поставленная на прямую наводку, сокрушала стены берлинских зданий. Но даже для этого мощного орудия башня ПВО Flakturm I оказалась «крепким орешком».

На вооружении бригады состояли 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20. Действия артиллеристов можно проиллюстрировать следующим примером. Бой за баррикаду на Сарланд-штрассе начался не слишком успешно. «Фаустники» подбили два танка ИС-2. Тогда орудие 44-й бригады было выставлено на прямую наводку в 180 м от укрепления. Выпустив 12 снарядов, артиллеристы пробили в баррикаде проход и уничтожили ее гарнизон. Орудия бригады применялись также для разрушения превращенных в опорные пункты зданий.

Из «катюши» прямой наводкой

Выше уже говорилось, что берлинский гарнизон оборонял лишь некоторые здания. Если такой опорный пункт не удавалось взять штурмовой группой, его просто разрушала артиллерия прямой наводки. Так, от одного опорного пункта к другому, штурмующие шли к центру города. В конце концов на прямую наводку стали ставить даже «катюши». Рамы крупнокалиберных реактивных снарядов М-31 устанавливали в домах на подоконниках и стреляли по строениям напротив. Оптимальной считалась дистанция в 100−150 м. Снаряд успевал разогнаться, проламывал стену и взрывался уже внутри здания. Это приводило к обрушению перегородок и перекрытий и, как следствие, гибели гарнизона. На меньших дистанциях стена не пробивалась и дело ограничивалось трещинами на фасаде. Именно здесь кроется один из ответов на вопрос о том, почему к Рейхстагу первой вышла 3-я ударная армия Кузнецова. Части этой армии проложили себе путь по берлинским улицам 150 выпущенными прямой наводкой снарядами М-31УК (улучшенной кучности). Другие армии также расстреляли по нескольку десятков снарядов М-31 с прямой наводки.

Падение Берлина привело к деморализации немецких войск и сломило их волю к сопротивлению. Обладая все еще немалыми боевыми возможностями, вермахт капитулировал в течение ближайшей недели после того, как сложил оружие берлинский гарнизон.

К победе — напролом!

Еще одним «разрушителем зданий» стала тяжелая артиллерия. Как указывалось в докладе о действиях артиллерии 1-го Белорусского фронта, «в боях за крепость Познань и в Берлинской операции, как в ходе самой операции, так и особенно в боях за город Берлин, артиллерия большой и особой мощности имела решающее значение». Всего в ходе штурма германской столицы на прямую наводку выставили 38 орудий большой мощности, то есть 203-мм гаубиц Б-4 образца 1931 года. Эти мощные орудия на гусеничном ходу часто мелькают в кинохронике, посвященной боям за германскую столицу. Действовали расчеты Б-4 смело, даже дерзко. Например, одно из орудий было установлено на перекрестке Лиден-штрассе и Риттер-штрассе в 100−150 м от противника. Шести выпущенных снарядов хватило, чтобы разрушить подготовленный к обороне дом. Доворачивая орудие, командир батареи разрушил еще три каменных здания.

В Берлине нашлось только одно строение, выдержавшее удар Б-4, — это была зенитная башня ПВО Flakturm am Zoo, она же Flakturm I. В район берлинского зоопарка вышли части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий. Башня оказалась для них крепким орешком. Обстрел ее 152-мм артиллерией был совершенно безрезультатным. Тогда по флактурму прямой наводкой выпустили 105 бетонобойных снарядов 203-мм калибра. В результате был развален угол башни, но она продолжала жить вплоть до капитуляции гарнизона. До последнего момента в ней располагался командный пункт Вейдлинга. Башни ПВО в Гумбольтхайне и Фридрисхайне наши войска обошли, и до капитуляции эти сооружения оставались на контролируемой немцами территории города.

7 сентября 1945 года в параде, прошедшем в Берлине по случаю завершения II мировой войны, приняли участие тяжелые танки ИС-3. Машины этой новой модели так и не успели повоевать в столице Рейха, но теперь возвещали своим появлением, что мощь армии-победительницы будет нарастать и впредь.

Гарнизону Flakturm am Zoo в какой-то мере повезло. Башня не попала под огонь советской артиллерии особой мощности, 280-мм мортир Бр-5 и 305-мм гаубиц Бр-18 образца 1939 года. Эти орудия на прямую наводку уже никто не ставил. Они вели огонь с позиций в 7−10 км от поля боя. 8-й гвардейской армии был придан 34-й отдельный дивизион особой мощности. Его 280-мм мортиры в последние дни штурма Берлина били по Потсдамскому вокзалу. Два таких снаряда пробили асфальт улицы, перекрытия и взорвались в подземных залах вокзала, находившихся на глубине 15 м.

Почему не «размазали» Гитлера?

Три дивизиона 280-мм и 305-мм орудий были сосредоточены в 5-й ударной армии. Армия Берзарина наступала справа от армии Чуйкова в историческом центре Берлина. Тяжелые орудия использовались для разрушения прочных каменных зданий. Дивизион 280-мм мортир бил по зданию гестапо, выпустил более сотни снарядов и добился шести прямых попаданий. Дивизион 305-мм гаубиц только в предпоследний день штурма, 1 мая, расстрелял 110 снарядов. По сути, только отсутствие точной информации о местоположении бункера фюрера мешало досрочному завершению боев. У советской тяжелой артиллерии были технические возможности похоронить Гитлера и его свиту в бункере или даже размазать их тонким слоем по лабиринтам последнего убежища «бесноватого фюрера».

Именно армия Берзарина, наступая в направлении Рейхстага, ближе всего подошла к бункеру Гитлера. Это вызвало последний всплеск активности люфтваффе в боях за город. 29 апреля группы штурмовиков ФВ-190 и реактивных истребителей Ме-262 атаковали боевые порядки войск 5-й ударной армии. Реактивные мессершмиты принадлежали к I группе эскадры JG7 из ПВО Рейха, однако ощутимо повлиять на ход боевых действий они уже не могли. На следующий день, 30 апреля, фюрер покончил жизнь самоубийством. Утром 2 мая берлинский гарнизон капитулировал.

Общие потери двух фронтов в битве за Берлин можно оценить в 50−60 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Оправданы ли были эти потери? Безусловно. Падение Берлина и смерть Гитлера означали деморализацию германской армии и ее капитуляцию. Несомненно, что без активного использования разнообразной техники потери советских войск в уличных боях оказались бы намного выше.

Алексей Исаев — кандидат исторических наук, автор многих книг по истории Великой Отечественной войны

Штурм Берлина стал завершающей частью наступательной операции 1945 года, по завершению которой Красная армия овладела столицей Германии – Берлином, с падением которой закончилась вторая Мировая война. Эта операция началась 25 апреля, а закончилась 2 мая.

Начало штурма Берлина

В 12 часов дня 1945 года вокруг Берлина замкнулось кольцо Красной Армии. Стоит отметить, что главную ударную силу в штурме составляли 1-й Украинский фронт 1-й Белорусский. Нацисты крепко засели в своей столице, под их контролем находилось приблизительно 325 квадратных километров. Вся протяжность фронтовой линии составляла чуть больше 100 км.

Организация обороны столицы Германии

Общая численность союзных соединений составляла 200 тыс. человек, около 3 тыс. орудий и 300 танков. Видимое преимущество союзников не помогло мгновенно взять город, так как его оборона была хорошо подготовлена. Ее построили по принципу сильного огня, узлов сопротивления и опорных пунктов. Общая численность секторов обороны в Берлине составляла 8 по окружности и один центральный, неподалеку от «Волчьего ложа» (в нем находился предводитель нацистов – А. Гитлер).

Кроме продуманной обороны дополнительные трудности при штурме столицы создавали ее каменные постройки с толстыми стенами. Здания не поддавались разрушению от мелкокалиберных пушек. Поэтому снайпера и пехота оказывали ожесточенное сопротивление. Жилые дома превратились в огромные многоэтажные доты с пулеметами, на улицах находилось большое количество баррикад и противотанковых ежей.

Особую роль в обороне города играло метро. Немцы хорошо знали и пользовались преимуществом подземных ходов для незаметного перебрасывания войск. Поэтому часто случалось, что штурмующих атаковали в спины, в результате погибло много союзников.

Также Берлин отлично был защищен и от атак с воздуха. Практически не одна бомбардировка советских летчиков не обходилась без потерь. Зенитные орудия немцев находились в самом центре города, что давало возможность защиты любой крайней точки столицы.

Широкие улицы города превратились в узкие, чтобы не дать противнику воспользоваться своим численным преимуществом. Особенно нацисты постарались в обороне речки Шпрея, которая стала фактически одной крепостью. Советские войска с трудом прорвали этот участок, но дальше продвигаться не могли, потому что основная ударная и штурмовая сила – танки, были беспомощными на узких улицах Берлина. Они стали легкой добычей для нацистов. Советские войска понесли значительные потери техники после прорыва реки Шпрея – около 60 танков, выведенных из строя.

27 апреля советским войскам удалось прорвать первый рубеж обороны города, и они вплотную подошли к центру столицы. Под контролем нацистов была небольшая зона шириной 2-3 километра и длиной в 16 километров. Союзнические войска активно бомбили этот участок, но немцы продолжали ожесточенно сопротивляться: делали безрезультатные вылазки (очевидно от беспомощности о понимания своей участи). Адольф Гитлер приказал вооружать даже мальчиков («гитлер югентов»). Дети храбро боролись, но из-за неопытности и артиллерийского обстрела многие из них погибли.

Стрельба шла днем и ночью. Советские войска уничтожали все на своем пути: постройки, в которых находились немецкие части и технику нацистов в плен не брали.

Союзные войска к вечеру 28 апреля находились в районе рейхстага. Нацисты упорно не хотели отдавать административное здание и ночью сбросили десант из курсантов морского училища. В учебниках истории эта операция, если ее так можно назвать, стала последней операцией Люфтваффе.

С 29 на 30 апреля благодаря отчаянным действиям капитана Неустроева и лейтенанта Самонова советские войска под их командованием захватили мост Мольтке, а на рассвете отчаянным штурмом сумели завладеть министерством внутренних дел. После захвата этих ключевых позиций, открылся путь на рейхстаг.

Первый штурм Красной Армии оказался неудачным (свою роль сыграл десант, благодаря которому, численность защитников увеличилась до 5 тыс. человек) и союзники понесли большие потери. Прорвать оборону танками не получалось, потому что на входе нацисты вырыли ров, заполненный водой, также возле рейхстага на тот момент не находилось крупнокалиберной артиллерии, которая могла бы сделать брешь в стене.

Советские командиры приняли решение собрать всех в один гарнизон и атаковать в лобовую атаку. Вечером 30 апреля сапёрам удалось пробить брешь в стене, и группа советских солдат ворвались в здание. Штурм рейхстага проходил одновременно в двух направлениях: штурмовали парадный вход и брешь в стене. Поздно вечером в 22:00 советским солдатам под командованием генерал майора В. Шатилова удалось полностью завладеть первым этажом здания. Теперь все нацисты были обречены, ведь путей к отступлению уже не было. Все защитники рейхстага разделились на две группы – одни засели в подвале, а другие заняли верхние этажи. Операция по уничтожению оставшихся нацистов закончилась утром 1 мая, когда советские войска подняли над рейхстагом красный флаг.

Переговоры

Инициатором переговоров была немецкая сторона, они поздним вечером 30 апреля попросили прекратить огонь. Представителем от советских солдат был генерал Чуйков, со стороны нацистов прибыл генерал Кребс, который рассказал о подробностях смерти Гитлера. Адольф Гитлер покончил с собой выстрелом в рот из пистолета, его примеру последовала и Ева Браун. Верный до конца жизни Й. Геббельс также застрелился. Кребс на переговорах зачитал завещание предводителя нацистов, в котором рассказывалось о жизнедеятельности вождя арийцев и о причинах начала войны.

Прошение о заключение мира немедленно было доставлено Жукову, а от него оно попало к Сталину, который требовал только безоговорочной капитуляции. Такие требования не устроили нацистов и в 18:00 1 мая советские войска возобновили штурм с удвоенной силой. Кроме чистки со стороны пехоты, по кварталам города велся постоянный огонь артиллерии.

Капитуляция Нацистской Германии

Активные военные действия со стороны советских войск привели к тому, что у немцев под контролем остался только Тиргартен и некоторая часть правительственного квартала. В этом месте находился бункер, в котором укрывался А. Гитлер и ближайшее его окружение.

Удар советских войск произошел в двух направлениях – с севера и юга. Первого мая на другом конце города произошло важное событие – сдались два ключевых узла обороны столицы: цитадель Шпандау и башня Зоопарка, где находилась вся противовоздушная оборона немцев.

Второго мая советские войска сумели затопить Берлинское метро, таким образом, отрезав возможность тайной переброски войск в любую точку города. Правда, не обошлось и без жертв со стороны мирного населения, которые находились в метро на момент его затопления водой. Современные ученые так и не подсчитали количество жертв этой катастрофы.

Одни говорят, что погибло от 50 до 15 тыс. мирных жителей и раненых. Наиболее объективной цифрой можно считать приблизительно 100 человек, потому что в тоннелях в основном находились военные, да и вода по метро распространялась не слишком быстро, поэтому у многих был шанс спастись. Позже в документах засвидетельствовали, что уровень воды не превышал полметра. Поэтому споры о зверствах советских солдат со временем прекратились.

В ночь с первого на второе мая радиостанция 1-го Белорусского фронта получила сообщение на русском языке, где немцы настойчиво просили прекратить огонь и сообщили, что они отправили группу парламентёров к Потсдамскому мосту. В назначенное место пришел немецкий офицер и сообщил от имени генерала Вейдлинга, что немецкая сторона готова прекратить сопротивление. Как доказательство и своих намерениях прекратить войну, генерал Вейдлинг сдался в плен в рано утром 2-го мая. Уже в 7 утра он согласился подписать документ о полной капитуляции. При помощи громкоговорящих установок его начали распространять по всему городу. Как только до немецких солдат доходило известие о капитуляции, они немедленно прекращали сопротивление и сдавались в плен.

Любопытно, но некоторые части продолжали сопротивление и не желали сдаваться в плен. Они решили прорваться в западную часть Берлина, но были почти полностью уничтожены превосходящими силами советских солдат. Путь к прорыву немцы выбрали пригород Пандау, где остались целыми два моста через речку Хафель. На тот момент мосты находились под контролем гитлерюгенда, которые, несмотря на капитуляцию, продолжали удерживать позиции. Стоит отметить, что в прорыве участвовали не только солдаты, среди них находились и мирные жители, которые испугались геббельсовской пропаганды о якобы зверствах советских солдат. Беженцам удалось прорваться до моста Хафель, но их там ожидали советские солдаты, которые начали полномасштабное уничтожение немецких частей.

Завершение штурма Берлина

«В один прекрасный миг стрельба прекратилась, мы не понимали, что происходит и в чем дело. 2 мая в 10 часов мы увидели повсеместно белые простыни, свисающие с окон Рейхстага, со здания Канцелярии. Словно по команде немцы вышли сдаваться. С присущей немцам педантичностью, колонны были распределены на генералов, офицеров и обычных солдат. Наконец-то все кончилось», – воспоминания А. Бессараба, одного из участников штурма Рейхстага.

Последние очаги сопротивления подавлялись включительно до 7 мая. Некоторым немцам все же удалось пробиться и переправиться через Эльбу, но это были единицы. Немцы, спасаясь от «зверств советских солдат» всеми силами пытались попасть в район оккупации американских частей. Они полагали, что сдадутся в плен к людям, которые будут придерживаться законов военной морали.

Результаты взятия Берлина

Результатом взятия Берлина стало дальнейшее продвижение советских войск в сторону Эльбы, где им удалось соединиться с союзниками – американцами и британцами. После падения столицы Германия потеряла жизненно важный очаг сопротивления, и ей оставалось только одно – полная капитуляция. После успешного завершения операции по взятию Берлина, советские войска без проблем разгромила последние группировки противника в Чехословакии и Австрии.

Количество жертв

Точную цифру назвать тяжело, так как большое количество немцем и советских солдат погибли под руинами города, в метро и просто пропали без вести. Некоторые ученые называют число 125 тыс. человек из 2 миллионов берлинцев. Известно, что от оружия советских солдат погибло значительно меньшее количество мирных жителей и солдат. Еще до прихода Красной Армии в Берлине начался голод, вызванный сильной разрухой от бомбардировок, которые проводили американцы. Они продолжали бомбёжку до 20 апреля.

А. Орлов, доктор исторических наук отметил: «история не знает примеров, чтобы за такое короткое время был взят такой превосходно укрепленный город. Берлин взяли за 5 дней! Вы можете себе это представить? Ровно 5 дней понадобилось советским войскам, чтобы сломить последний очаг сопротивления немцев».

Что касается потерь среди советской техники, то она потеряла 46 боевых машин. Это приблизительно 23% от имеющейся на тот момент техники. Среди потерь танков, то здесь потери были незначительные, просто некоторые танки застряли в противотанковых ежах или рвах, но со временем они были возвращены в строй.

Местно население пострадало не меньше города: их принуждали свои же немцы рыть канавы, стариков и подростков записывали в отряды сопротивления. Точных данных о потерях среди мирного населения не сохранилось. Единственное, что известно, на момент начала операции по штурму в столице находилось приблизительно 3 млн. мирных жителей (включая 500 тыс. «остарбайтеров»).

Таким образом, операция по взятию Берлина не знает аналогов в мировой истории. Ведь столица Германии была взята в период с 23 апреля по 2 мая.

Взятие Берлина было необходимой завершающей точкой в Великой Отечественной войне советского народа.

Враг, пришедший на русскую землю и принесший неимоверные потери, страшные разрушения, разграбление культурных ценностей и оставлявший после себя выжженные территории, должен был не просто быть изгнанным.

Он должен быть поверженным и разгромленным на своей собственной земле. за все четыре кровавых года войны ассоциировался у советских людей как логово и оплот гитлеризма.

Полная и окончательная победа в этой войне должна была завершиться взятием столицы фашистской Германии. И завершить эту победную операцию должна была именно Красная Армия.

Этого требовал не только Верховный главнокомандующий И.В.Сталин, но это было необходимо всему советскому народу.

Битва за Берлин

Конечная операция в ходе Второй Мировой войны началась 16 апреля 1945 года и закончилась 8 мая 1945 года. Немцы защищались фанатично и отчаянно в превратившемся по приказу Вермахта в город - крепость Берлине.

Буквально каждая улица была подготовлена к длительной и кровопролитной битве. 900 квадратных километров, включающих не только сам город, но и его пригороды, превратили в хорошо укрепленный район. Все сектора этого района были соединены сетью подземных ходов.

Немецкое командование спешно снимало войска с Западного фронта и перебрасывало их в Берлин, направляя против Красной Армии. Союзники Советского Союза по антигитлеровской коалиции планировали взять Берлин первыми, это была их приоритетная задача. Но для советского командования она также была важнейшей.

Разведка предоставила советскому командованию план берлинского укрепрайона, и на основе этого был составлен план военной операции по взятию Берлина. Во взятии Берлина участвовали три фронта под командованием Г.К. а, К.К. и И.С.Конева.

Силами этих фронтов поэтапно необходимо было прорвать, смять и сокрушить вражескую оборону, окружить и расчленить основные силы противника, зажать фашистскую столицу в кольцо. Важным моментом этой операции, который должен был принести ощутимые результаты, являлась ночная атака с применением прожекторов. Ранее советское командование уже применяло подобную практику и она имела значительный эффект.

Количество боеприпасов для артобстрелов составило почти 7 миллионов. Огромное число живой силы – более 3,5 млн. человек были задействованы в этой операции с двух сторон. Это была самая масштабная операция времен . С немецкой стороны в обороне Берлина принимали участие практически все силы.

В боях участвовали не только профессиональные военные, но и ополчение, не взирая на возраст и физические возможности. Оборона состояла из трех рубежей. Первая линия включала естественные препятствия - реки, каналы, озера. Против танков и пехоты применялось широкомасштабное минирование – около 2 тысяч мин на кв.км.

Было задействовано огромное количество истребителей танков с фаустпатронами. Штурм гитлеровской цитадели начался 16 апреля 1945 года в 3 часа утра сильнейшей артиллерийской атакой. После ее окончания немцев стали слепить 140 мощнейших прожекторов, что помогло успешно провести атаку танками и пехотой.

Уже через четыре дня ожесточенных боевых действий первый рубеж обороны был смят и фронты Жукова и Конева сомкнули вокруг Берлина кольцо. В ходе первого этапа Красная Армия разгромила 93 дивизии немцев и взяла в плен почти 490 тысяч гитлеровцев. На реке Эльба произошла встреча советских и американских солдат.

Восточный фронт соединился с Западным фронтом. Вторая оборонительная линия считалась основной и проходила по окраинам пригородов Берлина. На улицах были возведены противотанковые препятствия и многочисленные проволочные заграждения.

Падение Берлина

21 апреля была смята вторая линия обороны фашистов и ожесточенные, кровопролитные бои уже происходили на окраинах Берлина. Немецкие солдаты сражались с отчаянностью обреченных и в плен сдавались крайне не охотно, только если сознавали безвыходность своего положения. Третья линия обороны проходила по окружной железной дороге.

Все улицы, которые вели к центру, были забаррикадированы и заминированы. Мосты, в том числе и метро, подготовлены к подрывам. Через неделю жестоких уличных боев, 29 апреля советские бойцы начали штурм Рейхстага, а 30 апреля 1945 года над ним водрузили Красное Знамя.

1 мая советское командование получило известие, что накануне покончил жизнь самоубийством. Генерал Крабс, начальник Генштаба немецких сухопутных войск, был доставлен в штаб 8-й Гвардейской армии с белым флагом и были начаты переговоры о перемирии. Штаб берлинской обороны 2 мая отдал распоряжение прекратить сопротивление.

Немецкие войска перестали сражаться и Берлин пал. Более 300 тысяч убитыми и ранеными – такие потери понесли советские войска при взятии Берлина. В ночь с 8 на 9 мая между поверженной Германией и членами антигитлеровской коалиции был подписан акт о безоговорочной капитуляции. Война в Европе была окончена.

Выводы

Взятием Берлина, который олицетворял для всего прогрессивного человечества, оплот фашизма и гитлеризма, Советский Союз подтвердил свою главенствующую роль во Второй мировой войне. Победный разгром вермахта привел к полной капитуляции и падению существующего в Германии режима.

16 апреля 1945 года началась последняя, решающая военная операция Красной армии в Великой Отечественной войне. Конечная цель – Берлин. Она обернулась гонкой фронтов, освещённой прожекторами Георгия Жукова.

Когда закончилась война?

Операцию по захвату Берлина Красная армия могла начать ещё в начале февраля 1945 года, по крайней мере так считали союзники. Западные специалисты полагают, что Кремль отложил наступление на Берлин с целью затяжки военных действий. О возможности Берлинской операции в феврале 1945 года говорили и многие советские командующие. Василий Иванович Чуйков пишет:

«Что касается риска, то на войне нередко приходится идти на него. Но в данном случае риск был вполне обоснован».

Советское руководство намеренно затянуло наступление на Берлин. На это были объективные причины. Положение 1-го Белорусского и 1-ого Украинского фронтов после проведения Висло-Одерской операции осложнялось недостатком боеприпасов и горючего. Артиллерия и авиация обоих фронтов была настолько ослаблена, что войска не были способны наступать. Отложив Берлинскую операцию, ставка сосредоточила основные усилия Белорусского и Украинского фронтов на разгроме восточно-померанской и силезской группировок противника. Вместе с этим предполагалось произвести необходимую перегруппировку войск и восстановить господство советской авиации в воздухе. На это ушло два месяца.

Ловушка для Сталина

В конце марта Иосиф Сталин решил ускорить наступление на Берлин. Что же побудило его форсировать события? В советском руководстве росли опасения, что западные державы готовы начать сепаратные переговоры с Германией и закончить войну «политическим путём». До Москвы доходили слухи, что Генрих Гиммлер стремится через вице-президента Красного Креста Фольке Бернадота установить контакты с представителями союзников, а оберстгруппенфюрер СС Карл Вольф начал в Швейцарии переговоры с Алленом Даллесом о возможной частичной капитуляции немецких войск в Италии.
Ещё больше насторожило Сталина сообщение от главнокомандующего вооруженными силами западных держав Дуайта Эйзенхауэра от 28 марта 1945 года, что тот не собирается брать Берлин. Раньше Эйзенхауэр никогда не сообщал Москве о своих стратегических планах, а тут пошёл в открытую. Сталин, ожидавший возможного предательства со стороны западных держав, в своём ответном сообщении указал, что местом соединения западных и советских войск должны стать районы Эрфурт-Лейпциг-Дрезден и Вена-Линц-Регенсбург. Берлин, по словам Сталина, утратил своё прежнее стратегическое значение. Он уверял Эйзенхауэра, что на берлинское направление Кремль направляет второстепенные силы. Потенциальной датой начала главного удара советских войск западных державам называлась вторая половина мая.

Кто первый пришёл, тому и Берлин

По оценкам Сталина Берлинскую операцию следовало начинать не позднее 16 апреля и закончить в течение 12-15 дней. Открытым оставался вопрос о том, кто должен захватить гитлеровскую столицу: Георгий Константинович Жуков и 1-й Белорусский фронт или Иван Степанович Конев и 1-й Украинский фронт.

«Кто первый прорвётся, тот пусть и берёт Берлин», - заявил Сталин своим полководцам. Третий командующий советскими вооруженными силами – маршал Константин Рокоссовский и его 2-й Белорусский фронт должны были наступать на север от Берлина, выйти к морскому побережью и разгромить там группировку противника. Рокоссовский, как и остальные офицеры его полка, был раздосадован, что не сможет принять участие во взятии Берлина. Но на это были объективные причины, их фронт не был готов к наступательной операции.

Оптическое «чудо-оружие» Жукова

Операция началась в пять часов утра (три часа ночи по берлинскому времени) с артиллерийской подготовки. Через двадцать минут были включены прожекторы, и пехота при поддержке танков и САУ поднялась в атаку. Своим мощным светом более 100 зенитных прожекторов должны были ослепить противника и обеспечить ночную атаку вплоть до рассвета. Но на практике они оказали противоположное воздействие. Генерал-полковник Василий Иванович Чуйков позже вспоминал, что с его наблюдательного пункта было невозможно наблюдать за полем битвы.

Причиной стали неблагоприятная туманная погода и образовавшееся после артподготовки облако дыма и пыли, которое не мог пробить даже свет прожекторов. Часть их была неисправна, остальные то включались, то выключались. Это крайне мешало советским солдатам. Многие из них останавливались при первом же естественном препятствии, ожидая рассвета, чтобы совершить переправу через какой-нибудь ручей или канал. «Изобретения» Георгия Жукова, успешно использованные ранее при обороне Москвы, под Берлином вместо пользы принесли только вред.

«Оплошность» командующего

Командующий 1-ой Белорусской армией маршал Георгий Жуков полагал, что в период первых дней операции ни единой ошибки им совершенно не было. Единственная оплошность, по его мнению, состояла в недооценке сложного характера местности в районе Зееловских высот, где располагались основные оборонительные силы и техника противника. Бои за эти высоты стоили Жукову одного-двух дней сражения. Эти высоты затормозили продвижение 1-ого Белорусского фронта, увеличив шансы Конева на право первым войти в Берлин. Но, как Жуков и предполагал, Зееловские высоты к утру 18 апреля были вскоре взяты, и появилась возможность использовать все танковые соединения 1-ой Белорусского формирования на широком фронте. Путь на Берлин был открыт и уже через неделю советские солдаты штурмовали столицу Третьего рейха.