Красочно оформленная коробка из твердого картона визуально не чем не уступающая китам известных зарубежных брендов сама так и просится в руки. А взяв её, даже не успев заглянуть во внутрь понимаешь, что на полку ты её уже не вернешь. Вот оно долгожданное продолжение серии «Русские парусники», а точнее вторая модель отечественного судна, на коробке которой значится «Сделано в России». Что же за woodenkit предлагает нам отечественный производитель?
Немного истории:
Бот "Св. Гавриил" служил на Тихом океане 27 лет, до 1755 г. В документах того времени его называли по-разному: "Святой Гавриил", "Гавриил" и даже "Гаврила" или "Гаврил". С ними связаны многие открытия и славные исторические события. Такие, например, как плавание первого европейского судна за северный полярный круг в Чукотском море в 1728 г., открытие Аляски в 1732 г., участие в обследовании юго-западного побережья Охотского моря, Шантарских островов в 1730 г., участие в подавлении восстания ительменов и основании нового Нижне-камчатского острога, первое посещение русскими Японии в 1739 г., исследование Авачинской губы и основание в 1740 г. одного из старейших городов на русском Дальнем Востоке - Петропавловска-Камчатского.
Скупая информация от производителя:

Артикул MK0301
Размеры: длина 350 мм , ширина 150 мм , высота 300 мм
Цена в интернете: 3960 руб. (хочется отметить, что цена весьма конкурентоспособна учитывая отменное качество содержимого набора)
Нанесенная лазером малка на шпангоутах.
Особая конструкция корпуса, компенсирующая деформацию материалов.
Пошаговая фото инструкция, чертежи и рекомендации по сборке модели
Лазерный раскрой каждой доски обшивки и деталей. Двойная обшивка. Уровень сложности, заявленный производителем: 2 по пятибальной системе.
Настало время открыть коробку.
Прежде всего, обращает на себя внимание обилие печатной продукции, которую производитель приготовил в помощь моделисту. Вот список:
1. Инструкция по сборке
2. Фото инструкция по сборке
3. Спецификация
4. Схемы расположения деталей на пластинах
5. Чертежи (выкройки) парусов
6. Чертежи
7. Таблица такелажа
8. Схемы вязки основных такелажных элементо
Подробная и главное на русском языке инструкция не только пошагово отражает этапы сборки, но и дает много полезных советов.
Детали силовой конструкции размещены на 4-х листах фанеры толщиной 1.6 и 3 мм.
Для изготовления других элементов корпуса и рангоута использованы следующие сорта дерева: орех, красное дерево, груша, липа, самшит, дерево анегри, фан-лайн.
В комплект также входят
помпы- 2 штуки размером 4х17 мм. по 12 деталей в каждой, дерево и латунная травленка
Брашпиль сборный 6.4х6 2мм.-насчитал 50 деталей
Весла полугалерные 90мм – 8шт.
Металлические детали помещены на 4-х пластинах травленки из латуни.
Для парусов предлагается хлопковая ткань правда её размер предусматривает только одну попытку сшить достойные паруса.
Для такелажа полиэфирные нитки диаметром 0.2 0.3 0.5 0.6 0.8
Комплект флагов на ткани.
Якоря от Artesania Latina
Вот вроде и все. Кому интересно более подробно узнать содержание коробки советую приобрести.
Приятной сборки!!!

Это моя четвертая модель над которой я трудился в период с 10.09.2014 по 22.07.2015.
Долго решал брать или не брать данную модель, смущал производитель. Но после того как приступил к сборки понял что не ошибся. Качество на высоте. Все детали становятся четко на свои места без люфтов даже с натягом. Модель искусственно состарил, паруса тоже, подсмотрел у Ждана. Поменял шлюпку,нагеля. Brass Bleck зачернил латунь. Приобрел нити Gutermann из них свил канаты. Материалы стандартные, темный орех,самшит,рамин,липа. Материала хватило с лихвой.

В свободное время стал читать про данный бот и был поражен как на таком утлом судне можно было ходить там!!! Веть это не Гаваи. Великая Северная экспедиция (Первая Камчатская экспедиция 1728-1729 гг.) была организованна по замыслу российского императора Петра Первого в. Экспедиция состояла из семи самостоятельных отрядов общей численностью пять тысяч человек. Между отрядами были распределены районы исследований побережья Ледовитого и Тихого океанов, в задачи мореплавателей входило нанесение на карту берегов Российского государства.
Возглавлял экспедицию капитан-командор Витус Беринг. Кроме всего, он должен был проложить Северный морской путь из Архангельска мимо Сибирских берегов Северного Ледовитого океана на Камчатку, Курильские острова, в Японию и Америку. Благодаря полярным мореплавателям на карте России появились ранее неизвестные полуострова и острова: Таймыр, Ямал, Аляска, Алеутские, Командорские и многие другие. Более десяти лет отважные мореходы наносили очертания побережья страны, преодолевая все трудности, – в те годы еще не был изобретен даже хронометр. Он появился только в 1772г. Но уже в 1746г. была составлена полная карта северных российских берегов. До сих пор при печатании карт Арктики используются материалы Великой северной экспедиции. Надо сказать, что офицеры-мореплаватели сами руководили строительством парусных судов, на которых отправлялись в экспедицию. И давали им благозвучные имена: «Экспедицион», «Обь», «Тобол», «Якуцк», «Иркуцк», «Паллас», «Ясашна», «Обь Почтальон» и другие.Особое место в ряду самых знаменитых российских кораблей занимает бот «Святой Гавриил». Построенное в 1728 г. на Камчатке, небольшое (даже по тем временам) судно, на протяжении 3-х десятилетий верой и правдой служило России. «Святой архангел Гавриил» вписал свое имя не только в историю географических и океанографических открытий и исследований, но и внес значительный вклад в развитие Российской государственности и политики.
На «Святом Гаврииле» в разное время плавали такие известные русские мореплаватели, как В.Й. Беринг, А.И. Чириков, М.П. Шпанберг, П.А. Чаплин, К. Мошков, Я. Генс, И. Федоров, М.С. Гвоздев, В. Вальтон, И.Ф. Елагин и другие. Я перед этими людьми снимаю шляпу.

Набрался наглости и решил подать заявку на участие в соревнованиях по стендовому судомоделизму который проходил в городе герои Керчь в период с 15-по 17 августа 2015 года. И какое было мое удивление что в кассе моделей С-8 мой бот занял первое место с сумой балов 93.33.

ПАТРИАРХ КАМЧАТСКОГО МОРЕХОДСТВА

История Камчатки богата именами судов, прославивших российский флот и науку, являвшихся участниками великих географических открытий и исторических событий. Это — "Восток", проложивший морской путь из Охотска на Камчатку в 1716 г., участвовавший в плавании вдоль Курильской гряды в 1721 г. в составе первой в России научной экспедиции; "Св. Петр" и "Св. Павел", плававшие в 1741 г. к берегам северо-западной Америки; "Слава России", в 1790—1791 гг. исследовавшая Алеутскую гряду и Аляску; "Юнона" и "Авось", ходившие в 1806—1807 гг. в Калифорнию и разгромившие японские военные посты на Южных Курилах и Сахалине; корабли — участники русских кругосветных плаваний в 1803—1850-х гг. (их около сорока); "Аврора", сыгравшая решающую роль в отражении нападения англо-французского десанта на Петропавловск в 1854 г.; "Витязь", проводивший в 1860-е гг. океанографические исследования в северной части Тихого океана; "Таймыр" и "Вайгач", в 1911—1914 гг. прокладывавшие северный морской путь, и десятки других.

Но особое место в ряду этих знаменитых российских кораблей занимает бот "Святой архангел Гавриил" — первое морское судно, построенное в 1728 г. на Камчатке из местного леса. До "Св. Гавриила" лишь два российских судна плавали в Охотском море, но построены они были в Охотске: "Восток" в 1716 г. и "Фортуна" в 1727 г. В XVIII в. были построены несколько кочей, способных ходить по морю вблизи берегов, на которых плавали С. Дежнев, Ф. Попов, М. Стадухин и другие.

"Св. Гавриил" служил на Тихом океане 27 лет, до 1755 г. В документах того времени его называли по-разному: "Святой Гавриил", "Гавриил" и даже "Гаврила" или "Гаврил". С ними связаны многие открытия и славные исторические события. Такие, например, как плавание первого европейского судна за северный полярный круг в Чукотском море в 1728 г., открытие Аляски в 1732 г., участие в обследовании юго-западного побережья Охотского моря, Шантарских островов в 1730 г., участие в подавлении восстания ительменов и основании нового Нижне-камчатского острога, первое посещение русскими Японии в 1739 г., исследование Авачинской губы и основание в 1740 г. одного из старейших городов на русском Дальнем Востоке — Петропавловска-Камчатского.

На "Св. Гаврииле" плавали такие известные русские мореплаватели, как В. Й. Беринг, А. И. Чириков, М. П. Шпанберг, П. А. Чаплин, К. Мошков, Я. Генс, И. Федоров, М. С. Гвоздев, В. Вальтон, И. Ф. Елагин и другие.

Документы Первой (1725—1730 гг.) и Второй (1733—1743 гг.) Камчатских экспедиций, а также походов А. Ф. Шестакова и Д. И. Павлуцкого (1727—1746 гг.) позволяют проследить основные этапы деятельности "Св. Гавриила" с момента его закладки до окончания Второй камчатской экспедиции. К сожалению, дальнейшую его судьбу по доступным нам документам проследить не удается.

1. "СВЯТОЙ ГАВРИИЛ" В ПЕРВОЙ КАМЧАТСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

23 декабря 1724 г. Петр I подписал указ Адмиралтейств-коллегии об организации Первой Камчатской экспедиции, а две недели спустя, 6 января 1725 г., незадолго до своей смерти, он написал инструкцию о ее задачах. В ней говорилось: "Надлежит на Камчатке… сделать один или два бота с палубами. 2. На оных ботах [плыть] возле земли, которая идет на норд… 3. И для того искать, где оная сошлася с Америкою, и чтоб доехать до какого города европейских владений; или ежели увидят какой корабль европейской, проведать от него, как оной куст называют, и взять на письмо, и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюды".

Идея экспедиции возникла у Петра I в последние месяцы жизни как часть грандиозных географических исследований. Петр I замыслил установить непосредственные морские отношения с Индией, для чего собирался послать экспедицию для исследования морского пути из Архангельска в Тихий океан. Но для этого необходимо было выяснить вопрос: существует ли пролив, разделяющий Азию и Америку.

Сохранился рассказ "механика и токарного искусства учителя" А. К. Нартова: "В начале генваря 1725 г., в самый тот месяц, когда судьбою Всевышнего определен был конец жития Петра Великого, и когда уже его величество чувствовал в теле своем болезненные припадки, все еще неутомимый дух его трудился о пользе и славе отечества, — ибо он сочинил и написал собственною рукою наказ Камчатской экспедиции, которая долженствовала проведывать и отыскивать мореходством того, не соединяется ли Азия к северо-востоку с Америкою… Я, будучи тогда беспристанно при государе, видел своими глазами, как его величество спешил сочинять наставления такого важного предприятия, будто бы предвидя скорую кончину свою, и как он был спокоен и доволен, когда окончил. Призванному к себе генерал-адмиралу, вручив наставление, говорил следующее: "Худое здоровье заставило меня сидеть дома; я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию".

Начальником экспедиции был назначен 43-летний капитан Витус Йонансен Беринг, а его помощниками — лейтенанты Мартын Петрович Шпанберг и Алексей Ильич Чириков. В ее составе насчитывалось 60 чел. нижних чинов. Штурманом был определен гардемарин Петр Чаплин, произведенный во время плавания в мичманы. В состав экспедиции вошли геодезист Григорий Путилов, ботового и шлюпочного дела мастер Федот Федотович Козлов.

К 1727 г. экспедиция добралась до Охотска, где был построен одномачтовый шитик "Фортуна" (на нем десять лет спустя на Камчатку прибыл С. П. Крашенинников — В. А. ). 22 августа 1727 г. экспедиция вышла из Охотска на "Фортуне" под командованием Беринга и на старой ладье "Восток", построенной в 1716 г., которой руководил Чириков. 4 сентября она прибыла в Большерецкий острог, где решено было зазимовать. В то время еще никто не плавал вокруг мыса Лопатка, тем более в осеннее время.

Беринг насчитал в Большерецке четырнадцать дворов русских поселенцев. Отсюда было решено осенью отправить имущество экспедиции в Нижнекамчатский острог по рекам Большой, Быстрой и Камчатке, а зимой — на собаках. К весне 1728 г. все грузы были переправлены в Нижнекамчатск.

11 мая 1728 г. Беринг сообщал в Адмиралтейств-коллегию: "…сентября 4 дня поутру прибыли в устье реки Большой и желали по намерению нашему исполнять, чтоб иттить кругом Носу (мыс Лопатка — В. А. ), но токмо препятствовало жестокие ветры противные с дождем. И рассуждали, что время по здешнему состоянию поздно и место неизвестное, понеже прежде сего никто такими судами не бывал. А сыскали способ для перевоски материалов и правианту по реке Быстрой. И 18 дня лейтенанта Шпанберха и при нем нагруженные материалов и правианту 30 лодок однодеревных, которые по-здешнему называются баты, отправили вверх по означенной реке. И не дошед оной лейтенант до вершины реки Камчатки верст за шестьдесят, материалы и правиант выгрузив из батов, оставил, при котором содержался караул до весны, а лейтенанту Шпанберху приказал иттить в Нижне-Камчадальский острог для изготовления лесов к ботовому строению.

Генваря 13 дня 728 году сам с немногими людьми из Большерецка поехал на собаках до Верхнего Камчадальского острогу и некоторая часть со мною ж правианту. А при Большерецком оставил для отправления остального правианту зимним временем до Верхнего лейтенанта Чирикова…

Десятого дня (марта — В. А. ) прибыв в урочище Ушки, не доезжая до Нижнего острогу верст за шестьдесят, где команды моей мастеровые люди готовят лес к строению…

Апреля 4 дня заложен один бот… А к строению судна сыскали сидеть смолу у здешних лесов и надеемся оною смолою удовольствоваться, а также надеемся на Божею милость и достанем рыбных припасов, то изготовимся иттить в море нынешнем летним временем".

О закладке бота сообщает и мичман Чаплин: "Апрель. Четверг 4. Прибыли к строению. И репортовал ботового дела ученик (Ф. Ф. Козлов — В. А. ), который при работе, что лес к закладыванию бота весь готов. В 9 часу пополуночи, собрав всех служителей и мастеровых людей, учиня молитву и заложили бот; а потом г-н капитан жаловал всех вином довольно".

Судно строилось по чертежам лучших военных кораблей. Детали скреплялись железными гвоздями. В его создании принимали участие шестнадцать енисейских и иркутских плотников, четыре кузнеца и два конопатчика. 9 июня, то есть через два месяца после закладки, бот был спущен на воду без палубы и окрещен в честь святого архангела Гавриила, день которого праздновался. Второе судно (галиот) решили не строить, а по весне прислать из Большерецка ("Фортуну" — В. А. ). Шитик "Фортуна" с остатками снаряжения экспедиции под командой морехода К. Мошкова прибыл из Большерецка 6 июня. Это было первое плавание морского судна вокруг Камчатского Носа (мыса Лопатка). В связи с недостаточностью времени для подготовки "Фортуны" к дальнему плаванию, решено было второе судно не брать.

Достройка "Св. Гавриила" закончилась 6 июля. Судно имело длину по килю 18,3, ширину — 6,1 и осадку 2,3 м, трюм для грузов, кубрик для команды, офицерские каюты и камбуз.

Бот "Святой архангел Гавриил"

Мичман Чаплин сообщает о готовности к плаванию: "Служителей на боту: г-н капитан 1, лейтенант 1, лекарь 1, штюрман 1, мичман 1, квартирмейстер 1, матросов 13, барабанщик 1, солдат 6, плотничий десятник 1, плотников 4, конопатчик 1, парусник 1, толмачей 2. Всего 35 человек. Слуг офицерских 6 человек. Провианту положено: муки 458 пуд 29 фунтов, сухарей 116 пуд 25 фунтов, круп 57 пуд, мяса 70 пуд, рыбы соленой 10 бочек 21 вязка, жиру рыбьего 2 бочки, соли 2 пуда, сала говяжьего 7 пуд 20 фунтов, пороху 7 пуд 27 фунтов, воды 35 бочек, квасу 2 бочки, гороху 2 пуда, дров сажен с 5 или 6".

13 июля 1728 г. "Св. Гавриил" вышел из устья реки Камчатки в море и взял курс на север. Плавание длилось до 2 сентября. Моряки не имели никаких навигационных карт, ни у одного из них не было опыта плавания в приполярных водах. Шли вдоль берега, определяли свое место с помощью магнитного компаса. 30 июля бот находился в Анадырском заливе, где открыл залив Св. Креста. 8 августа участники похода впервые увидели чукчей, разговаривали с ними и выяснили, что против их земли в море есть острова.

"В седьмом часу по полуночи, — записал А. И. Чириков, — увидели лотку, гребущую от земли к нам, на которой сидят людей восемь. И, пригребши близко к боту нашему, спрашивали, откуда мы пришли и чего ради. А о себе сказали, что они чукчи. А как мы стали их призывать к судну на недолгое время, пристать не смели. Потом высадили одного человека на пузыри, сделанные из нерпичьей кожи, и прислали к нам для разговора".

На вопрос: "Где река Анадар?" — чукча ответил: "Реку Анадар прошли и далеко позади. Как де вы зашли сюда далеко? Прежде сего сюда никаких судов не бывало". "Знаете ли реку Колыму? — "Реку Колыму не знаем, только слышали мы от аленных чукчей, что ходят оне землею на реку и сказывают, что на той реке живут русския люди; а оная река — Колыма ли или другая, про то не знаем". "От земли вашей не протянулся ли какой Нос в море?" — "Нос никакой в море от земли нашей не протянулся, все наша ровная земля". "Нет ли в море каких островов или земли?! — "Есть острова недалеко от земли, и ежели б не туманно, то б можно видеть. А на том острову есть люди, а больше земли не знаем, только все наша чюкоцкая земля". 10 августа действительно открыли остров, получивший имя Св. Лаврентия.

В вахтенный, или шканечный, журнал полагалось записывать астрономические определения местоположения в океане не реже, чем раз в сутки, а при плавании в виду берегов — точные пеленги на приметные ориентиры. Для этого использовались примитивные приборы: компас, песочные часы, лаг в виде дубовой дощечки, утяжеленной свинцом, укрепленной на конце тонкого линя, размеченного узелками через равные промежутки. Скорость определяли по тому, сколько узлов разматывается на лаглине, брошенном за борт, за полминуты. Глубина измерялась лотом. Поправка на ветер делалась на глаз.

Все эти измерения на "Св. Гаврииле" делали штурманы Чаплин и Чириков. Они же вместе с геодезистом Путиловым составили карту плавания. Полвека спустя, в 1778 г. в этих местах, пользуясь картами, составленными штурманом "Св. Гавриила", плавал великий мореплаватель Джеймс Кук. Он пишет: "Я должен сказать, что он (Беринг — В. А. ) очень хорошо обозначил этот берег, а широты и долготы его мысов определил с такой точностью, которую трудно было ожидать, учитывая те способы определений, которыми он пользовался".

Когда азиатский берег круто повернул на запад, Беринг нарушил инструкцию, предписывавшую ему плыть вдоль берега, не теряя его из вида. 13 августа Беринг собрал совет для решения вопроса о том, как плыть дальше. Шпанберг предложил трое суток идти на север до 66 градуса с.ш., а затем повернуть назад. Чириков же советовал плыть на запад вдоль берега до устья Колымы: "А ежели земля будет наклоняться еще N , то надлежит по 25 число сего настоящего месяца в здешних местах искать место, где можно было бы зимовать, а наипаче против Чюкоцкого Носу на земле, на которой по полученной скаске от чюкоч через Петра Татаринова имеется лес".

Чириков подразумевал сведения об Аляске, сообщенные чукчами, приходившими в Анадырский острог в 1718 г. Они рассказали, что недалеко от Чукотского Носа расположен остров, а от "того острова за морем есть Земля большая, которую с помянутого острова видеть можно… на сию Землю перегребают чукчи в байдарах в тихую погоду с оного острова в один день", леса там "великие", а живут люди "зубатые" (то есть эскимосы — В. А. ). Подобные сведения еще в 1711 г. представил в анадырский острог якутский служилый человек П. И. Попов. Местные жители сообщали ему о том, что "и прежде русские люди у них, чукочь, кочами морем бывали" (видимо, речь идет о кочах Ф. А. Попова и С. И. Дежнева в 1648 г. — В. А. ). От "носовых" чукчей Макачкиных от узнал, что против "Анадырского Носу с обоих сторон с колымского моря и с Анадырского есть де значитца остров", который называли "Большой Землей", на нем большие леса, разнообразные животные, "люди зубатые, а веры де, и иной всякой обыкности, и языку не их чюкоцкова, особый".

Беринг принял предложение Шпанберга: "Исследовав я поданных мнений, положил свою резолюцию: ежели больше ныне будем мешкать в северных краях, опасно, чтоб в такия темные ночи и в туманы не прийтить, к такому берегу, от которого неможно будет для противных ветров отойтить, и росуждая о обстоятельстве судна… трудно нам искать в здешних краях таких мест, где зимовать, понеже иной земли, кроме Чюкоцкой, на которой народ немирный и лесу нет. А по моему мнению, лучше возвратиться назад и искать гавани на Камчатке к прозимованию".

В рапорте в Адмиралтейств-коллегию 10 марта 1730 г. В. Беринг писал: "15 дня (августа 1728 г. — В. А. дошли до северной ширины 67°19‘ и длины от устья реки Камчатки 30°14‘, а в правой стране по курсу нашему от острова земли не видал, и земля больше к северу не простирается и накланяется к западу, и потом, россуждал, что данный мне указ исполнил, и возвратился назад".

К этому времени экспедиция находилась в семидесяти милях от мыса Дежнева. На обратном пути она открыла остров Диомида. 2 сентября моряки вошли в устье реки Камчатки. Во время зимовки в Нижне-Камчатске они получили указ Адмиралтейств-коллегии от 2 декабря 1728 г. о необходимости описания и составления подробной карты Камчатки: "…велено вам Камчатский Нос как внутрь, так и берег с показанием городов и знатных мест и урочищ, описать вновь и, учиня ланткарту, прислать в Коллегию".

После зимовки 5 июня 1729 г. бот вышел в море и пошел "к востоку для искания земли, понеже слышали от камчатских жителей, что есть земля против камчатского устья в близости".

Не найдя земли (Командорских островов — В. А. ), о которой Беринг предполагал, что это Америка, бот повернул на юг и, зайдя 3 июля в Большерецк, прибыл в Охотск 23 июля 1729 г., где Беринг сдал "Св. Гавриила" командиру порта под расписку.

На этом закончилось участие "Св. Гавриила" в Первой Камчатской экспедиции. 1 марта 1730 г. Беринг, Шпанберг и Чириков вернулись в Петербург. Хотя экспедиция и не решила окончательно вопроса о существовании пролива между Азией и Америкой, не нашла Америки, ее географические открытия и богатый этнографический материал имели большое научное значение. На карту было положено северо-восточное побережье Азии от мыса Лопатка до мыса Кукурного в Беринговом проливе, произведена опись этого побережья и островов Св. Лаврентия и Диомида.

Это была первая в истории научная экспедиция в высокие широты. Ее основная научная деятельность длилась всего три месяца, а четыре года и девять месяцев заняли подготовительные мероприятия и завершение: переход из Петербурга на Камчатку, заготовка провианта и строительных материалов, строительство экспедиционного судна, возвращение обратно.

Историк А. А. Сопоцко подсчитал, что участники Первой Камчатской экспедиции на "Св. Гаврииле" совершили 155 территориальных и 18 океанографических открытий, нанесли на карту 66 географических объектов.

Все участники экспедиции были повышены в звании. В. Беринг был награжден одной тысячей рублей и вне очереди 14 августа 1730 г. произведен в капитан-командоры (чин, соответствующий званию контр-адмирала). М. П. Шпанберг получил звание капитана третьего ранга, А. И. Чириков — капитан-лейтенанта, а в 1732 г. — капитана третьего ранга, П. А. Чаплин — унтер-лейтенанта. По представлению В. Беринга 7 сентября 1730 г. 25 других участников плавания на "Св. Гаврииле" были повышены в чинах.

2. К БЕРЕГАМ "БОЛЬШОЙ ЗЕМЛИ"

Дальнейшая судьба "Св. Гавриила" связана с экспедицией А. Ф. Шестакова — Д. И. Павлуцкого, созданной в 1727 г. для поиска и освоения новых земель и островов. В донесении Сената Екатерине I об организации экспедиции говорилось о необходимости окончательного утверждения российских владений на Камчатке и на островах: "…разведав об них подлинно, какие на таких островах народы и под чьими владениями, и торг с кем имеют ли и чем, о том о всем писать к сибирскому губернатору и в Сенат".

В указе от 10 апреля 1727 г. экспедиции предписывалось "…отправить из Адмиралтейской коллегии геодезиста, которой бы в бытность их на море и на которых островах будут основательную ланткарту. Да для морского ходу из Адмиралтейства же отправить штурмана, подштурмана, да матрозов добрых десять человек, выбрав из сибиряков, и с ними компасов десять или пятнадцать с принадлежностьми, чтоб могли оные штурманы и матрозы в западном и восточном морях в потребных случаях на судах кои тем ныне есть или впредь зделают, со означенными служилыми людьми ходить…".

В состав экспедиции входили четыре отряда: анадырский, камчатский, охотский и морской. В морской отряд (адмиралтейскую группу) были направлены геодезист Михаил Спиридонович Гвоздев, штурман Якоб Генс, подштурман Иван Федоров, ботовых дел подмастерье И. Г. Спешнев, мореходы А. Я. Буш, И. И. Бутин, К. Мошков, Н. М. Треска и десять матросов.

В 1730 г. "Св. Гавриил" был передан в распоряжение экспедиции, руководство которой, после гибели А. Ф. Шестакова, последовавшей 14 марта 1730 г. в сражении с чукчами неподалеку от реки Пенжины, принял майор Дмитрий Иванович Павлуцкий. "Св. Гавриил" играл головную роль в морских исследованиях. Летом 1730 г. под командой И. Шестакова (племянника А. Ф. Шестакова) "Св. Гавриил" плавал из Охотска в Большерецк, затем ходил для описания западного побережья охотского моря, заходил в устье рек Уды, Амура, на Шантарские острова, где проводились гидрографические измерения, сделаны чертежи.

Осенью 1730 г. Д. И. Павлуцкий приказал Я. Генсу и И. Федорову "с имеющимися служилыми с Камчатки на морском судне-боте, которое построено морского флоту капитаном г-ном Берингом ("Св. Гавриил" — В. А. ), …к анадырскому устью для проведывания морских островов… взять с собою подмастерья Спешнева и геодезиста Гвоздева".

После зимовки в устье реки Большой "Св. Гавриил" прибыл 9 июля 1731 г. в устье реки Камчатки. В связи с болезнью Генса и Федорова ботом во время перехода фактически командовал М. С. Гвоздев. Намечалось немедленно, пополнив запасы продовольствия и взяв на борт толмачей, отправиться к Анадырскому устью, как приказывал Д. И. Павлуцкий. Выход в море был назначен на 20 июля. Но в этот день началось восстание ительменов под предводительством еловского тойона Федора Харчина. Восставшие сожгли Нижнекамчатск и убили много русских.

Экипажу "Св. Гавриила" пришлось принимать участие в подавлении восстания и ликвидации его последствий. Зимовать пришлось в разрушенном остроге в тяжелейших условиях, о чем сообщал И. Федоров: "А ныне у меня в зимнее время рыбного корму и никакого не имеетца ни малого чего. Также ныне еще я живу на боту "Гавриле" вельми тяжко, болен правою ногою, сам собою еще и ныне владать и ходить не могу, а ныне приходит студеное зимнее время, и такой стужи и мразов в болезни своей без теплого покою и без фатеры терпеть не могу, от чего наипаче болезни моей вред и пущей чинитца, а служилые люди и протчия фатеры все и позаняли".

11 февраля 1732 г. Д. И. Павлуцкий прислал Я. Генсу новое распоряжение о передаче командования экспедицией геодезисту М. С. Гвоздеву "понеже известно нам, что ты ныне весьма слеп и ногами болен и врученное тебе дело отправлять невозможно". Гвоздеву предписывалось идти "…на боте Гавриле к Анадырскому устью и против Анадырского Носу, которая называется Большая земля проведаны острова коликое число оные и на тех островах люди какие имеются-ль осмотреть и вновь приискивать и ясак брать с таких с которых ясаку в сборе не бывали".

23 июля 1732 г. "Св. Гавриил" вышел из устья реки Камчатки. Больной Генс остался на берегу. На борту находились М. С. Гвоздев, И. Федоров, мореход К. Мошков, четыре матроса, тридцать два служилых человека и толмач Егор Буслаев. 5 августа моряки подошли к Чукотскому носу и до 15 августа плавали вдоль берегов, высаживаясь в нескольких местах, пытаясь вступать в контакты с местными жителями. Они искали острова.

Только 17 августа экспедиция увидела остров (ныне остров Ратманова), но подойти к нему не смогла из-за сильного ветра и вернулась к чукотскому берегу. Через два дня она сумела подойти к северной оконечности острова. М. С. Гвоздев с матросом Петровым и десятью служилыми людьми высадился на берег, где произошла стычка с местными жителями. Гвоздев осмотрел две деревянные юрты, видел еловый и сосновый лес и "с того де острова видели и Большую Землю".

Так русские люди впервые увидели Аляску. Затем "…пошли подле оного же острова к южному концу… и тут имелось юрт блиско двадцати…, а остров в длину версты на полтретьи, в ширину на версту". Утром 20 августа "стали на якорь против второго острова (остров Крузернштерна — В. А. ), и между первым и вторым островом расстояние версты с полтары увидели остров не большей первого острова, меньше".

Высаживались и на этот остров. Таким образом, моряки "Св. Гавриила" были первыми русскими людьми, которые посетили острова Ратманова и Крузернштерна.

Следующий день — 21 августа 1732 г. — можно считать историческим. Первые европейцы достигли северо-западного побережья Америки. Это случилось за девять лет до плавания Беринга. М. С. Гвоздев сообщает об этом так: "Августа де 21 дня пополудни в третьем часу стал быть ветр пособной, и пошли к Большой земли и пришли к оной земли и стали на якорь от земли в верстах четырех". От южного конца к западной стороне моряки видели юрты — жилья версты на полторы, "и ко оным де юртам за ветром блиско подойти было нельзя, и пошли подле земли по южную сторону, и стало де быть мелкое место, бросили лот, глубины семь и шесть сажен, и с того места возвратились назад и стали лаверить подле Большой Земли, чтоб к земле подойтить, и стал де быть ветр велик от земли противной… И от оной Большой земли таким великим ветром отнесло, а ветр де был норд-нордвест. А с четвертого де острова (остров Кинга — В. А. ) пригреб к боту чюкча в малом ялыче, по их называется кухта…" На вопросы о Большой земле чюкча отвечал, что "…на ней де живут их же чюкчи, и лес де имеетца, также и реки, а про зверей сказывал, что имеетца алень дикий, куницы, и лисицы, и бобры решные".

Несколько иначе рассказывал об этом бывший в плавании на "Св. Гаврииле" служилый Илья Скурихин, допрошенный 8 апреля 1741 г. в канцелярии Охотского порта. Подойдя к Большой земле "…рассмотрели, что не остров, но земля великая, берег желтого песку, жилья юртами по берегу и народу ходящаго по той земли множество; лес на той земле великий лиственничной, ельник и топольник. И пошли де подле ту землю в левую сторону. Шли дней с пять, однако ж де конца той земли не дошли".

Земля, к которой подходил "Св. Гавриил" — это мыс Принца Уэльсского на полуострове Сьюарда. Сильный северный ветер относил судно на юг. С провизией было плохо, пресная вода кончалась, команда устала, едва успевала откачивать воду. Служилые подали Гвоздеву и Федорову прошение, "которым объявя многие свои нужды просили, чтоб для тех их нужд и поздности времени из того вояжа возвратиться на Камчатку". 28 сентября 1732 г. "Св. Гавриил" вернулся на зимовку в Нижнекамчатск.

К сожалению, подробности этого исторического плавания остаются неизвестными, так как подлинные документы — вахтенный журнал и карты — не сохранились. 19 декабря 1732 г. Гвоздев отправил в Анадырский острог Д. И. Павлуцкому подробное донесение о походе и "надлежащие описи", но Павлуцкого в это время там не было, он находился в Якутске. К рапорту прилагалась копия вахтенного журнала (лагбуха). Подлинный лагбух был отправлен летом 1733 г. в канцелярию Охотского порта, но без карты. Гвоздев объяснял, что карта похода не была составлена из-за отсутствия согласия с подштурманом Федоровым, который считал, что его дело — сочинение морской карты, а геодезиста — ландкарты, то есть карты суши.

Сам Федоров скончался в Нижнекамчатске в феврале 1733 г., а М. С. Гвоздев оставался до лета 1735 г. на Камчатке, выполняя поручения "при строении вновь острогов". В 1735—1738 гг. он был под следствием по ложному доносу, а после освобождения выполнял различные обязанности во время Второй Камчатской экспедиции.

Неизвестно, почему ни Павлуцкий, ни канцелярия Охотского порта не информировали ни Адмиралтейств-коллегию, ни Тобольскую губернскую и Иркутскую провинциальные канцелярии о результатах плавания "Св. Гавриила" к большой Земле. Видимо, они не придали итогам экспедиции особого значения.

Лишь в 1738 г. информация об этом плавании дошла до Адмиралтейств-коллегии. Случилось это так. В 1735 г. участник плавания на "Св. Гаврииле" матрос Л. Петров обвинил руководителей экспедиции Я. Генса, М. С. Гвоздева и И. Г. Спешнева в государственных преступлениях, за что все они были арестованы и посажены в Тобольскую тюрьму. Донос оказался ложным, и сам Петров попал в кронштадскую тюрьму. Здесь он подал донесение командиру Кронштадского порта о плавании к берегам Америки в 1732 г. и о необыкновенном пушном богатстве открытой ими земли. Это сообщение заинтересовало Адмиралтейств-коллегию. 14 февраля 1738 г. она вынесла решение об освобождении из заключения М. С. Гвоздева и Я. Генса и о немедленной отправке Генса в Петербург с журналами, описями и картами. Но Генса уже не было в живых, — он умер в тюрьме 23 октября 1737 г.

22 апреля уже Сибирская губернская канцелярия направила указ о немедленной присылке в Адмиралтейств-коллегию всех материалов плавания "Св. Гавриила" в 1732 г., так как в имуществе Я. Генса после его смерти никаких бумаг, относящихся к плаванию, не обнаружили. В декабре 1738 г. последовал новый указ Адмиралтейств-коллегии сибирским властям о розыске и присылке в Петербург описей, журналов и карт плавания. Их снова не нашли. Лишь в 1743 г. М. П. Шпанберг обнаружил журнал, который во время плавания неофициально вел И. Федоров. По приказанию Шпанберга М. С. Гвоздев в октябре 1743 г. составил карту плавания 1732 г. Оригинал карты был доставлен Шпанбергом в Иркутскую канцелярию и также утерян. Сохранилась лишь копия, посланная в Адмиралтейств-коллегию.

Позднее были составлены и другие карты, основанные на устном описании плавания.

Вопрос об открытии М. С. Гвоздева возникал в 1741 г. в связи с показаниями участника плавания И. Скурихина, данными им в апреле 1741 г. в канцелярии Охотского порта. Там же был допрошен в 1743 г. и сам Гвоздев. Командир Охотского порта А. Дивиер в 1741 г. предлагал направить на небольших судах экспедицию Беринга для исследования островов против Чукотского Носа. В 1743 г. предполагалось отправить туда Гвоздева, но в этом же году Вторая Камчатская экспедиция завершила свою деятельность.

В 1791 г. Г. А. Сарычев, обследуя острова Диомида (Ратманова и Крузернштерна), присвоил им название "Острова Гвоздева".

3. К БЕРЕГАМ ЯПОНИИ

Русские моряки были представителями пятой европейской страны, достигшей берегов Японии. Впервые европейцы узнали о Японии в конце XIII в. из дневника Марко Поло: "Народ острова Дзипангу очень богат. Очень богат золотом. Крыша императорского дворца покрыта золотыми листами. Потолки дома, а также окна отделаны золотом, внутри комнат стоят столы из чистого золота".

В 1459 г. на итальянской карте появился остров Дзипангу, одиноко стоящий где-то в восточном море. В 1542 г. португальцы достигли острова Танегасима (в 148 км южнее острова Кюсю). В 1584 г. в Японию прибыли испанцы, которые стали распространять среди жителей островов христианство. В 1600 г. берегов Японии достигли голландцы, которые с 1609 г. начали торговлю с Японией. В 1613 г. сюда добрались англичане. В 1638 г. европейцев изгнали. Лишь голландцам удалось сохранить дружеские отношения и право торговли с Японией. В 1639 г. в Японии был издан закон, запрещающий контакты с иностранцами ("закрытие Японии"), действовавший более 220 лет.

В России первые сведения о Японии появились в конце XVII в. В "Космографии" 1670 г. приводится информация о ее географическом положении, климате, природных ресурсах, нравах и обычаях японцев, их религии и занятиях.

Идея поиска морского пути из Камчатки в Японию родилась у Петра I в 1702 г. после беседы с японцем Денбеем Татэкава, привезенным В. Атласовым в Москву с Камчатки. В том же 1702 г. Сибирский приказ от царского имени повелел Якутской воеводской канцелярии послать на Камчатку "охочих людей" для проведывания пути в Японию через Курильские острова, чтобы "учинить с Японским государством… торги немалые".

В октябре 1705 г. при петербургской навигацкой школе началось обучение японскому языку. Учителем был назначен тот же японец Денбей, который был крещен и наречен Гавриилом.

В 1712 г. Сибирский приказ вновь поручил якутскому воеводе собрать сведения о Японии, узнать "какими путями в сию землю проезд, могут ли жители оной иметь дружбу и торговлю с русскими". Однако путь в Японию удалось проведать лишь в 1739 г. Сделал это морской отряд Второй Камчатской экспедиции под руководством М. П. Шпанберга. В состав отряда из четырех судов входил и "Св. Гавриил", отличившийся тем, что его моряки были первыми русскими людьми, ступившими на японскую землю 19 июня 1739 г.

Отряд М. П. Шпанберга был одним из восьми отрядов Второй Камчатской экспедиции. Пять отрядов были сформированы для обследования побережья Северного Ледовитого океана, Академический отряд — для всестороннего изучения Камчатки и два морских отряда — В. И. Беринга для открытия морского пути из Камчатки в Америку и М. П. Шпанберга.

Отряду Шпанберга указом Сената от 28 декабря 1732 г. предписывалось: "Ради обсервации и изыскания пути до Японии… построить на Камчатке ж реке один бот с палубою и две дупель-шлюпки от 24 веслах каждою с палубою и, построя и вооружа, следовать в показанном вояже капитану Шпанберху… Буде же оставшейся от прежней экспедиции бот найдется в таком состоянии, что на оном в вояж идти будет можно и безопасно (речь идет о "Св. Гаврииле" — В. А. ), то вновь показанного бота не делать…".

Бот, "оставшийся от прежней экспедиции", оказался в нормальном состоянии. После возвращения из плавания к Большой земле в 1732 г. он до сентября 1733 г. находился в Нижнекамчатске при "постройке нового острогу". В 1733—1735 гг. по распоряжению командира Охотского порта Г. Г. Скорнякова-Писарева "Св. Гавриил" совершал под командованием Я. Генса рейсы в роли "перевозочного судна" между Камчаткой и Охотском, доставляя людей и различные грузы. Так, в октябре 1733 г. он привез на Камчатку Походную розыскную канцелярию во главе с майором В. Ф. Мерлиным и Д. И. Павлуцким, посланную для наказания виновных в восстании ительменов 1731 г.

4 августа 1735 г. "Св. Гавриил" отправился в свой последний рейс в качестве головного судна экспедиции Шестакова—Павлуцкого. На нем отбыли и участники плавания 1732 г. к Большой земле — М. С. Гвоздев, ботовых дел подмастерье И. Г. Спешнев, матрос Л. Петров, которые вместе с Я. Генсом были вызваны в Иркутск "по важному делу". Перед отправкой в Иркутск Я. Генс передал "Св. Гавриил" М. П. Шпанбергу для плавания в Японию в составе Второй Камчатской экспедиции.

Указ Сената М. П. Шпанбергу далее предписывал: "И в первых идти к тем островам, кои пошли от Камчатского полуденного Носу к Японии… а ежели далее к самой Японии острова ж или земли найдутся подвластные хана японского или иных азиатских владетелей, также осмотреть же и искать с народами, живущими на тех островах и землях, дружелюбного обхождения… И между тем проведывать о их состоянии и о прочем, о чем мочно… и, побыв тут, следовать до самых японских берегов и там по тому ж разведывать в владетельстве, о портах, могут ли обходиться в том дружески".

Инструкция Адмиралтейств-коллегии от 28 февраля 1733 г. ставила перед отрядом Шпанберга те же задачи.

В 1737 г. была сформирована Охотская флотилия Второй Камчатской экспедиции. В нее вошли "Св. Гавриил" и шитик "Фортуна", отремонтированные в 1736 г., а также построенные под наблюдением М. П. Шпанберга бригантина "Архангел Михаил" и трехмачтовый дубель-шлюп "Надежда". Бригантина была спущена на воду 7 июля 1737 г., а дубель-шлюп — 19 июля. Из-за недостатка провианта экспедицию пришлось отложить до весны 1738 г.

Бот "Святой архангел Гавриил". Реконструкция. Худ. А. С. Гаристов

16 июня 1738 г. Шпанберг докладывал в Адмиралтейств-коллегию: "А с начала сея весны три морских судна, которые приготовлены строением и починкою к показанному мне вояжу, а именно: бригантин "Архангел Михаил", дубель-шлюпку "Надежду" и бот "Гавриил" конопатил, скоблил, смолил и протчими мелочными поделками исправил и надлежащим такелажем оснастил".

18 июня 1738 г. отряд вышел из Охотска и 6 июля прибыл в Большерецк. Здесь были полностью укомплектованы команды, пополнены запасы продовольствия и пресной воды. 15 июля из Большерецка в плавание к Японии вышли три судна. "Архангелом Михаилом" командовал М. П. Шпанберг, "Надеждой" — лейтенант Вилим (Вильям) Шельтинг. Через четыре дня от отряда отстал "Св. Гавриил", а 24 июля — "Надежда". Шпанберг один дошел до пролива Фриза, обогнул остров Уруп и 18 августа вернулся в Большерецк. Шпанберг дошел до 45 градуса с. ш.: "А далее того градуса иттить мне одному… не посмел… из российского народу нет еще, кроме нас, никто не бывал".

В. Вальтону удалось дойти 11 августа 1738 г. до 43°19‘ с. ш.: увидели землю от NNW к WtN , "которая показалась семью островами, севернейшая часть весьма с высокими горами…".

Это была северная оконечность острова Матемай (Хоккайдо). "Св. Гавриил" вернулся в Большерецк 6 августа, "Надежда" — 24 августа. В начале сентября по причине отсутствия "перевозочного судна" (шитик "Фортуна", на котором в октябре 1737 г. прибыл на Камчатку С. П. Крашенинников, в том плавании "у большерецкого устья изломало все без остатку" — В. А. ) решено было послать "Св. Гавриил" в Охотск для перевозки команд Походной розыскной канцелярии В. Ф. Мерлина и ясашной пушнины. "Гавриил" должен был вернуться той же осенью назад, но сел на мель против Крутогоровского острога и вынужден был зимовать там под охраной караула из восьми человек.

Поскольку в экспедиции после гибели "Фортуны" не было легкого судна "для выезда на острова", решено было построить из леса, заготовленного по рекам Большой и Быстрой, шестнадцативесельный шлюп "Большерецк". Это было второе морское судно после "Св. Гавриила", построенное на Камчатке. "Большерецк" имел длину 17,5, ширину — 3,9, глубину трюма — 1,6 м. Он плавал до 1744 г., пока не был выброшен на берег в районе реки Большой. Для сравнения: "Архангел Михаил" имел размеры, соответственно, 21, 6,3 и 2,6 м, "Надежда" — 24,5, 6 и 1,8 м, "Св. Гавриил" — 18,3, 6,1 и 2,3 м. (Размерения пакетботов Беринга составляли: 24,4, 6,7 и 2,9 м). "Архангел Михаил" и "Надежда" разбились в 1753 г.

23 мая 1739 г. флотилия из четырех кораблей вновь отправилась в путь к Японии. Во время следования Шпанберг поменял командиров "Надежды" и "Гавриила". Ботом стал командовать В. Вальтон. Командиром "Большерецка" был назначен мичман Василий Эрт.

14 июня, на подходе к острову Хонсю, "Св. Гавриил" отстал и дальше продолжал плавание самостоятельно. К японскому берегу все четыре судна подошли в один день — 16 июня. Корабли Шпанберга курсировали вдоль японского побережья до 22 июня, дойдя до 37 градуса с. ш. (района современного города Иваки). "Св. Гавриил" находился у берегов Японии до 24 июня и прошел до 34°30‘, то есть до района Токийского залива.

Шпанберг не решился высадить людей на берег, "опасаясь от них, японцев, нечаянного нападения или лестию не обманули б". 22 июня моряки принимали множество японцев у себя на борту. Шла бойкая меновая торговля. Японцы предлагали русским рыбу, рис, фрукты, овощи, табак, принимали от них подарки и угощения.

В своих отчетах Шпанберг приводит любопытные наблюдения о японских судах, природе, поселениях, земледелии и рыболовстве, описывает внешний облик японцев, их одежду. На "Архангел Михаил" приезжали "знатные люди", которых Шпанберг одарил российскими монетами. В книге японского историка С. Накамуры "Японцы и русские" уточняется, что это происходило в бухте Тисирохами у деревни Исомура. Из города Сендай в Исомура был отправлен чиновник Тиба Канситиро, который в сопровождении трех местных чиновников прибыл на борт "Архангела Михаила". Японцев сопровождали трое айнов-переводчиков, но они не знали русского языка. Поэтому встреча закончилась безрезультатно. Японцы вежливо кланялись. Шпанберг угостил их водкой, подарил меха и монеты, показал на карте Россию и другие страны. Он разрешил японцам осмотреть судно и сделать записи об увиденном.

О своем визите на русские корабли Тиба Канситиро сообщил в княжество Сёндай. Это вызвало беспокойство властей и они приступили к мобилизации воинских подразделений, начали готовить оборону побережья от порта Исиномаки до полуострова Одзика. Японский рыбак Кисабээ, первым встретивший русских моряков, получил от них в подарок игральные карты, которые передал старосте Дзембээ. Серебряные монеты и игральные карты были доставлены в столицу. Правительство обратилось за консультацией в голландскую факторию в Нагасаки. Голландцы разъяснили, что бумажные карты — это не банкноты, как думали японцы, а игральные принадлежности, а монеты отчеканены в "государстве Московии" (Оросии, то есть России).

Шпанберг сообщает об устройстве японских судов: "А приезжали они, японцы, на лотках остроносых, а кормы тупые, а сверху доски спущены фута на четыре, островаты, длиною около четырех сажен, а носы у тех лоток обиты у многих медью зеленою. Да и большие у них лотки строены тако ж, как и малые, а рули у тех лоток имеютца, по два весла кривые, гребут стоя, наискось, положа весла на уключины, а руковятки привязывают веревкою; а шиты оные лотки медью, а дречи (якоря — В. А. ) у них четырехрогие, железные. И те лотки с палубами, и поделаны на них ящики для воды, а на палубе складены печи, в которых у них имеются котлы для варения каш, и начюют на море. И всех вышереченных лоток было вокруг кругом брегандина семьдесят девять, а людей на них было на каждой человек по десять, по двенадцать и более".

Сообщает Шпанберг и о рыболовстве у японцев: "…прошли милю нашева судна две японские лотки, и, спустя парусы ловили рыбу и приезжали к нам, и, побывши у судна малое время, поехали ловить паки рыбу… и мы також в то время послали от своего судна шлюпку, на ней служителей трех да толмача одного для промыслу рыбы, которую оный толмач по курильскому обыкновению ножом и заколол, и буксировал к нам, и, прибуксировав, поднели ее на судно… и тогда она была еще жива, а какая званием оная рыба, того описать за неведением невозможно, только великая и плоская, глас круглой, блис головы два больших ластов, по верхнею и нижнею стороны с круглыми выемками. А весом оная рыба более девяти пудов, телом оная рыба белая, кожа на ней толстая, еще розовая и шиповатая. Також от 43 до 37° тем местом, где мы ходили, видели много играющих разных рыб, которых в нашем море не видать".

Любопытные сведения приводит Шпанберг о внешнем облике японцев. "Оные японцы росту среднева и малова. Платья у них много схожа на татарское. Ходят босыя, штанов и портков ни на ком не имеетца. С полуголовы по лбу волосы стрижены и подклеяны клеям, назади завязывают кустиком, который торчит кверху. Шляпы у них великия, тровяные, плоския, некоторые носят те шляпы, привязав под бороду, а у которых шляп нет, те голову повязывают плотками. Вместо епончь имеют вощанки (ткань, пропитанная воском — В. А. ), зделаны из бумаги… А телом оные японцы некоторые из бела, а более смуглы, глаза малые, волосы черные, бороды бреют. А еще сверх тех японцев подгребала к нашим судам вблизости японская же лотка, на которой было шесть человек, и видно по платью и по персонам, что они знатных отцов дети. И в руках они у себя имели веэры от солнца, токмо из каковой материи, про то неведомо, а только видно, что колеру белову. И оные японцы, собою белые и молодые люди".

Видимо, то же самое видели и моряки "Св. Гавриила", который прошел вдоль побережья острова Хонсю от 38°29‘ до 34°30‘. Лейтенант Вальтон отмечет, что им попадалось множество японских судов и они встречали японцев на борту своего судна. Дважды, 19 и 22 июня русские высаживались на берег, на что не решился М. П. Шпанберг.

В. Вальтон сообщает, что 16 июня увидели землю в 38°29‘ с. ш. 17 июня подошли ближе к берегу, "увидели, что пошло от берегу в море тридцать девять судов японских без флагов, ис которых каждое было величиною против галеры нашей или больше, а парусы на них были на каждом судне по одному и те прямые, зделанные из матереи китайчетыя (китайка — бумажная светло-желтая ткань — В. А. ) синя, с белыми полосатыя, а на иных все белые, за которыми судами следовал я на боту вдоль берегу для сыскания их гавану, но токмо оные суда разделились по деревням, а в гавану они не стоят. И с 18-го дня легли на якорь близь их судна… Июня 19-го дня поутру пригребло к нам японское судно…, а людей было на нем восемнадцать человек, с которыми мы никаких разговоров не имели, за неимением толмача на их языке, только имели между собою расуждение руками, и знатно, что звали нас на берег, чего ради и послал я бот и на нем штюрмана Казимерова, да квартирмейстера Черкашенина, да шесть человек солдат для привозу воды на наш бот, которому дано было от меня несколько подарочных вещей, чтоб с ними дружески можно было обойтитца. И того ж дня штюрман Казимеров з берегу возвратился благополучно и привез 1 1/2 бочки воды".

Казимеров рассказал, что когда они стали приближаться к берегу, то им навстречу направились около полутораста небольших гребных судов, "на которых де людей было человек по пятьдесят и больше (? — В. А. ) в долгом китайском платье… А гребцы де были на тех судах все наги, токмо стыд их завязан, и так де гребли близко от ялбота, что с нуждою нашим гребцам гресть было можно".

Японцы показывали русским золотые монеты, выражая желание торговать. Казимеров же сделал вывод, что в Японии много золота: "…показали они с судов нам золота, ис чево де признавается, что имеют они у себя довольное число золота… А как де он стал приставать ялботом на берег…, на берегу было народу мужска полу многое число и жители… были мне весьма рады и кланялись по их обыкновению, и увидя ж на ялботе порожние две бочки, и взяли оные жители и понесли к одному двору, и налили полторы бочки водою, и отнести возвратно на ялбот".

По свидетельству С. Накамуры все это происходило в деревне Амацумура (уезд Нагасаки, провинция Ава, префектура Тиба), расположенной на 35°10‘ с. ш. Каземеров далее рассказывает: "…пришед в тот же дом, где воду наливали, и хозяин того дому встречал ево у дверей изрядно со всякой учтивостью и ввел в свои покои и, посадя, потчивал ево и бывших с ним служителей виноградным вином из фарфоровой посуды. И поставил им закусок на фарфоровой же посуде — шепталу (сушеные абрикосы или персики — В. А. ), моченою бутто в патоке и редис резаной. Потом поставил перед ним табак и трубки китайские, и он де, Казимеров, посидя в том доме и благодаря хозяина, пошел в другой дом, и хозяин дому того привел его таким же образом, и посадил его подле себя, и поставил им закусок, и подчивал виноградным вином, и принесли пшена сорочинскова (риса — В. А. ) варенова… И посидя де во означенному дому, пошел вон и ходил по слободе, в которой, например, дворов около 1500, а строения де в оной слободе деревянные и каменные палаты, и устроено вдоль берегу близь моря… версты на три. И жители той слободы имеют в домах чистоту и цветники в фарфоровых чашках, также и лавки в домах с товарами, в которых де видел он посреди бумажныя и шелковыя, а парчи де он видел… Скота де имеют у себя лошадей, и коров, и куриц, а хлеба де, по-видимому, кроме пшена и гороху, у них нет; из овощей де имеют они виноград, помаранцы (апельсины — В. А. ), шептулу и редис".

"Увидев на берегу двух человек при саблях, ис которых один имел две, то де он на берегу не стал медлить ни часу и, пришед на ялбот, отвалил прочь от берегу, и погребли к боту. Тогда де и оных судов отвалило от берегу множество за ними. И с тех де судов подошло одно судно и взяли с ялбота буксир, которые буксировали наш ялбот до нашего боту, а протчие де суда все за ними следовали для смотрения… И с ним, Казимеровым, поехал японской знатный человек на таком де малом судне…, которого мы признавали за воеводу, потому что провожали ево от берегу больше ста судов, а на каждом судне было много людей человек по пятнадцать, которого я принял со всякой приятностью и потчевал ево и бывших при нем людей воткою и камчатским вином, кои безотговорно пили. Также и помянутой японской знатный человек привез с собою к нам на бот ренскова (рейнского — В. А. ) белова около четверти ведра, которым и нас он потчивал равномерно, токмо разговоров и с ним не было. И хотя оные люди казались нам благоприятными, однако ж я долго там стоять не смел, ибо окола нашева бота великое множество судов их обстало и сверх того еще от берегу отвалило и без числа. Того ради я стал сыматься с якоря, а помянутой знатный человек между тем, простясь с нами дружески, и пошел на свое судно и погреб к берегу…

А июня 20-го пришли мы к острову и легли на якорь для сыскания воды, токмо видели, что ялботом у берегу пристать негде, понеже валы великия ходили. Того ж июня 21 дня подняли якорь и пошли между островами до японского берегу, где встретили нас два малыя судна. И как оные суда близь к нашему боту пригребли, то я чрез рассуждение с теми людьми руками, понеже говорить с ними некому за незнанием их языку, указал им, что надобна нам на судно дрова и воды, и как то оные увидели, тотчас как дружелюбные люди, не отговариваясь нимало, погребли на берег и привезли воды и дров. И за их работу подал я им бисеру один фунт да бумажку игол, и кои звали нас в гавань, и понеже в том месте такая была глубина, что на якоре стоять невозможно было, также и ветер мал, того ради оные два судна взяли наш бот на буксир и буксировали.

Между тем, не допустя до гавану (Симода — В. А. ), встретилось судно, на котором было людей пятнадцать человек при саблях, и приказали означенным двум судам, чтоб буксировать наш бот перестали, и я, опасаясь, ибо чтоб нам не показать к ним противности, то поворотились от берегу и пошли в море от северной ширины 34° и 30‘ имели курс меж OtZ и ZO .

Того ж июня 22-го дня пришли мы к острову и стали на якорь на глубине 12 саж., и послали ялбот для сыскания воды, но токмо воды там достать невозможно было, потому что вода от берегу в дальнем расстоянии. Точию подлекарь Дягилев съехал с боту, привез оттуда разных трав и притом объявил, что де видел он на означенном острову жителей японских в белом холстинном платье и скота, а именно — лошадей, шерстью бурых и каурых и коров черных. Да он же, Дягилев, привез ветвь древа ореховаго…, да ветвь сосновую, да две жемчуженные раковины… Июня 23 дня выходили на берег жители означенного острова и кричали к нам, и знатно, что звали нас на берег, но за великим волнением ялбота послать туда было неможно и к тому же берег был каменист и на якоре стоять было неспособно. Июня 24-го дня подняв якорь, и следовали назад в море, но держались более восточной стороны для того, чтоб осмотреть — нет ли в той стороне еще какой земли, имели курс меж N и O , но токмо земли никакой не видали, покамест уже пришли близь Аваченской губы и стали быть в ширине 52°28‘, а оттуда следовали меж Лапаткою и первым Курильским островом до Большой реки. Июля 23 дня вошли в устье Большой…".

26 июля туда же прибыл бот "Большерецк", отставший 3 июля от Шпанберга у острова Кунашир. Запасы провианта на судах кончались и, прождав в устье реки Большой до 7 августа, решено было идти в Охотск, полагая, что Шпанберг уже там. К тому же отправки в Охотск требовали В. Ф. Мерлин и Д. И. Павлуцкий, застрявшие в Большерецке с прошлого года.

Через неделю после ухода "Св. Гавриила" и "Большерецка", в устье реки Большой прибыл "Архангел Михаил" и тоже вскоре отправился в Охотск. "Надежда" пришла в Большерецк только 31 августа и вынуждена была здесь зимовать. Плавание "Надежды" сопровождалось жертвами: одиннадцать человек умерли, а "остальные едва ходили". "Св. Гавриил" и "Большерецк" потеряли по одному человеку.

Так закончилось это историческое плавание, открывшее морской путь с Камчатки в Японию и на Южные Курильские острова. Рапорт Шпанберга и материалы плавания, но почему-то без журнала и карты Вальтона, были получены в Адмиралтейств-коллегии. 19 ноября 1739 г. Шпанбергу было приказано ехать в Петербург "со всяким поспешанием денно и ночно… не заезжая никуды явиться в кабинет е.и.в. не отменно". Но этот указ Шпанберг получил лишь 10 апреля 1740 г. в самую распутицу. Шпанберг смог выехать из Якутска лишь 13 июня, но вскоре был получен новый указ, в котором предлагалось ехать в Петербург Берингу, а Шпанбергу принять командование над Камчатской экспедицией.

В инструкции, составленной для Шпанберга, предписывалось, что весной 1740 г. Чириков и И. Ендогуров на двух судах должны направиться к Америке, а Шпанберг, Вальтон и Чихачев — в Японию. Но подготовка новой экспедиции к берегам Японии затянулась до сентября 1741 г., поэтому удалось лишь описать устье Уды и Шантарские острова. Лишь 23 мая 1742 г. отряд из четырех судов (вместо "Св. Гавриила" шел "Св. Иоанн") вышел из Большерецкого устья.

В пути корабли потерялись и к берегам Японии (41°15‘ с. ш.) подошел лишь один "Св. Иоанн" под командованием Шпанберга. Не имея малых судов для обследования японского побережья, обнаружив течь, Шпанберг, достигнув 30 июня широты 39°35‘, решил возвратиться на Камчатку, так и не увидев Японии. "Надежда" под командой Шельтинга побывала в этом плавании у берегов Сахалина до пролива Лаперуза (45°34‘ с. ш.).

О плавании русских мореплавателей в 1739 г. к берегам Японии и открытии ими южных Курильских островов в Европе стало известно в начале 1740 г.: 13 января 1740 г. амстердамский журнал опубликовал письмо нидерландского резидента в Петербурге Шварца, сообщавшего, что Шпанбергу удалось достигнуть восточного побережья Японии.

В России же появилась версия, что Шпанберг и Вальтон дошли только до берегов Кореи. Была создана специальная комиссия, которая в рапорте от 20 мая 1746 г. "без всякого сумнения" признала, что "капитан Вальтон по всем обстоятельствам был подлинно у восточных берегов острова Япона, а не у земли Кореи". Г. Ф. Миллер, который также сначала сомневался, впоследствии пришел к следующему выводу: "Стали умножаться доказательства, что наши мореплаватели… не ошиблись; и ныне о том никто уже не сумневается, ибо славные французские географы д"Анвиль, Буаш и Беллин на картах своих полагают между Камчаткою и Япониею столько же или еще более разности в долготе, нежели Шпанберг и Вальтон".

4. ИССЛЕДОВАНИЕ АВАЧИНСКОЙ БУХТЫ И ОСНОВАНИЕ ПЕТРОПАВЛОВСКА

Летом 1740 г. "Св. Гавриил" еще раз напомнил о себе. Он стал первым в истории морским судном, вошедшим в Авачинскую губу. Его экипаж под командованием штурмана мичманского ранга Ивана Фомича Елагина составил карту Авачинской губы, определил место для строительства и заложил первые строения одного из старейших городов российского Дальнего Востока.

Первые русские люди посетили район Авачинской губы в 1703 г. Это был отряд сборщиков ясака под началом Родиона Преснецова. В 1707 г. губу посещали Иван Таратин и Афанасий Поповцов, в 1711 и 1715 гг. — И. П. Козыревский, в 1712 г. — Д. Я. Анциферов. Известно и о первом морском походе из Авачинской губы. В 1715 г. И. П. Козыревский отправил отсюда на байдарах для сбора ясака на Курильских островах отряд Федора Балдакова. В 1726 г. Козыревский встречался в Якутске с Берингом и передал ему собственный "Чертеж Камчадальского Носу и морским островам", на котором впервые были изображены очертания Авачинской губы. Видимо, от Козыревского Беринг мог узнать о губе и более подробные сведения.

Находясь в 1727 г. в Большерецке, Беринг собирал сведения о камчатском побережье. Он обратился с запросом к заказчику Большерецкого острога А. Еремееву: "…кругом Носу (мыс Лопатка — В. А. ) байдарами или сухим путем по берегу до устья реки Камчатки имеютца ли такие люди, которые бывали и сколько времени хаживали, и какие там имеютца места, и судам морским можно ли обойти кругом Носу до устья реки Камчатки". Ереемеев отвечал: "Из Большерецкого устья до Лопатки пешему ходу пять дней землею и земля мяхкая, а байдарами грести столько ж, от Лопатки до Авачи реки байдарами грести десять дней, а пешего ходу нет, для того что залегли губы и шерлопы (скалы — В. А. ), и утесы великие, а со Авачи до Кроноцкого Носу пешего ходу десять дней, а от того Носу до камчасткого устья ходу пять дней…, а до Лопатки бывал служилой человек Андрей Тарамыгин, а по другому морю бывали байдарами до Авачи служилые люди Андрей Воронин, Петр Горнастаев, а с Авачи до Кроноцкого Носу бывал служилый человек Федот Слободчиков, а от Кроноцкого Носу до камчатского устья бывал служилой человек Григорей Кударинский".

В июне 1728 г. из Большерецка в устье реки Камчатки впервые прошел вокруг мыса Лопатка шитик "Фортуна" под командой морехода К. Мошкова, доставивший Берингу остававшиеся в Большерецке грузы Первой Камчатской экспедиции. Это было первое морское судно, прошедшее вблизи входа в Авачинскую губу. А в июне 1729 г. Беринг дважды — 27 и 29 июня — прошел на малом расстоянии от устья Авачинской губы. 27 июня в полдень морякам "Св. Гавриила" открылась высокая Авачинская гора. 29 июня штурман "Гавриила" дважды пеленговал Авачинскую сопку. Беринг и его спутники видели побережье Камчатки от мыса Маячный до мыса Налычева (то есть Халактырский пляж — В. А. ), находясь от берега в пятнадцати милях. Хорошо был виден и мыс Поворотный — юго-западный входной мыс Авачинского залива.

На итоговой карте плавания в 1729 г. достаточно точно определено местоположение Авачинской губы, обозначены входные мысы Авачинского залива — Шипунский и Поворотный, река Авача и Авачинска сопка. Однако Беринг не мог видеть внутренней акватории Авачинской губы. Но в июле этого же года, во время стоянки в устье реки Большой, Беринг посылает в эти места первостроителя "Св. Гавриила" ботового подмастерья Ф. Козлова, который побывал на каком-то "малом острову близь Авачина".

Но лишь Вторая Камчатская экспедиция приступила вплотную к исследованию Авачинской губы. В 1737 г. М. П. Шпанберг направил из Охотска на Камчатку на шитике "Фортуна" подпоручика геодезиста И. Свистунова и подштурмана Е. Родичева для отыскания рек Большой и Камчатки, а также Авачинской губы, и для постройки там маяков. Беринг сообщает об этом: "А подпорутчик, управляющий геодезическую должность, Иван Свистунов (который для вымеривания оной губы был с подштурманом Родичевым еще прошлого 737-го году)… репортом объявил, что оную де губу описывал и вымеривал он, Свистунов, собою один,… при котором репорте и описание той губы приложено".

Но Беринга не удовлетворило описание Свистунова, "ибо оной Свистунов имел описание з берегу". Причина этого была в том, что осенью 1737 г. "Фортуну", на которой Свистунов и Родичев должны были проводить исследования Авачинской губы, шторм выбросил на берег устья реки Большой и разбил. При этом многие инструменты оказались утеряны. Поэтому Свистунов ограничился геодезическими наблюдениями. Была составлена карта губы и выбрано место для строительства пристани при устье реки Авачи. В 1738 г. там началось строительство маяка, казарм и жилья для офицеров. Но из-за отсутствия достаточного количества леса соорудили только маяк и амбар.

Зимовавший в 1738—1739 гг. в Большерецке М. П. Шпанберг собирался сам ехать сюда для ускорения строительных работ, но из-за занятости подготовкой к плаванию в Японию, решил послать своего сына Андрея: "… ехать тебе на ту реку Авачю для снятия плана и тамошнего ситуацион и для осмотру Оваченской морской губы и надлежащего описания удобных и безопасных мест, где можно быть гавану, и протчих знатных мест… А для вспоможения надлежащего тебе дела определены от нас салдаты Василий Спирин да Петр Копотилов, а для толмачества иноземный речей — толмач Алексей Мутовин".

Однако через месяц, 16 апреля 1739 г. Шпанберг составил новую инструкцию уже одному солдату Копотилову, ограничив его задачи лишь заготовкой леса и постройкой жилья на Аваче. О том, был ли А. М. Шпанберг на Аваче, а также о деятельности Копотилова в документах экспедиции не сообщается.

В дальнейшем исследовании Авачинской губы и подготовке базы для зимовки экспедиции В. Беринга принимал участие "Св. Гавриил". По возвращении из плавания в Японию бот 22 августа 1739 г. прибыл в Охотск. Командир Охотского порта Г. Г. Скорняков-Писарев потребовал его в свое распоряжение для перевозки на камчатку ясачных сборщиков и "купецких людей". Однако В. Беринг, совещаясь с А. И. Чириковым и лейтенантом С. Вакселем (Шпанберг отбыл с отчетом о плавании в Японию в Якутск), решил: "бота "Гаврила" к охоцкому правлению не отдавать, а отправить оной бот от экспедиции и командиром определить штюрмана Елагина, которой и отправлен того же сентября 29-го дня, а при нем штюрман Василей Хметевской, гердемарин… Яган Синт (Иоганн Синдт — В. А. ), матрос и прочих чинов — девять, всего двенадцать человек".

В рапорте в Адмиралтейств-коллегию 10 сентября 1793 г. Беринг так определил цель экспедиции: "…понеже, как известно, что на Камчатке, кроме Авачинской губы, к отстою морским судам безопасных мест нет, да и о той подлинного известия не имеетца, а в какой она глубине состоит и можно ль построенными для нашего вояжу пакетботами в тое губу с моря судами вхаживали… К тому ж при оной губе надлежить быть для жилья служителем строение, також и для клажи, правианта магазейнам, да и от Большой реки до означенной губы морской берег и поныне еще не описан".

"А вышереченному штюрману Елагину… чтоб прибыти к большой реке порученный в ево команду бот "Гаврил" поставил в удобное место, …иттить ему зимним временем от Большой реки по берегу до Авачинской губы и тот берег описать, и ежели явятца против берегу острова, те положить на карту… А ему, Елагину, по описанию того берега, от Аваченской губы возвратитца паки к Большой реке… и иттить на боту к Аваченской губе и ту губу вымереть и описать со обстоятельством, можно ли в тое губу пакетботами войтить и в зимнее время без опасности зимовать".

И. Ф. Елагин, прибыв осенью 1739 г. в Большерецк, начал выполнять инструкцию Беринга. Штурман В. Хметевецкий был отправлен им "для вымеривания устья реки Камчатки, а он, Елагин, от большерецкого устья по морскому берегу до Лопатки… берег описывал. И от того Камчатского угла (Лопатки — В. А. ) до Авачинской губы подле моря по восточному берегу сухим путем описи сочинить никак невозможно, понеже де подлегли тамо великия горы и каменные утесы, которые ни пешему человеку и по здешнему обычаю на собаках пройти невозможно.

Вторым репортом от него ж, Елагина, сентября 20-го числа объявлено: отправился де он, Елагин от Большой реки на боту маия 16 дня того же 740-го году к Овачинской губе и прибыв в тое губу июня 10-го числа благополучно. При которой губе построено камчатскими служилыми и ясашными иноземцами жилых покоев в одной связке пять, да казарм три, да три ж анбара в два апартамента. Також и в означенной губе глубину воды вымерел. И при том рапорте приложил карту, в которой положен берег камчацкой земли от устья Большой реки, лежащей к зюйду до Курильской Лопатки или до южного Камчатского угла мерою с Курильскими ж первым, вторым и третьим островами и со имеющимися меж ними проливами, которыя де в означенном ево пути мимоходно случилось видеть, и положен на карту с пеленгов. И от Курильской Лопатки по восточному берегу Камчацкой земли до Авачинской губы и со внутренном в ней гаваном, которой гавани и при ней строению и какой при Авачинской губе имеетца лес, приложил карту ж… А вышереченная гавонь к отстою в зимнее время морских судов весьма способна, и для того и прибыли в оную гавонь в двух пакетботах со всею командою того ж 740-го году октября 6 дня благополучно, где и зимовали. И оная гавань названа нами Святых Апостол Петра и Павла".

Вид на Петропавловский Ковш. Гравюра XVIII в.

К этим словам В. Й. Беринга из его рапорта Сенату от 22 апреля 1741 г., то есть за полтора месяца до отплытия к берегам Америки, трудно что-либо добавить. Из рапорта видно, что И. Ф. Елагин в точности выполнил инструкцию, данную ему Берингом.

Следует отметить, что "Св. Гавриил" стал первым морским судном, вошедшим в Авачинскую губу. Случилось это 10 июня 1740 г. Переход же "Св. Гавриила" из Большерецка вокруг мыса Лопатка и Авачинскую губу был шестым в истории мореплавания в камчатских водах. Первый из них совершил шитик "Фортуна" в 1728 г., остальные пять — "Св. Гавриил" (в 1729, 1731, 1733 и 1739 гг.).

О дальнейшей судьбе "Св. Гавриила" документы Второй Камчатской экспедиции, к сожалению, не упоминают. Вероятно, до конца своей долгой жизни (разобран в 1755 г.) он служил перевозочным судном при охотской канцелярии, доставляя грузы и людей из Охотска на Камчатку и обратно.

У "Св. Гавриила" были достойные преемники. В 1758 г. богатый иркутский купец Иван Бечевин разработал план исследований морского пути из Камчатки в полярную часть Сибири и поисков новых островов в Восточном океане. На собственные средства он построил в Охотске самое большое в то время промысловое судно — "Святой архистратиг Гавриил" — длина которого равнялась 62 футам (около 20 м) и на нем могли разместиться 60 промысловиков. Обычно промысловые суда того времени вмещали 35—40 чел.

В 1759 г. против Бечевина было начато следствие, а "Гавриил" оказался в распоряжении камчатской администрации и был послан в 1760 г. на Алеутские острова. Командовал судном квартирмейстер Гавриил Пушкарев, ходивший в 1741—1742 гг. с Берингом на "Св. Петре" к берегам Америки, переживший зимовку на о. Беринга.

Зиму 1760—1761 гг. "Гавриил" провел на о. Атха, а весной "отправились мы с оного Атха острова на второй, по названию Аляска, мая 26-го", — писал в рапорте Пушкарев. Таким образом, "Гавриил" был первым русским судном, достигшим после Беринга и Чирикова берегов американского континента. На обратном пути "Гавриил" потерпел крушение у камчатского берега в бухте у основания Шипунского полуострова, получившей название Бечевинской по фамилии его бывшего владельца.

В 1766 г. для экспедиции П. К. Креницына — М. Д. Левашова в Охотске были построены четыре судна, в том числе бот "Гавриил". 10 октября эскадра вышла их Охотска. Лишь один "Гавриил" благополучно достиг устья реки Большой, остальные суда потерпели крушение, а одно погибло. Но на следующий год при переходе из Большерецка в Нижне-Камчатск бот дал течь и его признали непригодным для дальнейшего плавания на Алеутские острова и Аляску.

Гвозденник «Святой Иулиан»

Московскому посадскому Ивану Никифорову, хотя и не имевшему собственных средств для организации промысловых экспедиций за бобровым мехом на Алеутские острова, суждено было вписать очень важную страницу в летопись главных событий по покорению Великого океана: он построил на Камчатке первый промысловый бот «Святой Иулиан».

До него на промыслы выходили на шитиках, которые, как мы говорим, «шились» прутьями, китовым усом или ремнями, а Никифоров построил «гвозденник», то есть судно на гвоздях, с деревянными креплениями. Гвозденники были крупнее и надежнее, да и выходили на них в море уже не тридцать промышленников, а вдвое больше...

У Никифорова были золотые руки, но не было золотых червонцев, и потому он вынужден был сдать «Св. Иулиан» в аренду Никифору Трапезникову.

2 сентября 1758 года первый в истории Камчатки промысловый бот вышел в открытое море. Мореходом на «Св. Иулиане» был яренский посадский человек Степан Глотов.

Лисьи острова

Нижнекамчатск, 1762 год.

«В прошлом 758 году сентября 2 числа... вступили... из Нижнекамчатского устья в открытое Тихое морс в морской вояж для изыскания новых островов и народов под препровождением оного судна ево Глотова благополучно. Точно во время начатого того вояжирования в мореходном от осенних начавших погод занесло в девятые сутки к близь лежащему от называемого Командорского острова (к) Медному небольшому острову ж, где по благодати божией, пристав, зимовали и довольствовали себя, во-первых, пропитанием, заготовляя оное к будущему вояжу для поисков дальних незнаемых островов. А потом упромышленно ими бобров, маток и кошлаков 83 да песцов голубых 1263, кои все во одежды и одеяла испошиты. А понеже при мореплавании от Камчатского устья, по выкиде судна на оной Медной остров, от предписанных жестоких в море осенних волнениев бывшие два якоря оторвало и унесло в море, для чего они с прочими компанейщики со общего согласия, для спасения судна и людей, чтобы во время намеренного в море островов поиска не погибнуть безвременно, взяли с Командорского острова разбитого пакетбота бывшей Камчатской экспедиции лежащего железа полоскою и в деле, яко то в буотах и крюках, по весу 15 пуд и сковали через немалой труд два якоря, которые и ныне при том судне имеются, то что у обоих их по одной лапе во время волнениев же оторвало. И при перезимовке на Медном острову и по промысле на пропитание морских коров, нерп и сивучей, мяса сушеного наготовя, в наступившее 759 году лето августа с 1 числа вступили паки в морской вояж к поиску и окончанию намеренного пути. И с того августа 1-го числа плыли, не касаясь, ко известным морским же Алеутским островам между север и восток и в том плавании благополучными погодами продолжали времени даже сентября до 1-го числа. А в том числе, по дарованию господню и по высокому ея императорского величества счастию, благополучным путешествием прибыли на остров, лежащий в северо-восточной стороне и, усмотря судну удобное к отстою место, пристали между лежащее к полдням того острова каменье на мягкой песок без всякого о берег судну повреждения. А тот остров называется по названию тамошних народов Умнак, который у них почитается над вторым недальным островом же главным и первым». (Это были крупнейшие острова Алеутской гряды - Умнак и Уналашка).

«... На оных двух островах имеются звери: бобры морские, лисицы чёрно-бурые, бурые, седые, крестовки и красные разных доброт».

(И потому впоследствии прозвали эту группу островов Лисьими островами. Промысел был удачен –1389 бобров и 1648лисиц на сумму более 130 тысяч рублей).

«И с того отправления майя з 26-го августа по 31-е число того 762-го году обратно к Нижнекамчатскому устию, быв в пути, имели превеликие недостатки в воде и в пище, так что и последнюю с ног обувь варили и в пищу употребляли...»

А вот каков итог этого вояжа, по мнению одного только исследования: «Плавание Глотова относится к одному из самых замечательных плаваний того времени в сторону Америки. Глотов проник дальше всех других мореходов на восток, прошел вдоль всей Алеутской гряды, сделал замечательные открытия, описал открытые земли, организовал составление карт, при этом сохраняя мирные отношения с местным населением». (Зубикова З.Н. Алеутские острова. – М., 1948. – С. 24).

Бухта Бечевинская

В то время как Степан Глотов обновлял гвозденник Никифорова-Трапезникова, в Охотске иркутский купец Иван Бечевин задумал построить бот «еще пуще "Иулиана"». Но пока ладили плотники новый бот – одиннадцати саженей (23 метра) по килю, пока освещали охотские попы его и рекли «Святым Гавриилом», самого Ивана Бечевина пытал на дыбе печально известный в Сибири ревизор Крылов, вымогая припрятанные купцом деньги за тайные винокуренные дела и кабацкие сборы.

«Св. Гавриил», готовый к плаванию, ждал команды, отстаиваясь в устье реки Белоголовой. Вместо хозяйской воли пришел официальный указ: «Судно взять в казну и отправить на три года на промыслы».

Мореходом на «Св. Гавриил» был назначен Гавриил Пушкарев. Что известно о нем? Очень мало. Рядовой участник Второй Камчатской экспедиции. Неудачливый покоритель (вместе с Дмитрием Пайковым) на «Св. Владимире» Земли Штеллера в 17S8 и 1759 годах. Вот, вроде бы, и все.

А жаль. Хотелось бы знать больше, чтобы больше понять. Ведь, говоря словами З. Н. Зубковой (с.27), «судно "Гавриил" и его плавание имеют свою особую историю. Плавание "Гавриила" связанно с усилением... направления в деятельности купцов (промышленников)... ставящего себе целью покорение островов вооруженной силой».

Первыми, как мы помним, в этой «деятельности» были члены экипажа шитика Михаила Неводчикова. Помним и о том, как наказала их за это судьба.

Проследим теперь за «Св. Гавриилом».

24 августа 1760 года бот пристал к берегу одного из заливов острова Атту (Ближние Алеутские острова, открытые в свое время Неводчиковым), но там не задержался и отправился дальше. 25 сентября прибыл на Атху (Андреяновские острова). Здесь Пушкарев встретился со своими старыми знакомыми – членами экипажа бота «Св. Владимир». Дмитрий Пайков уже было собирался покинуть негостеприимный остров: накануне алеуты по неизвестным причинам убили у него двенадцать человек. Приход «Св. Гавриила» изменил планы морехода. Решено было организовать «складственную компанию». Это значило, что половина людей со «Св. Владимира» переходила на «Св. Гавриил», и наоборот. Каждое судно в дальнейшем вело независимый промысел, а добыча делилась поровну.

В 1761 году суда пошли на восток. «Св. Владимир» дошел до острова Кадьяк, где не были еще русские. «Св. Гавриил» попал сначала на Умнак, но, встретившись здесь с Глотовым, отправился дальше, пересек Исанотский пролив и пристал к матерому берегу Америки – Аляске, которую принял за большой остров. Здесь также еще не бывали русские промышленники.

Но ни на Кадьяке, ни на Аляске у промышленников ничего не вышло. Я цитирую З. Н. Зубкову: «Дружественные отношения с жителями в январе 1762 года сменились враждебными и снова по старой причине насилия над женщинами партии промышленников, во главе которых стоял сам Пушкарев. В результате восемь промышленников были убиты и столько же ранено. В виде мести промышленники убили семерых алеутских заложников (аманатов). Это был первый случай убийства заложников. В результате вооруженных столкновений "Гавриил" снялся с якоря и 26 мая 1762 года отправился в обратный рейс. Зайдя снова в Умнак, Пушкарев захватил не менее 20 алеутов, в большинстве девушек». С этим грузом и отправился «Св. Гавриил» на Камчатку, но 25 сентября потерпел крушение в одной из бухт Шипунского полуострова, которая по сей день зовется Бечевинской.

Сам Пушкарев остался жив. Бежал с Кадьяка и Дмитрий Пайков. И потому все, кто шел вслед за ними, не могли рассчитывать на хороший прием аборигенов.

Кадьяк

Не успел Глотов поставить на ремонт «Св. Иулиана», как соликамский купец Иван Лапин и лальский Василий Попов вверяют ему своего «Андреяна и Наталию».

И снова море, хотя только закончились тяжелые испытания, многомесячная болтанка, голод, цинга, физическая усталость, тоска по родной земле, от которой был оторван несколько лет... Но страсть первооткрывателя переборола, и Степан Гавриилович повел «Андреяна и Наталию». Как и в первый раз, он прошел все известные доселе острова Алеутской гряды и ушел далеко вперед. И если в первый раз он совсем немного не дошел до побережья, до Аляски, то на этот раз прошел стороной и высадился на острове Кадьяк.

Аборигены встретили русских враждебно: засыпали стрелами. Пришлось отпугнуть их ружейным огнем. Они отошли, но вскоре на «Андреяне и Наталии», вытащенном на берег, обнаружили серу и сухую траву – островитяне готовились сжечь судно. Видя, что и это им не удалось, они снова напали на промышленников – в атаку ринулось более двухсот человек, прикрываясь от пуль деревянными щитами. Нападение было отбито, но через месяц, под прикрытием еще более толстых щитов, островитяне снова попытались нанести удар.

Вообще не в правилах Глотова было устанавливать отношения с местными жителями при помощи оружия, тем более, что имел он богатейший опыт в общении с воинственными племенами Умнака и Уналашки, где заслужил любовь и уважение аборигенов.

Стал искать он такого же пути в установлении контактов и с жителями Кадьяка. К весне между ними завязалась уже бойкая торговля.

На Камчатку Глотов вернулся в 1766 году с большим количеством пушнины.

Секретная экспедиция

На самом закате своей жизни великий Михайло Ломоносов сделал все, что было в его силах, для подготовки исполинского предприятия.

За месяц до смерти (15 апреля 1765 г.) он подписал «примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к приисканию пути на восток Северным океаном». Он провел по карте земного шара линию, пересекавшую меридианы под одинаковым углом, - локсодромию. Она вела к острову Умнак. Эта кривая намечала самый прямой путь кораблям: избрав его, уже не нужно было менять курса (Марков С. Земной круг. – М., 1978. – С. 509).

И здесь, у острова Умнак, только что открытого Степаном Глотовым, должны были встретиться суда двух экспедиций: В. Я. Чичагова, которая намеревалась пройти к острову Северным морским путем из Архангельска через Берингов пролив, и экспедиция П. К. Креницына, отправлявшаяся по маршруту Охотск – Нижнекамчатск – Умнак.

Чичагову не удалось пробиться сквозь льды Студеного моря.

Но еще большие испытания выпали на долю участников экспедиции Креницына.

Поводом к ее организации, как следует из официальных документов, послужили открытия Степана Глотова и карта той промысловой экспедиции, составленная товарищами Степана Гаврииловича – казаком Пономаревым и купцом Шишкиным, поступившая в Адмиралтейств-коллегию. В столице становится ясным, что период открытия новых островов на севере Тихого океана «простыми и неучеными» людьми пора завершать и начинать новый этап освоении.

Нужно со всей категоричностью отметить, что в Адмиралтейств-коллегии ошибались, не признавая за промысловой деятельностью своих соотечественников на Востоке государственной, державной пользы. Первоосновой такой деятельности многих из них как раз и было именно это: обследование, описание и освоение незнаемых островов как новых российских владений, а не даровой наживы.

Именно эта цель, которую ставили в столице двадцать лет спустя после первых промысловых вояжей россиян, увлекала Емельяна Басова и стала причиной его личной трагедии, Андреяна Толстых, Михаила Неводчикова и даже Гавриила Пушкарёва, хотя они и были такими разными.

Но тем не менее, в Адмиралтейств-коллегии, а тем паче в правительстве, думали совсем по-другому.

«Судя по указу 4 мая 1764 г. об организации экспедиции, правительство понимало, что открытия мореходов-промышленников во многом явились следствием экспедиции Беринга, что эти открытия есть и плоды употребленного труда и положенного немалого иждивения прошедшей Камчатской экспедиции. Совершенно логично было снарядить новую экспедицию, подобную экспедиции Беринга. Поэтому указ предлагает Адмиралтейств-коллегии «отправить немедленно, по своему рассуждению, сколько надобно офицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого б знание в морской науке и прилежание к оной известно было» (Зубкова З. Н. Алеутские острова. – М., 1948. – С.36).

Да, иначе получалось, что «простые и неученые» русские мореходы спасали честь экспедиций, затраты на которые многократно превышали результаты – или полную неудачу Первой, или дубляж того, что уже сделано было в 1732 году геодезистом Михаилом Гвоздевым и подштурманом Иваном.

И совсем не Беринг и не Гвоздев построили этот мост Азия – Америка. Не они вбили в него первые, столь дорогие на пустынной окраине гвозди. Только не их личный пример мог воодушевить остальных.

Беринг был бессилен поднять русский люд своим личным примером. Такие затраты, какие понес он, были разорительны. Да и что рассуждать – достаточно сравнить итоги новой экспедиции с делами тех, кто шел на острова «за свой страх и риск». И тогда не нужно будет спорить.

Командиром Секретной экспедиции был назначен капитан Петр Кузьмич Креницын. Помощником – лейтенант Михаил Левашов.

В 1765 году они прибыли в Охотск и занялись строительством судов. Четыре морских судна поступило в распоряжение экспедиции: бригантина «Святая Екатерина», гукор «Святой Павел», галиот «Святой Павел» и бот «Святой Гавриил».

Кроме того, Креницын имел в своем распоряжении... 192 человека; на снаряжение была израсходована огромная потому времени сумма – свыше 100 тысяч рублей». (Там же, с. 37).

И что? До Камчатки целым не добралось ни одно судно.

Креницын шел на бригантине. 10 октября 1766 года флотилия покинула Охотск и через три дня суда порастерялись в Охотском море, и каждый добирался до Камчатки самостоятельно. Почти сразу же на «Св. Екатерине» открылась течь, но с этим справились и через две недели подошли к устью Большой. Здесь попали в шторм, и бригантина была выброшена на берег в 25 верстах от Большой у устья реки Утки.

«Св. Павел» Левашова выбросило на берег в 7 верстах от устья Большой. Бот «Св. Гавриил» – в самом устье.

Галиот «Св. Павел» унесло в Тихий океан, на юг, и разбило в щепы на кекурах Седьмого Курильского острова. В живых осталось 13 из 43 членов экипажа.

Из Большерецка вышли летом следующего года на гукоре «Св. Павел» и боте «Св. Гавриил». Дошли только до Нижнекамчатска: бот не годился для дальнейшего плавания. Зазимовали в Нижнекамчатске, готовя в плавание галиот «Св. Екатерина».

Креницын уже не надеялся на собственные силы и взял с собой в экспедицию «простых и неученых» первопроходцев. Среди прочих промышленников шел с ним и Степан Глотов. С Левашовым – Гавриил Пушкарев.

1 мая 1768 года Секретная экспедиция Креницына-Левашова отправилась наконец на восток. На борту «Св. Екатерины» было 72 человека. На борту «Св. Павла» – 68.

В августе суда были в Исанотском проливе и вели опись американского побережья, высаживались на Аляске.

18 сентября Креницын завел «Св. Екатерину» в одну из бухт острова Унимак, где и зимовал. Левашов встретил зиму на Уналашке.

Алеуты приняли русских людей неприязненно, настроены были воинственно - пять лет назад здесь, на Лисьих островах, погибли уже экипажи четырех русских промысловых судов (около ста семидесяти человек). Поэтому приходилось постоянно держать караулы, быть настороже, вести обследование островов и Аляски большими, хорошо вооружёнными группами, чтобы не стать жертвой алеутских и индейских воинов, постоянно высматривавших добычу В русском лагере и то и дело осыпавших моряков и промышленников тучами стрел.

Тяжело было с продовольствием.

«Недоедание скоро перешло в голодовку, – читаем у Сергея Маркова. – Началась цинга. Китовое мясо русскому человеку впрок не идет. Мореходы утверждают, что от китовины даже открывались раны. Но людям Левашова пришлось есть мясо кита, выкинутого мертвым на берег залива.

Зимовщики жили на корабле и в юрте. Однажды с моря налетел такой ветер, что кровля юрты поднялась. Ее обитатели так перемерзли, что потеряли рассудок.

Михаил Левашов, сидя в тесной каюте корабля, у светильника с китовым жиром, писал заметки.

«О жителях того острова», «Описание острова Уналашки», «О промысле российских людей на острове Уналашке разного рода лисиц» – так назывались эти научные труды, начатые русским человеком в западном полушарии. В них приводилось множество сведений о быте алеутов, об их одежде, жилищах, стремительных байдарках, об алеутских «веселостях», когда алеуты пляшут под стук бубнов, обтянутых китовой кожей.

Добавим, что многие из этих левашовских записок и по сей день не опубликованы и вряд ли были прочтены при жизни автора.

Еще большие трудности переживали члены экипажа «Св. Екатерины». И это несмотря на то, что в числе помощников у капитана был Глотов, да и другие промышленные люди, кто умел до этого ладить с местными жителями, находить сними общий дружеский язык.

Но напуганный рассказами об алеутском бунте 176 -1763 годов на Лисьих остовах (в том числе и на Унимаке), Креницын, похоже, потерял благоразумие.

В стане русских свирепствовала цинга. Люди голодали. Трудно поверить в это – ведь на солонину для экспедиции пошло целое стадо оленей матроса Сметанина – видимо, подъели все подчистую за две зимние задержки на Камчатке.

К весне 1769 года из экипажа «Св. Екатерины» осталась в живых только половина – 36 человек, из них держались на ногах лишь двенадцать. 5 мая умер Степан Гавриилович Глотов. Славному мореходу не было и сорока лет.

Креницын с оставшимися в живых были обречены на гибель – ни оснастить судно, ни столкнуть его на воду они не имели сил. И погибли бы, если б не уналашкинские алеуты. Левашов все же сдружился с одним из вождей, – в недавнем прошлом другом Степана Глотова, и попросил его разыскать на островах Креницына. И вот тут-то Гавриилу Пушкареву, неудачливому лоцману со «Св. Павла», покорителю Аляски и личному врагу многих умнакцев, дали урок высочайшей нравственности те, кого он считал недостойными своей жалости и уважения дикарями. Урок верности данному слову и крепости дружбы: на ста байдарах вышел в море алеутский отряд, пробиваясь с боями через морские владения воинственных соседей. До Креницына добрались лишь двое. Вождь передал Креницыну пакет и тотчас отправился с ответным письмом назад, невзирая на новые опасности, чтобы сообщить Левашову радостную (для экипажа «Св. Екатерины») весть.

Благодаря отважным алеутам смогли встретиться вновь в безбрежном океанском просторе два русских судна, и «Св. Екатерина» избежала трагической участи.

Но тем не менее, цена этой экспедиции была слишком высока, чтобы нашлись бескорыстные ее последователи.

А промысловая волна набегала на матерый американский берег все с новой и новой силой.

Ряд географических экспедиций, предпринятых русскими моряками вдоль арктического побережья Сибири, к берегам Северной Америки и Японии во второй четверти XVIII века.

Предыстория

После окончания Первой Камчатской экспедиции предложил в Адмиралтейств-коллегию проект новой экспедиции к берегам Северной Америки и Японии. Кроме того, его проект предусматривал описание арктического побережья Сибири.

Проект Беринга был горячо поддержан обер-секретарём Сената Иваном Кирилловичем Кириловым и президентом Адмиралтейств-коллегии Николаем Фёдоровичем Головиным. По их инициативе проект был расширен и переработан.

Основной задачей экспедиции было поставлено исследование севера России от Печоры до Чукотки и составление его географического, геологического, ботанического, зоологического и этнографического описания. Кроме того, планировались морские походы к берегам Японии и Северной Америки.

28 декабря 1732 года указ об организации экспедиции был представлен Сенатом на высочайшее утверждение.

Подготовка

Подразумевалось проводить исследование несколькими отрядами, каждый из которых, фактически, представлял отдельную экспедицию.

Побережье Северного Ледовитого океана было разбито на пять участков:

• самый западный участок побережья от Печоры до Оби должен был исследовать отряд под командованием Муравьёва (позже его сменил Малыгин), подчинявшийся непосредственно Адмиралтейств-коллегии. Все остальные отряды находились под общим руководством Витуса Беринга.

• участок арктического побережья России от Оби до Енисея обследовал отряд Овцына и Стерлегова.
• восточнее Енисея работал отряд Минина.
• участок побережья к западу от Лены был поручен отряду Прончищева, Харитона Лаптева и Челюскина.
• участок побережья к востоку от Лены обследовал отряд Лассниуса и Дмитрия Лаптева.

На Дальнем Востоке действовало два морских отряда:

• отряд Беринга-Чирикова должен был исследовать путь к Северной Америке.
• отряд Шпанберга должен был составить опись Курильских островов, берегов Охотского моря и, по возможности, достичь берегов Японии.

Кроме того, имелось два сухопутных отряда:

• академический - состоявший из учёных - членов Российской Академии наук, в задачи которого входило исследование внутренних районов Восточной Сибири, в частности Камчатки; первоначально в него были назначены Людовик Делиль и И. Г. Гмелин, а затем добавлен Г. Ф. Миллер.
• отряд Петра Скобельцына и Василия Шатилова, перед которым была поставлена задача отыскания удобного речного пути от Верхнеудинска до Охотска.

Стоимость экспедиции составила более 360 тысяч рублей. В работе основных и вспомогательных отрядов было задействовано несколько тысяч человек, непосредственно научными исследованиями занимались более 550 человек. В Архангельске, Тобольске, Якутске и в Охотске для экспедиции было построено несколько специальных судов. Для обеспечения экспедиции железными изделиями под Якутском был построен Тамгинский железоделательный завод.

Деятельность отрядов

Двинско-Обский отряд

Первым начал свою деятельность самый западный отряд экспедиции, подчинявшийся непосредственно Адмиралтейств-коллегии. Ему предстояло описать давно освоенный поморами участок арктического побережья России. Им предстояло найти морской проход к Оби.

В июле 1734 года отряд вышел из Архангельска на кочах «Экспедицион» и «Обь» под командой С. В. Муравьёва и М. С. Павлова. Однако, в течение двух лет отряд не смог продвинуться на восток далее острова Белый и решением Адмиралтейств-коллегии Муравьёв и Павлов были отстранены от руководства. Отряд возглавил С. Г. Малыгин. В помощь ему из Архангельска были направлены два бота под командой А. Скуратова и И. Сухотина. Отряд в составе двух ботов и коча «Экспедицион» сумел достичь лишь западного побережья Ямала и из-за сплошного льда был вынужден возвратиться на зимовку.

В июле 1737 года отряд вновь вышел в плавание и в августе достиг прохода в Обскую губу из пролива между полуостровом Ямал и островом Белый (ныне пролив Малыгина). Поднявшись по Оби, корабли 2 октября прибыли в Берёзов.

В результате шестилетней деятельности отряда были составлены карты юго-восточной части Баренцева моря и приобской части Карского моря.

Обско-Енисейский отряд

В задачу отряда входило исследование берега между реками Обь и Енисей.

В январе 1734 года в Тобольске была построена 24-вёсельная дубель-шлюпка «Тобол», на которой под командованием Д. Л. Овцына в мае того же года отряд вышел в море. Однако, походы 1734-1736 годов были недальними, так как из-за мощных льдов в Обской губе приходилось возвращаться в Тобольск.

По приказу Адмиралтейств-коллегии было построено новое экспедиционное судно - бот «Обь-Почтальон», который в июне 1737 года прибыл в Обдорск, где зимовал отряд Овцына. Овцын стал командиром судна и в августе 1737 года на двух судах по свободному ото льдов морю отряду удалось достичь Енисейского залива, выполнив свою задачу.

Следуя инструкции Адмиралтейств-коллегии Овцын передал бот «Обь-Почтальон» Ф. А. Минину и поручил ему составить опись берегов от Енисейского залива до реки Хатанга вокруг полуострова Таймыр. В конце июля 1738 года Минин со своим помощником Стерлеговым Д. В. вышел в море и 16 августа достиг мыса, расположенного на 73°29′ северной широты и возвратился на место зимовки.

Летняя компания 1739 года была задержана по вине местной администрации и не принесла заметных результатов.

По приказу Минина в январе 1740 года Стерлегов отправился в сухопутную экспедицию на восток от Енисея. Ему удалось пройти на северо-восток от реки Пясина и описать побережье от мыса Северо-Восточный до 75°29′ северной широты.

В 1740 и 1742 годах Минин на боте «Обь-Почтальон» пытался пройти к устью Хатанги, но сплошные льды воспрепятствовали этому. В 1743 году деятельность Обско-Енисейского отряда была закончена.

Ленско-Енисейский отряд

Ленско-Енисейский (также Ленско-Хатангский или Западно-Ленский ) отряд начал свою работу летом 1735 года. В Якутске была построена дубель-шлюпка «Якутск», который под командой Василия Прончищева 25 августа достиг устья реки Оленек, где зазимовал из-за обнаруженной течи.

В августе 1736 года началось новое плавание и судно достигло Хатангского залива, а затем направилось вдоль восточного берега Таймыра на север. Достигнув мыса, впоследствии получившего его имя и самого северного пункта (77°25′), Прончищев был вынужден лечь на обратный курс. 29 августа Прончищев умер, а 2 сентября «Якутск» вошёл в устье реки Оленек, где через несколько дней скончалась и жена Прончищева - Татьяна, первая женщина - полярный исследователь.

В декабре 1737 года Адмиралтейств-коллегия назначила новым руководителем отряда Х. П. Лаптева.

В июне 1739 года «Якутск» из устья Лены двинулся на северо-запад к острову Бегичева, а затем вдоль восточного берега полуострова Таймыр. Достигнув 22 августа широты 76°47′, судно повернуло назад и зазимовало на Хатанге.

Летняя компания 1740 года длилась всего месяц и закончилось тем, что дубель-шлюпка была раздавлена льдами. Потеряв несколько человек умершими, отряд пешком добрался до места прошлогодней зимовки.

Получив разрешение Адмиралтейств-коллегии, Х. П. Лаптев разделил отряд на три партии и начал описание берегов Таймыра с суши. Группе Челюскина удалось достигнуть самой северной точки Евразийского материка, носящей ныне его имя.

Ленско-Колымский отряд

В Якутске для отряда была построена дубель-шлюпка «Иркутск». В 1735 году, спустившись до устья Лены вместе с дубель-шлюпкой «Якутск» Ленско-Енисейского отряда, 18 августа отряд достиг реки Хараулах, где зазимовал. В ходе зимовки от цинги скончалось 37 человек и командир отряда П. Лассиниус, ремонта требовал бот «Иркутск».

Новый командир Д. Я. Лаптев, прибыв к месту зимовки, продолжил работы в августе 1736 года. Но лишь в июне 1739 года в тяжёлых ледовых условиях бот сумел выйти в Восточно-Сибирское море. При попутном ветре быстро продвигаясь на восток, бот в конце августа достиг устья реки Индигирки, где встал на зимовку.

В 1740-41 годах Д.Лаптев сделал две безуспешных попытки пробиться сквозь сплошные льды на восток, но сумел добраться только до мыса Баранов Камень.

Летом 1742 года отряд вёл работы в бассейне реки Анадырь, где и закончились его действия.

Отряд Беринга-Чирикова

Экспедицию отряда, которым руководил Витус Беринг, нередко называют непосредственно «второй камчатской экспедицией». Перед этим отрядом ставилась задача отыскания пути в Северную Америку и островов в северной части Тихого океана.

К лету 1740 года в Охотске под руководством корабельных мастеров Козьмина и Рогачева были построены два пакетбота («Святой Пётр» и «Святой Павел»), предназначенные для отряда.

В сентябре того же года корабли под командованием Витуса Беринга («Святой Пётр») и Алексея Чирикова («Святой Павел») перешли к берегам Камчатки, потеряв в ходе плавания во время шторма, часть продовольствия. В Авачинской бухте на Камчатке членами отряда был заложен острог, позже выросший в город Петропавловск-Камчатский.

4 июня 1741 года пакетботы «Святой Пётр» и «Святой Павел» под командованием Витуса Беринга и Алексея Чирикова вышли в плавание к берегам Америки. В самом начале плавания корабли потеряли друг друга в сильном тумане и действовали раздельно. «Святой Пётр» под командованием Беринга достиг острова Кадьяк у западного побережья Америки. На обратном пути экспедиция зазимовала на небольшом острове, где Беринг умер во время зимовки.

«Святой Павел» под командованием Чирикова 15 июля достиг берегов Америки, кроме того, побывав и на отдельных островах, и 11 октября того же года вернулся в Петропавловский острог.

Южный отряд

Летом 1738 года отряд Шпанберга на трёх судах - бригантине «Архангел Михаил», дубель-шлюпе «Надежда» и боте «Святой Гавриил» - отправился к берегам Японии. В густом тумане суда потеряли друг друга и дальнейшее плавание совершали каждый в отдельности. Шпанберг на «Архангеле Михаиле» прошёл вдоль Курильской гряды, но из-за плохой погоды и недостатка продовольствия вернулся в Большерецк.

В мае 1739 года отряд, пополненный шлюпом «Большерецк», снова вышел в море и достиг Курильских островов. 16 июня 1739 года мореплаватели впервые увидели северо-восточный берег острова Хонсю и направились на юг. 22 июня состоялась встреча с японцами. 24 июня «Архангел Михаил» снова подошёл к Японии у острова Хоккайдо и вскоре направился назад. В. Вальтон, командовавший в этом плавании ботом «Святой Гавриил», отстал от Шпанберга и 16 июня подошёл к острову Хонсю и 19 июня высадился на него. 24 июля «Святой Гавриил» лёг на обратный курс.

В мае 1742 года суда вышли в новое плавание - к Курильским островам, опись которых вели до конца июля.

Академический отряд

Возглавил академический отряд действительный член Петербургской академии наук профессор Герхард Фридрих Миллер, направлявшийся в Сибирь в качестве историографа экспедиции.

В начале августа 1733 года отряд выехал из Петербурга и в конце октября прибыл в Казань, где начал организацию метеорологических наблюдений. В конце декабря 1733 года отряд прибыл в Екатеринбург, где также производил наблюдения за температурой и давлением воздуха, ветром, атмосферными явлениями, полярными сияниями (А. Татищев, геодезист Н. Каркадинов, учитель арифметики Ф. Санников).

В январе 1734 года академический отряд прибыл в Тобольск, оттуда профессор Делакроер отправился с обозом Чирикова на восток. Миллеру и Гмелину руководитель экспедиции Беринг разрешил продолжать путешествие самостоятельно.

Из Тобольска отряд по Иртышу добрался до Омска, затем посетил Ямышевскую крепость, Семипалатинск и Усть-Каменогорск. Миллер помимо архивной работы занимался археологическими раскопками, Гмелин - организацией метеорологических наблюдений. По пути путешественники изучали флору и фауну, собирали коллекции редких растений, проводили геологические исследования. Зимой и весной 1735 года ученые посетили Енисейск, Красноярск, Иркутск, переправились через Байкал и побывали в Селенгинске, Кяхте. Летом того же года отряд побывал в Читинском остроге и в Нерчинске, где исследовал древние памятники, могильные курганы и рудные копи.

Осенью 1735 года отряд вернулся в Иркутск.

В январе 1738 года Крашенинников в сопровождении двух казаков и писаря Осипа Аргунова отправился для исследования теплых источников на берегу одного из притоков реки Большая Баня, а затем к Авачинской сопке. В середине января 1739 года отряд на нартах прибыл в Нижнекамчатск, где ученым были организованы метеорологические наблюдения. В 1740 года Крашенинников на собачьих нартах совершил круговое путешествие по северной части Камчатки.

В 1740 году Иоганн Фишер вместе с Якобом Линденау совершил путешествие из Сургута в Охотск, где обследовал местный архив. В пути им было составлено подробное историко-географическое описание дороги до Охотска. После этого Фишер более года работал в Якутске, где в 1742 году был арестован по ложному обвинению, но вскоре оправдан и освобожден. До начала 1746 года Фишер жил в Томске, а в декабре 1746 года вернулся в Петербург.

Напарник Фишера по пути в Охотск Якоб Линденау совершил самостоятельное путешествие по Сибири. В 1741 году он составил описание пути по реке Лене, а затем вернулся в Охотск. В 1742-1744 годах он предпринял ряд походов по сибирским рекам, составив описания Удского острога, реки Уда, Медвежьих и Шантарских островов. В августе 1746 года Линденау вернулся в Петербург.

Исследования Академического отряда, называемые также I Академической экспедицией, продолжались 13 лет. Трудами Г. Ф. Миллера, И. Г. Гмелина, С. П. Крашенинникова, Г. В. Стелера, А. Д. Красильникова, И. Э. Фишера и других было положено начало научному изучению Сибири, её истории и природы.

Верхнеудинско-Охотская экспедиция

Согласно полученному заданию отряд Петра Скобельцына и Василия Шатилова должен был найти более легкий и менее протяженный путь от Верхнеудинска до Охотска, по сравнению с существующим маршрутом через Якутск. Причём, согласно, особому указанию Витуса Беринга путь отряда не должен был проходить по реке Амур, из-за опасности возможных осложнений с Цинской империей.

В 1735-36 годах отряд вышел из Нерчинска и прошёл вниз по Шилке до реки Горбицы, а затем по притокам верхнего Амура, по рекам Нюкжа и Олёкма вышел на реку Лену и по ней дошел до Якутска.

В 1737 году Скобельцын и Шатилов перприняли ещё одну неудачную попытку отыскать путь до Охотска. Они прошли по реке Гилюй до её впадения в Зею, прошли по ней вверх, но вскоре повернули обратно и возвратились в Нерчинск.

Основной причиной неудач отряда была названа низкая дисциплина среди проводников из местных жителей, часть из которых просто сбежала, а другая часть вместо выполнения задания занималась, большей частью, охотой на соболя. Несмотря на неудачу в выполнении основного задания отряда, исследователям удалось провести геодезические и этнографические исследования на обширной территории Сибири.

Итоги экспедиции

В результате деятельности Великой Северной экспедиции впервые произведена опись отдельных участков побережья Северного Ледовитого океана, открыт американский берег и подтверждено наличие пролива между Азией и Америкой, открыты и нанесены на карту Южные Курильские острова, доказано отсутствие каких-либо земель между Камчаткой и Северной Америкой, обследованы побережье Камчатки, Охотского моря и отдельные участки побережья Японии.