Имя Марии Даниловны Гамильтон, которую в России чаще называли Марией Гамонтовой, не так широко известно, как имя любовницы великого адмирала Нельсона Горацио - Эммы Гамильтон. Однако судьба русской Гамильтон была не менее трагична, чем судьба прославленной англичанки. Став однажды любимой фавориткой Петра I, Мария не могла и предположить, что в тот самый день она вступила на страшный, трагический путь.
Предки Марии Даниловны Гамильтон, или, как ее чаще называли на русский манер Марии Гамонтовой, происходили из боковой ветви крупного старинного шотландского дворянского рода. Часть Гамильтонов из многочисленного клана, спасаясь от бесконечных войн между Англией и Шотландией и неизбежно следовавших за ними жестоких политических репрессий, покинули острова и перебрались на континент еще в XV - XVI веках.
Большинство эмигрировавших шотландских дворян рассеялись по разным странам Европы, предложив свою шпагу испанским, итальянским, французским и немецким монархам, маркграфам, герцогам и князьям, а некоторые из них отважно решились отправиться в далекую, холодную и загадочную Россию.
В то время в Москве сидел на троне Иоанн Васильевич IV, прозванный Грозным. Он любил и жаловал многих иностранцев, поэтому принял лишившихся родины Гамильтонов ласково и дал им приют. По прошествии длительного времени шотландские Гамильтоны обрусели, породнились со многими русскими дворянскими фамилиями, и их потомки занимали различные должности на государственной статской службе, в армии и при дворе.
Точная дата рождения Марии Даниловны Гамильтон - Гамонтовой к сожалению неизвестна, зато мы знаем, что при дворе Петра I юная Мария появилась в 1709 году. Юный возраст означал в то время не более 14-16 лет отроду. Красивую девушку хорошего происхождения приняла в свой штат Екатерина Алексеевна и сделала ее своей фрейлиной.
История свидетельствует, что царь Петр I отличался не только широким преобразованием государства, громкими военными победами и построением флота, но и неуемным женолюбием. Как писали современники, самодержец старался не пропустить ни одной смазливой особы женского пола и, якобы, вел специальный «постельный реестр», куда заносил имена тех, кто вскорости непременно должен оказаться в его постели и тех, кто уже там побывал.
Трудно точно сказать, сколько их было - жертв царского «реестра»? Судьбы большинства из них печальны и трагичны, как у дочери валашского господаря Кантемира, родной сестры поэта Антиоха Кантемира, которую всевластный Петр насильно сделал свой любовницей, долго не позволял ей выйти замуж и фактически заточил в имении Черная Грязь, позже переименованной Екатериной II в известное Царицыно.
Натешившись, царь забыл княжну, которая через некоторое время умерла. А уж «побед» над прочими разного звания девицами и дамами просто не счесть - кто бы осмелился отказать крутому характером царю и прямо в лицо бросить ему «нет»?
По большому счету, скрыться от монарших домогательств было просто некуда! Хотя, при желании, наверное, всегда можно найти укромное местечко?
Впрочем, многим прелестным особам весьма льстило внимание венценосного любовника, и они даже умудрялись ловко извлечь из его похоти немало выгоды - сам царь отличался крайней скупостью, но с умом и оглядкой действуя от его имени, можно было сколотить немалый капитал. Правда, это было достаточно опасное занятие, но воровали все, а кто не рискует...
Естественно, Петр не мог не заметить отличавшуюся редкой красотой Марию Даниловну и, по отзывам царедворцев, «распознал в юной красавице дарования, на которые невозможно было не воззреть с вожделением». И Мария Гамильтон попала в « постельный реестр ». Ей передали приказание постелить государю в его опочивальне.
Что она испытывала, о чем думала в тот момент? Вряд ли предвидела до конца свою судьбу и, вполне возможно, строила очень далеко идущие планы - шотландка обладала авантюрным характером и чертовки привлекательной внешностью! По мнению ряда историков, она вполне сознательно «мозолила глаза» самодержцу, стараясь обратить на себя его внимание и надеясь надолго удержать царя около себя: почему ей не может удаться то, что удалось безродной Екатерине? Она стареет, а фрейлина молода, хитроумна и чудо, как хороша собой! Тем более, брак царя незаконен и не освящен церковью (Брак Петра I и Екатерины состоялся только в 1712 году и тогда обе их дочери были признаны законными. Коронована Екатерина в 1724 году): тут есть, на что поставить!
И вот свершилось - Мария стала фавориткой! Петр словно обезумел: он никак не мог насытиться ей и постоянно требовал все новых и новых ласк и наслаждений, беззастенчиво уединяясь с фрейлиной своей гражданской супруги в любое время! Наверное, тогда Гамильтон уже торжествовала в душе победу, но монарх вдруг совершенно охладел к ней! Пресытившись ее любовью, он уже осматривался вокруг в поисках новых, будоражащих кровь любовных приключений. Бедная Мария - она не учла небывалой ветрености русского царя и его патологической неверности любой женщине, включая Екатерину. И еще она не учла что Петр был САМОДЕРЖЕЦ по духу своему и ярый, скупой собственник. Во всем!..
ЦАРСКИЙ ДЕНЩИК
Конечно, во дворце сразу же нашлось немало желающих утешить молодую прелестную фрейлину, только что выскочившую из постели самодержца. До того перебегать Петру дорогу было просто смертельно опасно, но вот после - очень даже лестно для самолюбия переспать с бывшей царской фавориткой. Тем более, такой красавицей!
И вокруг Марии Гамильтон закружился пестрый хоровод блестящих молодых офицеров гвардии, бравых гренадеров и бомбардиров, щеголей-придворных, недавно вернувшихся из Европы. Как выяснилось впоследствии, фрейлина не смогла устоять перед могучей силой плотских наслаждений, несколько раз она была беременна, но всякий раз ей удавалось удачно избавиться от греховного плода, хотя тогда дело это было во всех отношениях крайне опасное: и в медицинском, и в правовом, и в церковном.
Казалось, Мария не ведала усталости в пикантных и сладострастных любовных играх: несмотря на все свои похождения, она хорошела день ото дня, но царь, даже встречаясь с ней ненароком, смотрел на прелестницу, как на пустое место - Петр уже забыл о фрейлине Гамильтон. Он взял свое, и она более для него не существовала: самодержец как бы вычеркнул ее из своей жизни. Но сама жизнь сурово напомнила ему о Марии!
Сейчас трудно утверждать совершенно однозначно, но вполне возможно, что в тщетной попытке вновь закрутить лихую и отчаянную авантюру и путем любовной интриги опять завладеть вниманием царя, Мария Гамильтон уступила ухаживаниям царского денщика Ивана Орлова.
Иван Орлов
Во времена Петра денщики для государя подбирались из лучших дворянских фамилий, имели высокие офицерские чины и звания и являлись доверенными людьми, которых монарх посвящал во многие дела государства. Они же выполняли некоторые функции камердинеров, секретарей и охранников. Нередко денщики становились супербогатыми людьми на получении огромных взяток от лиц, искавших благорасположения самодержца. Достаточно напомнить: одним из денщиков Петра I был впоследствии ставший генералиссимусом и одним из богатейших людей Европы, член нескольких зарубежных Академий, совершенно неграмотный Александр Данилович Меньшиков.
Вне дворца Орлов и Гамильтон вели беспутную, бурную жизнь: кутежи, бесконечные развлечения и сумасшедшая страсть в постели. Да, сейчас Мария вновь оказывалась почти на расстоянии вытянутой руки от царя, она была совсем рядом с Петром, но по иронии злой судьбы по-прежнему далека от своей цели - царь ускользал! Однако, прекрасная шотландка упорно не теряла надежды, и ее тайная связь с Орловым продолжалась несколько лет, пока над головами любовников не грянул гром...
СЛЕДСТВИЕ
В 1717 году из кабинета самого государя пропали важные бумаги. В причастности к этому происшествию заподозрили дежурившего в тот злополучный день царского денщика Ивана Орлова. В политическом сыске Петр I был весьма скор на руку и неимоверно жесток - денщика тут же, не дав опомниться, потащили на допрос с пристрастием. Насмерть перепуганный Орлов - с царем шутки куда как плохи! - кинулся самодержцу в ноги и слезно покаялся в грехах, повинившись в тайном сожительстве с бывшей фавориткой Его Величества фрейлиной Марией Гамильтон.
Совершено потеряв честь и достоинство дворянина и офицера, Орлов с торопливой, можно даже сказать суетной поспешностью начал выгораживать себя и валить все смертные грехи на Марию. Царь тут же припомнил, что незадолго до происшествия с бумагами в окрестностях дворца нашли трупик младенца, завернутый в дворцовую салфетку. Сурово сдвинув брови, он повелел:
- Фрейлину Гамильтон немедля взять!
Конечно, ее тут же схватили. Надеясь получить милостивое прощение и уповая на заступничество Екатерины Алексеевны, несчастная Гамильтон призналась в связи с Орловым и в том, что в 1715 году дважды вытравливала плод незаконной любви.
Услышав об этом, царь даже отшатнулся, словно его неожиданно и сильно ударили в грудь.
А Мария продолжала говорить, нисколько не щадя себя. Фрейлина показала на допросе: для покрытия долгов любовника и чтобы делать ему дорогие подарки, она не раз крала у благодетельницы своей Екатерины Алексеевны деньги и разные драгоценные вещи. Да, она виновата в кражах, но более всего виновата в детоубийстве! И государь должен понять ЧТО именно ее толкнуло на все это! Государь ДОЛЖЕН ПОНЯТЬ!
Петр нервно дернул щекой, сердито закусил ус и гремя ботфортами по паркету, вышел вон из канцелярии. Он направлялся в покои жены, Екатерины Алексеевны - все-таки Мария Гамильтон была ее фрейлиной.
Надо отдать должное Екатерине - совершенно несклонная к сантиментам, она, тем не менее, повела себя в этой далеко непростой ситуации предельно осторожно и благородно. Муж держал под следствием не только ее фрейлину, обкрадывавшую госпожу ради сожителя, но, в первую очередь, свою бывшую любовницу, развратную девицу, которую он в свое время чуть было не предпочел ей, Екатерине! Соблазн жестоко отомстить был крайне велик: одно слово и конец сопернице! Но тонкая женская интуиция подсказала - ни за что этого не делать!
- Я прощаю ее за все содеянное, Петр Алексеевич, - тихо и грустно сказала Екатерина. - Бог ей судья!
Царица Екатерина
Для царя это явилось полной неожиданностью. В первую очередь ответ жены ударил по самолюбию: значит, она знала все и, прощая Гамильтон, тем самым намекала на божий суд над ним, Петром?!
Ты у меня просто ангел, - хрипло сказал царь и криво усмехнулся. - Но прежде, чем она предстанет перед Богом, судить ее буду я!
По вполне понятным причинам следствие несколько затянулось и продлилось более года. Поначалу Петр еще колебался, но всплывали все новые подробности. Гамильтон несколько раз подвергали жестоким пыткам, причем в присутствии государя. Она взывала к его милости, но даже теряя сознание от боли, никого не оговорила, пощадив и предавшего ее Орлова. Возможно, Мария с помутившимся от пыток рассудком все еще слепо надеялась вернуть этим своего неверного венценосного любовника? Тщетно!
Екатерина Алексеевна не раз ходатайствовала перед мужем о помиловании фрейлины, но Петр оставался непреклонен. Говорят, он не мог простить Марии, что она изменяла ему, даже когда он оставил ее. Странная ревность, тем не менее некоторые современники высказывали такое мнение и это очень похоже на противоречивого и импульсивного Петра, о котором еще в молодости пророчествовали: он либо вскоре погибнет, либо станет великим человеком!
Орлова разжаловали и заточили в крепость, а бывшую фрейлину Марию Даниловну Гамильтон приговорили к смертной казни за детоубийство - Екатерина простила поверженную судьбой соперницу, зато царь не простил бывшую любовницу!
***
Когда ей зачитали приговор: – " За детоубийство камер-фрейлину девицу Марию Гамильтон казнить 14 марта 1719 года смертью, а бабу Катерину за соучастие бить кнутом и сослать…"
ледяные волны непередаваемого ужаса захлестнули Марию.
– Не убивала я! Государь! Прости! Спаси! – закричала она.
КАЗНЬ
14 марта 1719 года в Санкт-Петербурге, при стечении народа, русская леди Гамильтон взошла на эшафот, где уже стояла плаха, и ждал палач с мечом - Марии Даниловне, которой тогда было около четверти века, должны были по приговору отрубить голову!
На казнь Мария шла молча, и в последний раз пыталась понять все случившееся. Пастор, пришедший из Немецкой слободы, так же как тюремный священник, говорил, что спасти могут только терпение, смирение и молитвы.
"Я молилась почти без остановки все эти месяцы и терпела, терпела, терпела. Но смириться – в двадцать лет жизнь кончена, не могу! Что я видела? Еще девочкой, я попала в постель Императора. Его грубой страсти хватило на полчаса. Скоро надоела".
Выйдя из крепости, Мария зажмурилась. Было пасмурно, но ее отвыкшие от солнца глаза заслезились. Да еще в марте всегда с Финского залива такой пронзительный ветер!
Мария заметила позолоченную карету Ее Величества Екатерины Алексеевны и обрадовалась: "Добра матушка. Простила мне все – и драгоценности и деньги, что я из ее шкатулки взяла. 300 червонцев – деньги немалые! А без меня ей скучно. Кто ей, малограмотной, на ночь читает? – снисходительно подумала Гамильтон. – Кто ей будет переводить английские и французские романы?! Кто ей, бывшей служанке пасторской, посоветует, как по протоколу себя вести с иностранными посланниками и государями?! Ну, не стала я рожать, вытравила! – вдруг вспомнила Мария то, о чем старалась вообще не думать. – Грех мой! Не хочу, чтобы моих потомков бастардами считали. А убивать младенца не убивала. У себя в спальне потихоньку рожала в судно. Родила и сомлела. Очнулась, а он уже не дышит. Катьку свою просила отнести его куда-нибудь. Сказали, что я его убила. Господи, не убивала я, – молча подняла она глаза к небу. – На дыбе на себя чего только не наговоришь, только чтоб перестали мучить".
Мария перед казнью
Мария Гамильтон надела белое платье и заплела в волосы чёрные ленты. Увидев её, толпа, собравшаяся на площади перед эшафотом, замерла. Девица была так прекрасна: ни долгие дни в темнице, ни жестокие пытки не смогли загубить её красоту.
На казни бывшей фрейлины присутствовал сам Петр I.
Приблизившись к эшафоту, Мария постаралась Петру очаровательно улыбнуться. Это оказалось трудно. Скулы свело. Петр в ответ улыбнулся прекрасной шотландке. Протянул ей руку, помог подняться на эшафот, обнял и поцеловал.
– Ты что дрожишь? Холодно? – заботливо спросил Император.
Стоя на снегу в бальном платье, глядя на плаху в темных пятнах и палача, опершегося на огромный меч, Марии было трудно не дрожать.
Судья в парике, сдвинутом набок, и каком-то облезлом камзоле стал читать приговор.
Мария не могла сосредоточиться, звуки расплывались, она даже забыла дышать.
– Что, что он говорит? – спросила она Петра.
Жалость чуть отразилась в его глазах, но в словах не было пощады:
– Без нарушения Божеских и человеческих законов не могу спасти тебя от смерти, – ответил ей Государь.
– Какие законы? Государь, Ты и есть закон! – стонала девушка.
– Не богохульствуй, – возмутился царь. – Прими казнь и верь, что Бог простит тебя в грехах твоих. Помолись только Ему с раскаянием и верой.
Мария встала перед Петром на колени. Государь помилования ей не объявил, но обещал, что рука палача ее не коснется: известно, что во время казни палач грубо хватал казнимого, обнажал его и кидал на плаху... Он участливо простился с осужденной и просил молиться за всех грешных, остающихся на земле. Потом он поцеловал её и что-то шепнул палачу. Толпа облегчённо вздохнула, решив, что царь отменил приказ...
Однако, палач взмахнул мечом... Раздался глухой удар, толпа сдавленно ахнула, и отрубленная голова русской леди Гамильтон скатилась в грязь.Так Петр, не нарушив данного Марии обещания, заодно опробовал привезенный с Запада палаческий меч - новое в России орудие казни, впервые тут использованное вместо грубого топора.
Широкими шагами царь подошел к ней, наклонился, ухватил за перепачканные кровью волосы, поднял и крепко поцеловал в мертвые губы!
Потом он показал голову всем собравшимся, застывшим от ужаса, и прочел толковую лекцию по анатомии, в которой был большим любителем и знатоком. По свидетельствам очевидцев, после этого Его Величество небрежно бросил голову в грязь, размашисто перекрестился и ушел, глухо бросив через плечо:
- В кунцкамеру!
***
Тайну "девки Гамонтовой" никто так и не разгадал. Почему эта женщина поступила столь благородно, выгородив предавшего её человека? Отчего Пётр, продержав бывшую фаворитку полгода в темнице Петропавловской крепости, так и не отменил свой жестокий приговор? Существует версия, что Гамильтон извела ребенка, отцом которого был сам Император. Трудно, конечно, решить вопрос, кто был отцом задушенного ребенка, но во всяком случае ревность и досада на неверность бывшей фаворитки усугубила строгость к ней Государя.
В конце XVIII века княгиня Екатерина Дашкова, проверяя счета Российской Академии наук, наткнулась на необыкновенно большой расход спирта, и прониклась соответствующими подозрениями. Но вызванный к начальству смотритель Яков Брюханов, сухонький старичок, рассказал, что спирт употреблялся не сотрудниками Академии, а на научные цели - для смены раствора в больших стеклянных сосудах с двумя отрубленными человеческими головами, мужской и женской, около полувека хранившихся в подвале. О своих экспонатах он мог рассказать что «от одного из своих предшественников слышал, будто при государе Петре I жила необыкновенная красавица, которую как царь увидел, так тотчас и повелел обезглавить. Голову поместили в спирт в кунсткамере, дабы все и во все времена могли видеть, какие красавицы родятся на Руси»
, а мужчина был неким кавалером, пытавшимся спасти царевича Алексея. Дашкова заинтересовалась историей, подняла документы и выяснила, что заспиртованные головы принадлежат Марии Гамильтон и Виллиму Монсу (брату Анны Монс, казнённому Петром за то, что тот был в фаворе у Екатерины I). Головы осмотрела и императрица Екатерина II, подруга Дашковой, «после чего приказала их закопать в том же подвале»
.
Где покоилось тело Марии Гамильтон, неизвестно...
Такова трагическая история прекрасной авантюристки, русской леди Гамильтон, на свою беду строившей слишком далеко идущие планы и оказавшейся слишком близко к трону русских самодержцев.
У нас в России тоже была своя леди Гамильтон. Как и известная Эмма Гамильтон, возлюбленная адмирала Нельсона, она была редкой красавицей, ее тоже окружали мужчины, которых смело можно назвать вершителями истории, и, наконец, российской леди Гамильтон, как и англичанке, очень не повезло в жизни. Но на этом аналогии заканчиваются.
Фрейлина ея Величества
Мария Гамильтон жила на столетие раньше своей английской однофамилицы. Она происходила из шотландского обрусевшего рода, обосновавшегося в России еще во времена Ивана Грозного. Ее отцом был Виллем Гамильтон, состоявший в родстве с Артамоном Матвеевым -- воспитателем Натальи Нарышкиной, матери Петра Великого. Впрочем, чиновники шотландскую фамилию «Гамильтон» писали на русский манер «Гамонтов», «Гаментов». Поэтому наша героиня по документам проходит как Мария Даниловна Гаментова.
Из хорошей семьи, родственница приближенных матушки императора, да еще и редкая красавица – неудивительно, что в возрасте 15-ти или 16-ти лет Мария оказалась при дворе в качестве фрейлины «ея императорского Величества Екатерины Алексеевны».
И совсем неудивительно, что красивую, ловкую, веселую Марию вскоре заметил и сам самодержец.
В «постельном реестре» императора
Петр I был большим охотником до женского пола. По свидетельства современников он вел даже некий «постельный реестр», куда включал своих «официальных» метресс. Его супруга Екатерина Алексеевна смотрела на шалости супруга сквозь пальцы. Она прекрасно понимала, что ее положение императрицы достаточно шаткое. Лифляндская крестьянка, «портомоя», да что там, обозная девка, взлетевшая на вершину власти в Российской империи по прихоти своего венценосного супруга, по той же прихоти могла в любой момент оказаться там, откуда явилась. И поэтому она не устраивала супругу сцен ревности, а «метресок» даже привечала, даря им подарки и придворные должности. Так Мария Гамильтон стала первой камер-фрейлиной.
Царский денщик
Впрочем, увлечения императора длились недолго. После всех своих амурных похождений он неизменно возвращался к «милому другу Катеньке». Так случилось и с Марией. Впрочем, одна она оставалась недолго, и вскоре завязала бурный роман с царским денщиком Иваном Орловым.
Императорская чета в 1716 год отправилась за границу, Мария Гамильтон и Иван Орлов были в числе свитских. Как говорят, во время этого путешествия Орлов охладел к Марии. Чтобы вернуть чувства возлюбленного, Мария стала… воровать для него деньги и ценности у императрицы. Но и это не помогло: любовники часто ссорились, Орлов даже поколачивал Марию.
Но кражи из царских покоев были не самым страшным преступлением Марии. Она трижды беременела и трижды избавлялась от детей. Два раза она вытравила плод каким-то зельем, а третьего ребенка родила и собственноручно задушила. Однако все это до поры до времени удавалось сохранить в тайне.
Царь по старой памяти, как говорили при дворе, иногда похаживал к своей «метреске» шотландского происхождения, однако это Марию вряд ли сильно радовало. Дальнейшие события покажут, что своего Ивана она и в самом деле любила не на шутку.
Розыск
Все вскрылось, как это и бывает, совершенно случайно. Петр потерял какой-то документ, в гневе вызвал к себе денщика. Тот не разобравшись, в чем, собственно, дело, бухнулся на колени, да и выложил все, что знает о фокусах своей любовницы.
Марию тут же препроводили под арест, и начался розыск, то есть, говоря современным языком «следственные действия».
Розыск в те времена без пытки никогда не проводился. Даже если человек добровольно признавался во всем, его все равно пытали, поскольку считалось, что без дыбы и кнута правды не добиться. Подвергли пытке и Марию. Она созналась и в кражах и в детоубийстве, но твердо стояла на том, что Орлов ни при чем, что воровала у царицы и избавлялась от детей она без его ведома.
Казнь
Государь приговорил «Марью, девку Гаментову» казнить отсечением головы. За нее просили обе царицы, и супруга императора, и вдовствующая царица Прасковья (жена Иоанна V, брата и соправителя Петра I), однако, Петр был непреклонен. Историки считают причиной такой суровости тот факт, что незадолго до того государь издал указ, согласно которому «зазорные дети» (то есть, рожденные вне брака) не ущемлялись в правах, как это было заведено до сих пор. Напротив, были организованы госпитали, где непутевые девки могли родить в полной тайне под присмотром опытных повивальных бабок и оставить ребенка в приюте. Таким образом, Петр заботился о новых рекрутах, новых работниках, как сегодня сказали бы, о демографической ситуации. Но есть и еще одна версия: один из уничтоженных Марией детей вполне мог быть и от самого Петра.
Она появилась в белом платье, украшенном черными лентами, и была так грациозна и трогательна, что Петр вышел навстречу, подал ей руку и помог взойти на эшафот. По воспоминаниям современников, толпа замерла в надежде на царскую милость. Петр что-то негромко сказал Марии, даже, как говорят, приобнял ее, а затем… подтолкнул к палачу.
Когда казнь свершилась, Петр взял голову Марии, поцеловал ее в уста, а затем начал рассказывать находящимся рядом людям об анатомическом сложении шеи человека, демонстрируя при этом артерию и позвонки несчастной Гамильтон. Завершив свою жуткую лекцию, Петр еще раз поцеловал мертвые губы, бросил голову наземь и уехал.
Говорят, что голова Марии Гамильтон была заспиртована и долгое время хранилась в Кунсткамере. Но это, видимо, не более чем легенда.
С момента создания Кунсткамеру сопровождали загадочные истории и необычные события. Первый в России музей - Кунсткамера - был учрежден по приказу Петра I, если верить ряду источников, 31 января 1714 года.
Сегодня в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН собрано множество экспонатов, представляющих историю культур Старого и Нового света. Здесь есть Коран, «волшебный» дракон, чайник, закипающий от солнца и множество других редких предметов.
Мистический образ «кабинету редкостей» придает экспозиция по анатомии и эмбриологии, выкупленная в свое время Петром I у профессора Фредерика Рюйша. О заспиртованных младенцах, демонстрирующих человеческие аномалии, знает в стране каждый школьник. Но не только экспонаты создают ореол таинственности вокруг музея.
История о дереве-монстре
Центром города на берегах Невы, согласно замыслу архитекторов, должен был стать Васильевский остров. На его стрелке хотели поместить культурный центр, в который бы вошли Академия наук, библиотека, Кунсткамера и прочие институты.
Согласно версии, которой придерживаются и в Музее антропологии и этнографии, именно на Васильевском острове Петр I увидел необычную сосну. Дерево было редким и представляло аномалию, которых впоследствии будет немало выставлено в Кунсткамере. Ветка сосны умудрилась вырасти из ствола и вернуться в него назад. Получалось, что отросток образовал петлю, напоминающую ручку от кружки.
Удивительно, но эта ветка, вместе с куском ствола сосны, не исчезла. Её по-прежнему бережно хранят в Кунсткамере. Посмотреть на редкость, повлиявшую на решение царя, можно и по сей день.
Деньги за «родившихся уродов»
В конце XVII века во время визита в Амстердам Петр I встретился с известным бальзамировщиком Фредериком Рюйшем. У него царь впоследствии выкупил большую коллекцию примеров заспиртованных анатомических отклонений: Петр понимал, что вскрытие человека может дать большой простор для медицины в плане дальнейшего изучения болезней.
Когда коллекция «кунштов» (редкостей - прим.) выставлялась в Кикиных палатах в Петербурге, император сделал всё, чтобы устранить предрассудки в обществе относительно детей, рождавшихся с патологиями. Царь даже предложил денежное вознаграждение тем, кто сможет принести «родившихся уродов». Таким образом, он пополнял коллекцию анатомических отклонений.
Двухголовая лиса
Голова великана
Петр I путешествует по миру и привозит в Петербург из Коле француза-гиганта Николя Буржуа. Его рост был 226,7 см. Царь назначил его на должность гайдука.
Буржуа ушел из жизни в 1724 году - причиной стал апоплексический удар. Царь решает, что Кунсткамере послужит скелет и сердце великана.
Впоследствии, когда в 1747 году здание музея на Васильевском острове охватывает пожар, у скелета Буржуа исчезла голова. Экспонату нашли новую «голову», а в народе появилась легенда, что скелет француза якобы ходит по пустым залам и ищет свой череп.
Карлик с клешнями
При Кунсткамере существовал также интересный живой экспонат. Его звали Федор Игнатьев. Он был мал - рост всего 126 сантиметров. На ногах и правой руке у него было только по два пальца, схожих с клешнями. На левой руке было две таких «клешни». В истории остались записи, что Петр I сам здоровался за руку с Федором. Игнатьев прожил при Кунсткамере 16 лет.
Голова Марии Гамильтон
Камер-фрейлина Екатерины I и любовница Петра I Мария Гамильтон была детоубийцей и воровкой. При дворе она имела отношения не только с царем, но и с денщиком императора Иваном Орловым. От последнего она была трижды беременна, и два раза ей удавалось избавиться от плода при помощи лекарств, третьего родившегося малыша она убила, а тело отдала своему привратнику.
Кроме того, когда открылась страшная тайна, выяснилось, что Гамильтон воровала у Екатерины ценности. В ходе обыска они были найдены у нее в покоях.
Петр I не потерпел детоубийства и приказал отрубить голову Марии Гамильтон. Приговор привели в исполнение 14 марта 1719 года на Троицкой площади в Петербурге.
Уже в конце XVIII столетия княгиня Екатерина Дашкова, когда начала проверять счета Российской Академии наук, заметила необыкновенно большой расход спирта. Смотритель, вызванный к начальству, рассказал, что спирт ушел на научные цели - для смены раствора в больших стеклянных сосудах с двумя человеческими головами - мужской и женской, которые хранились в подвалe около полувека.
Дашкову эта история заинтересовала. Свершившись с документами, она выяснила, что заспиртованные головы принадлежат Виллиму Монсу и той самой Марии Гамильтон.
По одной из версии, головы осмотрела Екатерина II и приказала захоронить их в том же подвале.
Согласно другим сведения, голова Монса до сих пор находится в Кунсткамере. А вот голова Марии могла пропасть при довольно странных обстоятельствах. Якобы спирт из колбы был выпит, а голова исчезла. Тогда к морякам стоящего напротив здания на Университетской набережной корабля обратились с просьбой найти экспонат хранители музея. Матросы пообещали, но пропали на долгое время. Почти через год они появились в Кунсткамере и предложили вместо одной головы Гамильтон три, но подстреленных ими басмачей.
Также существует версия, что эта голова принадлежала не английской леди, а 15-летнему мальчику.
Не доживший создатель
Отдельное здание для петровской коллекции достроили только в 1734 году. Строительство постоянно прерывалось и шло с осложнениями.
Императору, который вошел в историю как один из самых деятельных правителей, не терпелось выставить экспонаты на всеобщее обозрение. Вдохновленный увиденными за границей во время «великого посольства» кабинетами редкостей, в 1714 году, когда достроили Летний сад, Петр размещает в его Зеленом кабинете свои коллекции, перевезенные из Аптекарской канцелярии в Москве. Четыре года многочисленные экспонаты ютились в тесном помещении.
Смерть человека стала причиной переезда редкостей в 1718 году. Тогда был казнен за причастность к делу церасевича Алексея опальный вельможа Александр Кикин, а его дом - конфискован. В Кикиных палатах и разместилась коллекция царя, а также библиотека. В этом же году, спустя четыре года после учреждения, началось строительство здания на Васильевском острове. Кунсткамера же пробыла в Кикиных палатах до 1728 года.
Петру I, скончавшемуся после тяжелой болезни в 1725 году, увидеть экспонаты в историческом здании так и не удалось.
Уничтожающее пламя
Разрушительное происшествие, будто расплата за ореол мистики, случилось 5 декабря 1747 года. В ту пору в Кунсткамере уже работал Михаил Ломоносов. Он также стал свидетелем страшного пожара.
Огонь разгорелся в башне у западного крыла галереи. Полностью выгорела деревянная башня, в которой была обсерватория с инструментами. Там был и знаменитый Готторпский глобус. В итоге от него осталась только дверца и металлический остов.
Огонь, произошедший из-за неисправности оборудования отопления, уничтожил и шкафы с этнографическими коллекциями. Но больший ущерб произошел от того, что служащие Кунсткамеры, опасаясь, что огонь перекинется на всё здание, начали выбрасывать на снег документы, книги и вещи. Ночью существенную часть экспонатов похитили.
Сохранившиеся редкости перевезли в дома Демидова и Строганова, которые были недалеко от Кунсткамеры. Экспонаты вернулись в отремонтированное здание лишь в конце 1766 года. Однако башня Кунсткамеры в ее историческом виде была восстановлена лишь через 200 лет.
План
Введение
1 Биография
1.1 Разоблачение
1.2 Приговор
1.3 Голова
2 В искусстве
2.1 Баллада
Список литературы
Введение
Мария Даниловна Гамильтон (Марья Гамонтова) (? - 14 марта 1719) - камер-фрейлина Екатерины I и одно время любовница Петра I. Казнена в 1719 году за детоубийство, воровство и оскорбительные речи о царице.
1. Биография
Происходила из ветви шотландского рода Гамильтонов, основатель которой Томас Гамильтон приехал в Россию при Иване Грозном (вероятно, она была дочерью Виллема (Уильяма), двоюродного брата Евдокии Григорьевны (Мэри) Гамильтон, жены Артамона Матвеева). Её родственница, родная внучка Артамона - Мария Матвеева, тоже была любовницей царя.
Мария Гамильтон появилась при дворе в 1713 году и, пользуясь своей красотой, стала вести легкомысленный образ жизни, обратив на себя внимание царя. (Ни о какой романтической привязанности, в отличие от Анны Монс, не упоминается, скорее всего, это была лишь физическая связь, несмотря на сентиментальный флёр, раздутый поздней беллетристикой).
Личный токарь царя Андрей Нартов упоминает о ней: «Впущена была к его величеству в токарную присланная от императрицы комнатная ближняя девица Гамильтон, которую, обняв, потрепал рукою по плечу, сказал: „Любить девок хорошо, да не всегда, инако, Андрей, забудем ремесло“ . После сел и начал точить».
Когда он стал охладевать к ней, она соблазнила царского денщика Ивана Михайловича Орлова. В январе 1716 года в свите царя они отправились в заграничное путешествие. Орлов, в которого девушка серьёзно влюбилась, также остыл к ней. Любовники постоянно ссорились, Орлов бил её, вдобавок, изменял с Авдотьей Чернышёвой, ещё одной метрессой императора Петра. Стремясь его вернуть, Мария одаривала его ценными подарками, в том числе и тем, что могла украсть у императрицы. Затем Мария забеременела (по показаниям горничной, две предыдущие беременности ей удалось прервать, первую в 1715 году, лекарствами, которые она брала у придворных лекарей, говоря что ей нужны средства «от запору»).
Она скрывала свой живот, и родив младенца, около 15 ноября 1717 года тайно утопила его, о чём знала лишь горничная Катерина Екимовна Терповская:
Сперва пришла Мария в свою палату, где она жила и притворила себя больною, и сперва легла на кровать, а потом вскоре велела мне запереть двери и стала к родинам мучиться; и вскоре встав с кровати, села на судно и, сидя, младенца опустила в судно. А я тогда стояла близ неё и услышала, что в судно стукнуло и младенец вскричал… Потом, став и оборотясь к судну, Мария младенца в том же судне руками своими, засунув тому младенцу палец в рот, стала давить, и приподняла младенца, и придавила.
Потом Гамильтон позвала мужа своей горничной, конюха Василия Семёнова, и отдала ему труп выбросить.
1.1. Разоблачение
Разоблачение случилось в 1717 году. Популярная версия, озвученная писателями, гласит: из кабинета государя пропали важные бумаги - Орлов написал донос на заговорщиков, отдал царю, тот положил бумагу в карман, а та провалилась. Петр подумал, что Орлов испугался и забрал донос, и принялся его допрашивать. Орлов испугался Петра и повалился ему в ноги, сознавшись в любви к Гамильтон, наболтав, помимо всего прочего, что он с ней вместе три года и за это время она родила мертвых младенцев (что вызвало подозрение Петра, так как в окрестностях дворца, по некоторым указаниям, при чистке дворцового нужника в выгребной яме, или у фонтана, нашли труп младенца, завернутый в дворцовую салфетку). После этого началось расследование.
Историк Семевский, поднимая подлинное судебное «Дело о девке Гамонтовой» пишет, что причина на самом деле была другая. Всё началось с того, что желая скомпрометировать перед Орловым Авдотью Чернышёву, к которой ревновала, Мария как-то рассказала любовнику, что Чернышёва, мол, говорила с каким-то денщиком об Екатерине, что та ест воск, и оттого у неё на лице угри. Затем она рассказала придворным дамам, что об этом с Чернышёвой говорил сам Орлов. Вернувшийся из командировки Орлов с ужасом узнал, какие о нём ходят сплетни и кинулся в ноги императрицы. Екатерина, до которой эти сплетни не дошли, была удивлена, призвали Гамильтон, которая сначала отнекивалась, что пустила слух, потом, когда «её побили», призналась в распространении слуха. Фрейлину заключили в тюрьму. Петр в это время пока был занят розыском по делу царевича Алексея и этой домашней склокой с фрейлиной не занимался. 12 марта в её комнатах в Преображенском в присутствии Петра и Екатерины устроили обыск, при котором обнаружили украденные «алмазные и протчие вещи Её Величества» , например, одежду, которую она носила сама.
Марию и Орлова перевезли из Москвы в Петербург и заключили в Петропавловскую крепость (они были в числе первых заключенных свежеотстроенной тюрьмы) и при допросе били кнутом. В апреле была вызвана на допрос горничная, от которой следствие и узнало об убитом младенце (возможно, тело и не было найдено, несмотря на запоминающийся образ найденного в грязи трупика). Затем допросы остановились до июня. Мария призналась и в воровстве, и в убийстве, но против Орлова показаний не дала, даже под пыткой утверждая, что он ничего не знал.
1.2. Приговор
Великий государь царь и великий князь Пётр Алексеевич всея великия и малыя, и белыя России самодержец, будучи в канцелярии Тайных Розыскных дел, слушав вышеописанные дела и выписки, указав по именному своему великого государя указу: девку Марью Гамонтову, что она с Иваном Орловым жила блудно и была от него брюхата трижды и двух ребенков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила и отбросила, за такое душегубство, также она же у царицы государыни Екатерины Алексеевны крала алмазные вещи и золотые (червонцы), в чем она с двух розысков повинилась, казнить смертию. А Ивана Орлова свободить, понеже он о том, что девка Мария Гамонтова была от него брюхата и вышеписанное душегубство детям своим чинила, и как алмазные вещи и золотые крала не ведал - о чем она, девка, с розыску показала имянно.
Служанка фрейлины, как сообщница, приговаривалась к наказанию кнутом и ссылке на год (в другом месте указано - на 10 лет) на прядильный двор. За фрейлину заступались обе царицы - Екатерина I Алексеевна и вдовствующая царица Прасковья Фёдоровна, но безрезультатно - царь не смягчался и ставил в пример другого своего денщика, Василия Поспелова, без раздумий женившегося на забеременевшей фрейлине: «Он не хочет быть ни Саулом, ни Ахавом, нарушая Божеский закон из-за порыва доброты». По некоторым указаниям, непреклонность Петра была связана с тем, что младенцы Гамильтон с таким же успехом могли быть зачаты и им. Дополнительным отягчающим обстоятельством была политика Петра в отношении незаконнорожденных младенцев: в 1715 и позднее он издал особые законы против их дискриминации и основал ряд приютов для таких детей, чтобы поддерживать нацию (на Руси подобное ранее не практиковалось) - таким образом, Гамильтон, убив младенца, а не подбросив, пошла против воли государя.
14 марта следующего года Мария была обезглавлена на Троицкой площади (приговор был достаточно гуманным, так как по Уложению 1649 года детоубийцу положено было живой «закапывать в землю по титьки, с руками вместе и отоптывать ногами» ). Мария пошла на плаху, как рассказывал Шерер, «в белом платье, украшенном черными лентами». По некоторым указаниям, впервые был применен меч вместо топора, что позволило Петру соблюсти данное ей обещание, что палач к ней не прикоснется. После казни царь поднял отрубленную голову и поцеловал её. Затем, объяснив присутствующим анатомическое строение этой части человеческого тела, поцеловал её ещё раз, бросил на землю и уехал. Шерер пишет об этом так: «Когда топор сделал своё дело, царь возвратился, поднял упавшую в грязь окровавленную голову и спокойно начал читать лекцию по анатомии, называя присутствовавшим все затронутые топором органы и настаивая на рассечении позвоночника. Окончив, он прикоснулся губами к побледневшим устам, которые некогда покрывал совсем иными поцелуями, бросил голову Марии, перекрестился и удалился».
Орлов, признанный невиновным, был освобождён ещё 27 ноября предыдущего года. Затем его пожаловали в поручики гвардии.
1.3. Голова
В конце XVIII века княгиня Екатерина Дашкова, проверяя счета Российской Академии наук, наткнулась на необыкновенно большой расход спирта, и прониклась соответствующими подозрениями. Но вызванный к начальству смотритель Яков Брюханов оказался сухоньким старичком, рассказавшим, что спирт употреблялся не сотрудниками Академии, а на научные цели - для смены раствора в больших стеклянных сосудах с двумя отрубленными человеческими головами, мужской и женской, около полувека хранившихся в подвале. О своих экспонатах он мог рассказать что «от одного из своих предшественников слышал, будто при государе Петре I жила необыкновенная красавица, которую как царь увидел, так тотчас и повелел обезглавить. Голову поместили в спирт в кунсткамере, дабы все и во все времена могли видеть, какие красавицы родятся на Руси», а мужчина был неким кавалером, пытавшимся спасти царевича Алексея. Дашкова заинтересовалась историей, подняла документы и выяснила, что заспиртованные головы принадлежат Марии Гамильтон и Виллиму Монсу (брату Анны Монс, казнённому Петром за то, что тот был в фаворе у Екатерины I). Головы осмотрела и императрица Екатерина II, подруга Дашковой, «после чего приказала их закопать в том же подвале». Историк Семевский приводит эту легенду, но высказывает сомнение в ней, так как Дашкова, оставившая подробные мемуары, сама об этом факте не упоминает.
По другим сведениям, голова Виллема до сих пор находится в Кунсткамере, а о голове Марии существует следующая легенда: «Голова хранилась заспиртованной в стеклянной колбе. Однажды неким посетителем спирт был использован по прямому назначению, а голова исчезла. Обеспокоенные хранители музея обратились к морякам стоящего напротив Кунсткамеры корабля с просьбой найти экспонат. Моряки пообещали, однако корабль ушёл и матросы надолго пропали. А чуть ли не через год они появились в музее и предложили взамен одной головы английской леди целых три головы подстреленных басмачей».
Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая Бердников Лев Иосифович
Казнь фрейлины, или Урок анатомии. Мария Гамильтон
В то хмурое мартовское утро 1719 года она шла на плаху, как на праздник, – в белом шёлковом платье; в роскошные пепельные волосы были вплетены чёрные ленты. Даже видавшему виды палачу не приходилось рубить голову такой красавице. Белизна её наряда символизировала радость, и сама обречённая была, казалось, исполнена веселья. Значит, была ещё жива надежда на спасение. Ведь наряжалась и прихорашивалась она не для всех, а только для него одного – для главного своего судьи и повелителя, царя Петра Алексеевича. Увидит государь такую раскрасавицу – и вспомнит о своей прежней страстной любви к ней, фрейлине Марии Гамильтон. Вспомнит – и, конечно, помилует. И вдруг – фигура царя взметнулась над толпой зевак. Вот Пётр уже поднимается на помост, подходит ближе, целует её. Впрочем, он лишь прикасается губами к её губам, принимавшим от него когда-то иные поцелуи…
А всё началось в 1709 году, когда при дворе Петра I появилась очаровательная Мария Даниловна Гамильтон, девица бойкая, смышлёная, да к тому же знатного происхождения. Ведь Гамильтоны принадлежали к числу старинных дворянских шотландских родов. Некоторые из них, спасаясь от бесконечных войн между Англией и Шотландией в XV–XVI веках, покинули туманный Альбион и отважились поселиться в холодной Московии. Случилось это еще во времена царствования Ивана Грозного – на государеву службу вступил тогда иноземец Томас Гамильтон. А его сын Пётр уже вполне обжился на новом месте, состоял “на службе по Нову-Городу”, обзавёлся семьёй и стал родоначальником именитых дворян Хомутовых – так русифицировали свою фамилию потомки шотландских Гамильтонов.
Одна из представительниц рода, Евдокия Григорьевна Гамильтон, была женой знаменитого “ближнего боярина” Артамона Матвеева, воспитателя царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. Матвеев был убит в мае 1682 года мятежными стрельцами за свою верность царевичу Петру. С воцарением же Петра I Гамильтоны пошли в гору и стали процветать. Кому-то из них, как Марии Даниловне, задалась придворная карьера. Её приняла в свой штат Екатерина Алексеевна, тогда ещё невенчанная жена царя, родившая ему двух ещё не признанных дочерей, и сделала её своей фрейлиной. Обеих дам объединили тяга к роскоши, страсть к нарядам и новым французским модам, а также внимание женолюбивого Петра.
“Быть пленником любовницы хуже, нежели быть пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны”, – говорил царь и при этом лукавил, потому что никакими оковами с прекрасным полом себя вовсе не связывал. Патологическая неверность даже по отношению к тем дамам, с которыми его объединяли длительные отношения, отличала монарха. Свою постылую жену Евдокию Лопухину он, увлекшись дочерью виноторговца из Немецкой слободы Анной Монс, заточил в монастырь. Но и во время своего романа с Анной, длившегося более десяти лет, он беспрестанно изменял ей, в том числе и с ее подругами.
Что ни говори, Пётр отнюдь не был нежным романтиком. В делах любви он действовал грубо и напористо; за любовь платил деньгами и подарками, а если жрица любви выказывала недовольство платой, то он парировал, что за те же деньги “у меня служат старики с усердием и умом, а эта худо служила”. Так царь ответил однажды светлейшему князю Александру Меншикову, который рассказал ему о жалобе одной из таких женщин. На что Меншиков, такой же циник, как и Пётр, заметил: “Какова работа, такова и плата”.
Пётра едва ли задумывался, какое впечатление на окружающих производят его романы то с английской актрисой, то с портовой девкой из Саардама, то с жёнами собственных подданных. Он не умел и не желал сдерживать свои порывы, стремился овладеть буквально каждой женщиной, которая пришлась ему ко вкусу, не исключая даже собственных родственниц. Рассказывали, что в Берлине царь встретился со своей племянницей, герцогиней Екатериной Мекленбургской, поспешно пошёл ей навстречу, обнял её и отвёл в комнату, где уложил на диван, а затем, не затворяя двери и, не обращая внимания на людей в приёмной, предался своей необузданной страсти.
Чтобы добиться своего, царь не останавливался даже перед прямым обманом. Так, в 1706 году в Гамбурге Пётр обещал жениться на дочери лютеранского пастора, так как святой отец соглашался отдать свою дочь только законному супругу. Вице-канцлер Петр Шафиров получил уже приказание подготовить все нужные документы. Но, к несчастью для себя, доверчивая невеста согласилась вкусить радости Гименея раньше, чем был зажжён его факел. После этого её выпроводили, правда, пришлось, уплатить ей за поруганную честь тысячу дукатов.
Перечислить всех метресс Петра затруднительно. По данным историка-публициста Андрея Буровского, “общее число известных бастардов Петра I достигает по крайней мере 90 или 100 человек. Число неизвестных детей Петра, может быть, ещё больше”.
По многочисленности потомство царя вполне сопоставимо с отпрысками “короля-солнце” Людовика XIV. Правда, их всех перещеголял венценосный “брат” Петра Август II Сильный, король польский и курфюрст Саксонский, признанный дамский угодник и, между прочим, советчик русского царя в альковных делах – по преданию, у того было 700 метресс и свыше 350 детей. Мы не знаем, где фиксировал Август II свои любовные победы, а у Петра для сих целей имелся специальный “Постельный реестр”, куда он вносил имена тех, кто непременно должен оказаться в государевой постели. В этот царёв реестр попала и Мария Гамильтон, отличавшаяся редкой красотой и, как бы мы сказали сейчас, отчаянным кокетством (это слово появилось в русском языке позднее – тогда же переводили “глазолюбность”). Пётр распознал в юной красавице дарования, на которые, выражаясь языком той эпохи, невозможно было не воззреть с вожделением. И вот уже Марии приказывают постелить постель в опочивальне монарха.
Обладая авантюрным характером и неукротимым стремлением к роскоши, юная шотландка, став фавориткой монарха, уже мысленно примеряла на себя царскую корону. Что ей до безродной стареющей Екатерины? Разве может эта плебейка сравниться с ней, поистине царственной, пленительной Гамильтон?! Но Марии не довелось праздновать победу. И напрасно Екатерина видела в ней грозную соперницу – пресытившись страстью, монарх вдруг сделался совершенно равнодушен к Гамильтон. И хотя он уже искал новых любовных побед на стороне, никакие фаворитки не могли заменить Петру ее, “свет – Катеринушку”. Чем привлекла его внимание Гамильтон? Только женским своим очарованием. А Екатерина приворожила к себе живым сочувствием ко всем его делам и заботам, столь ему необходимое. В отличие от Марии Гамильтон она сумела стать нужной Петру – его подругой и поверенной в делах.
Но свято место пусто не бывает, и у отвергнутой красавицы-фрейлины, замеченной самим царем, нашлось немало утешителей. Современный интерпретатор этого сюжета Василий Владимиров зафиксировал: “До того перебегать Петру дорогу было просто смертельно опасно, но вот после очень даже лестно для самолюбия переспать с бывшей царской фавориткой. Тем более с такой красавицей”. На самом же деле “смертельная опасность” сохранялась и после разрыва царя с Марией Гамильтон, поскольку Петр не прощал измены даже бывшим своим метрессам. Все это заставляло домогавшихся Марии Даниловны придворных сердцеедов соблюдать крайнюю осторожность.
Камергер Виллим Монс, обративший мимолетное внимание на Гамильтон, говорил о необходимости сохранять тайну любви. И, конечно, тайные увлечения Марии были плотскими; несколько раз она носила в себе греховный плод, но всякий раз ей удавалось от него избавиться, хотя дело это было крайне рискованным.
Историки свидетельствуют: несмотря на все свои любовные похождения, мысль вновь завоевать сердце Петра не оставляла Гамильтон. И только осознав, в конце концов, всю тщету своих усилий, она остановила свой выбор на царском денщике Иване Орлове. Стоит заметить, что во времена Петра денщики подбирались самим государём (а он слыл тонким психологом и физиономистом!), являлись близкими ему людьми, коих тот посвящал во многие сокровенные дела державы. И подбирались они не “из лучших дворянских фамилий”, как полагает Василий Владимиров, а по “годности”, то есть по личным заслугам.
Вне дворца Орлов и Гамильтон вели жизнь бесшабашную – шумные развлечения, возлияния, кутежи и всё примиряющая постель. Как и его патрон, Орлов бывал по-петровски груб и столь же непостоянен: иногда в сердцах ругал её по-матерному, а случалось, потчевал и кулаком. Никакого политеса! Не оставалась в долгу и Мария – тоже наставляла ему рога. И всё-таки этих двоих тянуло друг к другу – связь их продолжалась несколько лет, пока не случилось чрезвычайное…
В 1717 году у государя пропал важный пакет. Виновником в этом деле посчитали денщика Ивана Орлова, раздевавшего Петра в тот роковой день. Как потом выяснилось, пакет просто завалился за подкладку сюртука царя, а тогда Орлова, не дав опомниться, связали и начали бить. Не ведая причины монаршего гнева, испуганный денщик бросился в ноги Петру и повинился в своей беззаконной тайной любви к бывшей фаворитке его величества фрейлине Марии Гамильтон. В этой зазорной связи, как и в других грехах, Орлов, выгораживая себя, настойчиво обвинял Марию. Тут, весьма кстати, царь вспомнил, что недавно в дворцовом саду нашли трупик младенца, завёрнутый в дорогую салфетку. Он тут же соотнёс сей факт с Гамильтон и приказал схватить фрейлину.
Есть гипотеза – впрочем, прямо-таки фантастическая – что ярость царя была вызвана тем, что убиенный Марией младенец, найденный в дворцовом саду, был прижит ею не от Орлова, а от него самого. Но подтверждений этому нет…
На дыбе Гамильтон призналась в том, что дважды вытравливала плод зазорной любви. Не утаила, что для покрытия долгов любовника не раз крала у своей благодетельницы Екатерины Алексеевны деньги и разные драгоценные вещи. И, кроме того, о чем ранее поведал царю словоохотливый Орлов, рассказывала Мария, что царица, мол, кушает воск, дабы вывести с лица угри. По нынешним меркам, это ничего не значащий пустяк, сплетня, а в ту эпоху это было тяжким преступлением, злонамеренным раскрытием тайн косметических уловок первой дамы России, распространением слухов, порочащих её величество.
А что Екатерина? В этой далеко не простой ситуации она проявила истинное благородство и добродушие. Ведь в руках мужа была не просто жизнь её фрейлины, ограбившей госпожу ради сожителя, но, в первую очередь, судьба её бывшей соперницы, которую Пётр когда-то мог предпочесть ей, Екатерине! Искушение отомстить было крайне велико… Но Екатерина не только сама ходатайствовала за преступницу, но даже заставила вступиться за неё вдовствующую царицу Прасковью Фёдоровну. Заступничество царицы Прасковьи имело тем большее значение, что всем было известно, как мало она была склонна к милосердию. Но Пётр оказался неумолим: “Я не хочу быть ни Саулом, ни Ахавом, нарушая Божеский закон из-за порыва доброты”. Действительно ли он так уважал Божеские и людские законы?
Нельзя сказать, что приказ Петра I “казнить смертию” Марию Гамильтон за вытравливание плода и детоубийство был непомерно жестоким. Это преступление противоречило как юридическим узаконениям эпохи, так и православной морали.
В Библии ясно и недвусмысленно прослеживается мысль о том, что жизнь человека начинается не с момента его рождения, а с момента зачатия. Правило 916-го Вселенского Собора гласит: “Жён, дающих врачества, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимии человекоубийцы”. А святой Василий Великий провозглашал: “Умышленно погубившая зачатый в утробе плод подлежит осуждению смертоубийства. Тонкаго различения плода образовавшегося, или необразованного у нас несть…”.
В христианских странах до конца XVIII века убийство нерождённых детей было запрещено законом. А на Руси официально смертная казнь за аборт вводится в 1649 году в Уложении, принятом при царе Алексее Михайловиче (гл. 22, ст. 26): “А смертные казни женскому полу бывают за чаровство, убийство – отсекать головы, за погубление детей и за иные такие же злые дела – живых закапывать в землю”.
До Петра Великого отношение к незаконнорожденным детям и их матерям в России было ужасным. Чтобы не навлекать на себя беды, матери, несмотря на строгость наказания, подбрасывали прижитых детей в чужие семьи или же малютки безжалостно вытравлялись из чрева, а коли родились, то нередко умерщвлялись самими родителями. В целях искоренения этого зла Петр I 4 ноября 1715 года издаёт указ “О гошпиталях”, где, в частности, отмечает: “Зазорных младенцев в непристойные места не отмётывать, а приносить в гошпитали и класть тайно в окно”. И далее – вновь угроза матерям-детоубийцам: Коли кто умертвит такого младенца, “то за оные такие злодейственные дела сами казнены будут смертию”.
И всё-таки, по понятиям старой Руси для таких преступлений, как детоубийство, находилось много смягчающих вину обстоятельств. Но Пётр, решая судьбу преступницы, не только неукоснительно следовал букве Закона – его одушевляло мстительное чувство оскорблённого любовника. Непостоянный, сам изменявший женщинам с лёгкостью, царь в то же время не прощал неверность даже своих бывших фавориток. Вспомним, в какую ярость привела царя им же брошенная первая жена лишь тем, что посмела кого-то, кроме него, полюбить! А как был жестоко пытан и мученически казнён её возлюбленный майор Глебов! А разве не мелок был Пётр по отношению к своей прежней любовнице Анне Монс: у неё отобрали дом и ценные подарки; годы находилась она под домашним арестом – ей запрещалось ездить даже в кирху. А в Преображенском приказе до 30 человек сидело по “делу Монсихи” и давали показания о том, как Анна злоупотребляла доверием царя…. Пётр был самодержец и собственник, не желавший ни с кем делиться даже своим прошлым.
Марию Гамильтон несколько раз пытали в присутствии царя, но до самого конца она отказывалась назвать имя своего сообщника. Последний же думал только о том, как бы выгородить себя и во всех грехах снова винил её. Этот предок будущих блистательных Орловых – фаворитов Екатерины II – вёл себя отнюдь не геройски.
…Поднимаясь к эшафоту, Мария пошатнулась, теряя от страха сознание, и Пётр заботливо поддержал её, помогая сделать последний шаг к плахе. Затрепетала Гамильтон, упала на колени перед государем. Но царя уже сменил палач, и голова несчастной покатилась по эшафоту. Историк сообщил подробности: “Великий Петр… поднял голову и почтил ее поцелуем. Так как он считал себя сведущим в анатомии, то при этом случае долгом почел рассказать и объяснить присутствующим различные части в голове; поцеловал ее в другой раз, затем бросил на землю, перекрестился и уехал с места казни”.
Петр вознамерился отдать дань красоте своей очаровательной фрейлины и за гробовой доской, сохранив ее образ для потомков. Прелестная головка Гамильтон, отрубленная катом, по распоряжению императора, была заспиртована и содержалась в отдельном кабинете, а затем была отдана на хранение в Императорскую Академию наук. Царь наказал, чтобы специально отряженный наблюдатель строго поддерживал должный режим хранения. Так все в точности и исполнялось, пока в 1780-е годы президент Российской Академии княгиня Екатерина Дашкова, просматривая счета, не занялась проверкой казенных трат на спирт. Тогда-то ей и указали на ящик, в коем находилась заспиртованная голова Марии. Дашкова не преминула поведать об этом императрице Екатерине II. Голова была принесена, и перед ними предстал нежный профиль и не увядшая прелесть теперь уже мумифицированного лица. Монархиня распорядилась зарыть головку красавицы в землю: в тот век разума и материализма расходовать даром столько горючего ради какой-то там смазливой метрессы казалось никак не рациональным. Уж раскрасавиц-то на Руси Великой пруд пруди! А для Анатомического театра Кунсткамеры сподручнее всякие уроды и монстры.
Из книги Книга лидера в афоризмах автораГАМИЛЬТОН Александр Александр Гамильтон (1757–1804) – один из «отцов-основателей» США, министр финансов в правительстве Джорджа Вашингтона. Уравновешенный человек – тот, кто не теряет спокойствия, даже совершив одну и ту же ошибку дважды. Учитесь мыслить
Из книги Повседневная жизнь англичан в эпоху Шекспира автора Бартон Элизабет Из книги Мифы и легенды Китая автора Вернер ЭдвардКазнь Мяо Шань Услышав о намерениях мужа, Бао Дэ стала умолять его предоставить дочери последнюю возможность. «Если вы разрешите, – говорила она, – я велю построить великолепный павильон вдоль той стороны дороги, по которой в цепях пройдет Мяо Шань к месту своей казни, и
Из книги Быт и нравы царской России автора Анишкин В. Г.Казнь убийцы На следующий день обо всем случившемся доложили императору, который отдал распоряжение немедленно найти, арестовать и казнить убийцу Чжэнь Гуанжи.Инь Кайшань с солдатами поспешил в Чанчжоу; не успело взойти солнце, как он добрался до места, окружил
Из книги Музеи Петербурга. Большие и маленькие автора Первушина Елена ВладимировнаКазнь Циклера С падением Софьи началась активная деятельность Петра. 23 февраля царь готовился поехать за границу и веселился с боярами у Лефорта, когда с доносом пришел Ларион Елизарьев, тот, который раньше предупредил царя о замыслах Шакловитого. Елизарьев объявил,
Из книги Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа автора Бенуа Александр НиколаевичСуд и казнь Пугачева Восстание Пугачева было подавлено. В результате заговора Пугачев был схвачен своими же казаками и 15 сентября 1774 г. Пугачева доставили в Яицкий городок, а потом в железной клетке отвезли в Москву.31 декабря 1774 г. Пугачева судили, а 9 января его
Из книги Будни и праздники императорского двора автора Выскочков Леонид ВладимировичМузей кафедры анатомии животных Санкт-Петербургской государственной Академии ветеринарной медицины Улица Черниговская, 5.Тел.: 298-36-31, 294-11-76.Cтанция метро: «Московские ворота».Время работы: ежедневно – 9.00–17.00, выходные дни – суббота, воскресенье.Для лиц с ограниченной
Из книги Александр III и его время автора Толмачев Евгений ПетровичГамильтон-младший Один из самых замечательных среди них, Гамильтон-младший (1666 - 1740), был виртуозом в выписывании микроскопических тонкостей “Битые птицы”).Кроме Йорданса и Снейдерса вокруг Рубенса группировалась великолепная плеяда художников, которые затменены
Из книги Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века автора Нестеров Антон ВикторовичС шифром фрейлины В кинофильме «Богатство», поставленном по одноименному роману Валентина Пикуля, о жене одного персонажа говорится: «Она аристократка, почти фрейлина». Следует иметь в виду, что ни одна замужняя женщина не могла быть фрейлиной. Так же, как далеко не все
Из книги Законы успеха автора Кондрашов Анатолий Павлович Из книги Образ России в современном мире и другие сюжеты автора Земсков Валерий Борисович Из книги Двор русских императоров в его прошлом и настоящем автора Волков Николай ЕгоровичГамильтон Александр Александр Гамильтон (1757–1804) – один из «отцов-основателей» США, министр финансов в правительстве Джорджа Вашингтона. Уравновешенный человек – тот, кто не теряет спокойствия, даже совершив одну и ту же ошибку дважды. Учитесь мыслить
Из книги автораГамильтон Эдит Эдит Гамильтон (1868–1963) – американская писательница. Всё надо исследовать, во всем надо сомневаться. Для мысли никаких ограничений нет. Любые теории, противоречащие фактам человеческой природы,
Из книги автораОб анатомии пограничья Связующим и обобщающим элементом, позволяющим свести воедино все уровни, весь круг понятий, относящихся к сущности, структуре, динамике пограничной ситуации, выступает тотальный изоморфизм всего целого культуры, всех ее уровней: онтологического,
