Чего Наполеон хотел от России? Сначала он едва не стал офицером русской армии, потом хотел породниться с русской императорской семьёй. «Русский фактор» стал для Наполеона роковым. Его поход на Москву стал началом конца Империи.

Военная карьера

Пожалуй, самыми первыми планами Наполеона на Россию, было его желание вступить в русскую армию. В 1788 Россия набирала волонтеров для участия в войне с Турцией. Генерал-губернатор Иван Заборовский, командующий экспедиционным корпусом, приехал в Ливорно, чтобы «приглядеть для ратных дел» христиан-волонтеров: воинственных албанцев, греков, корсиканцев. К этому времени Наполеон с отличием окончил Парижскую военную школу в чине поручика. Кроме того, его семья бедствовала – скончался его отец, семья осталась практически без средств. Наполеон подал прошение о готовности служить российской армии.
Однако, всего за месяц до прошения Бонапарта о зачислении, в русской армии вышел указ - брать иностранных офицеров в русский корпус с понижением на один чин. Наполеона не устроил такой вариант. Получив письменный отказ, целеустремленный Наполеон добился, чтобы его принял глава русской военной комиссии. Но это не дало результата и, как рассказывают, оскорбленный Бонапарт выбежал из кабинета Заборовского, пообещав, что предложи свою кандидатуру королю Пруссии: «Мне король Пруссии даст чин капитана!» Правда, как известно, прусским капитаном он тоже не стал, оставшись делать карьеру во Франции.

Породниться с русским императором

В 1809 году, уже будучи императором, Наполеон, к своему сожалению узнал о бесплодности императрицы Жозефины. Возможно болезнь развилась во время ее заключения в тюрьме Карм, когда гремела Французская революция. Несмотря на искреннюю привязанность, которая связывала Наполеона и эту женщину, молодая династия нуждалась в законном наследнике. Поэтому, после долгих излияний и слез, супруги разошлись по обоюдному желанию.

Жозефина, как и Наполеон не принадлежали к голубым кровям, чтобы закрепить свое положение на троне, Бонапарту нужна была принцесса. Вопрос выбора, как ни странно, не стоял - по мнению Наполеона, будущей французской императрицей должна была быть русская великая княжна. Скорее всего, это было обусловлено планами Наполеона на долгосрочный союз с Россией. Последний был нужен ему, чтобы, во-первых, держать в подчинении всю Европу, во-вторых, он рассчитывал на руку помощи России в Египте и в последующем переносе войны в Бенгалию и Индию. Эти планы он строил еще во времена Павла I.

В связи с этим, Наполеону крайне нужна была женитьба с одной из сестер императора Александра – Екатерине или Анне Павловне. Сначала Наполеон пытался добиться благосклонности Екатерины, а главное благословения ее матери Марии Федоровны. Но, в то время как сама великая княжна сказала, что она скорее выйдет замуж за последнего русского истопника, чем «за этого корсиканца», ее мать начала в спешке подыскивать дочери подходящую партию, лишь бы она не досталась непопулярному в России французскому «узурпатору».
С Анной произошло практически то же самое. Когда в 1810 году французский посол Коленкур обратился к Александру с полуофициальным предложением Наполеона, русский император также туманно ответил ему, что он не вправе распоряжаться судьбами своих сестер, так как волею отца Павла Петровича, эта прерогатива полностью досталась его матери Марии Федоровне.

Россия как плацдарм

Наполеон Бонапарт вовсе не собирался останавливаться на подчинении России. Он мечтал об империи Александра Македонского, его дальнейшие цели лежали далеко в Индии. Таким образом, он собирался ужалить Великобританию пиком русских казаков в ее самом больном месте. Иными словами, прибрать к руках богатые английские колонии. Такой конфликт мог привести к полному краху Британской империи. В свое время, об этом проекте, по словам историка Александра Кацура, задумывался и Павел I. Еще в 1801 году французский агент в России Гиттен, передавал Наполеону «…Россия из своих азиатских владений… могла бы подать руку помощи французской армии в Египте и, действуя совместно с Францией, перенести войну в Бенгалию». Был даже совместный русско-французский проект – 35 тысячное войско под командование генерала Массена, к которому в районе Черного моря присоединялись русские казаки, через Каспий, Персию, Герат и Кандагар должны были выйти к провинциям Индии. А в сказочной стране союзникам уже непосредственно надо было «хватать англичан за щулята».
Известны слова Наполеона, уже во время его ссылки на остров Святой Елены, которые он сказал приставленному к нему врачу-ирландцу Барри Эдварду О`Мира: «Если бы Павел остался жив, вы бы уже потеряли Индию».

Москва в планы не входила

Решение идти на Москву было для Наполеона не военным, а политическим. По мнению А. П. Шувалова именно полагание на политику было главной ошибкой Бонапарта. Шувалов писал: «Он основал планы на политических расчетах. Сии расчеты оказались ложными, и здание его разрушилось».

Идеальным с военной стороны решением было остаться на зимовку в Смоленске; эти планы Наполеон обговаривал с австрийским дипломатом фон Меттернихом. Бонапарт заявлял: «Мое предприятие принадлежит к числу тех, решение которых дается терпением. Торжество будет уделом более терпеливого. Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я ее в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь».

Эти же планы озвучивал Бонапарт и по воспоминаниям генерала де Сюгера. Он записал следующие слова Наполеона, сказанные им генералу Себастиани в Вильно: «Я не перейду Двину. Хотеть идти дальше в течение этого года – значит идти навстречу собственной гибели».

Очевидно, что поход на Москву был для Наполеона вынужденным шагом. Как утверждает историк В.М. Безотосный, Наполеон «рассчитывал, что вся кампания уложится в рамки лета – максимум начала осени 1812 года». Более того, зиму 1812 года французский император планировал провести в Париже, но политическая ситуация спутала ему все карты. Историк А.К. Дживелегов писал: «Остановиться на зимовку в Смоленске значило оживить все возможные недовольства и волнения во Франции и в Европе. Политика погнала Наполеона дальше и заставила его нарушить свой превосходный первоначальный план».

Тактика русской армии стала для Наполеона неприятным сюрпризом. Он был уверен, что русские для спасения своей столицы вынуждены будут дать генеральное сражение, а Александр I для ее спасения запросит мира. Эти прогнозы оказались сорваны. Наполеона погубило как отступление от своих первоначальных планов, так и отступление русской армии под руководством генерала Барклая де Толли.

До рокировки Толли и Кутузова французы удостоились только двух битв. В начале похода такое поведение противника было на руку французскому императору, он мечтал дойти до Смоленска с малыми потерями и там остановиться. Судьбу Москвы же должно было решить генеральное сражение, которое сам Наполеон называл grand coup. Оно было нужно как Наполеону, так и Франции.

Но вышло все иначе. Под Смоленском русским армиям удалось объединиться и они продолжили вовлекать Наполеона вглубь огромной страны. Grand coup откладывался. Французы входили в пустующие города, доедали последние запасы и паниковали. Уже позже, сидя на острове Святой Елены, Наполеон вспоминал: «Мои полки, изумленные тем, что после стольких трудных и убийственных переходов плоды их усилий от них постоянно удаляются, начинали с беспокойством взирать на расстояние, отделявшее их от Франции».

Несмотря на относительную близость этих событий к нам, история не дает точного ответа, почему торт «Наполеон» так называется. Самая популярная версия указывает на то, что название появилось в результате искажения оригинального наименования десерта.

Сам торт с рецептом, похожим на современный торт «Наполеон», существовал и до Бонапарта, и до празднований в честь столетия победы над ним. Оригинальное название десерта – «mille-feuille», что можно перевести как «тысячелистник», что намекает на обилие слоев в лакомстве. Под ним торт известен во и Англии.

Рецепты похожих десертов можно найти в кулинарных книгах, созданных в XVI веке. Впервые название «mille-feuille» можно обнаружить в кулинарной книге, созданной в 1733 году. Ее автором был работавший в Англии французский шеф-повар Винсент Ла Шапель. В его рецепте вместо сливок (как в современном «Наполеоне») были мармелад и джем.

Спустя шестнадцать лет рецепт «mille-feuille» был напечатан на французском языке. Это была одна из кулинарных книг, созданных неким знатоком кухни, скрывшимся от современников и потомков под псевдонимом «Менон».

Больше упоминаний об этом торте в литературе XVIII века нет. Но известно, что «mille-feuille» можно было найти в кондитерских эпохи Наполеона Бонапарта. В кулинарной литературе XIX века продолжали публиковаться рецепты лакомства с джемом. Только один рецепт 1876 года предлагал вместо джема баварский крем.

Сегодня в разных странах у рецепта «Наполеона» есть свои особенности:

Название торта «Наполеон»

В англоязычной литературе десерт фигурирует под названием «mille-feuille», но авторы не забывают упоминать его русское название, которое впервые можно встретить в 1833 году. Известный писатель-прозаик Александр Бестужев-Марлинский упоминает о «сладком пироге» с таким именем. Но писатель не приводит больше никакой информации о десерте, поэтому нельзя сказать, является ли упомянутый им «Наполеон» известным тортом.

Предполагают, что название «Наполеон» произошло от французского прилагательного «napolitain» («неаполитанский»). Во Франции именем французского императора называют «mille-feuille» миндальной пастой.

Популярность торта в России выросла после 1912 года, когда в империи широко праздновали столетие победы в войне против Бонапарта. В год празднования торт выпекали в форме треуголки императора французов. Слои «Наполеона» символизировали «Великую Армию» захватчика, а печенье, которым торт посыпали сверху, напоминало о русской зиме, добившей французов. В СССР «Наполеон» был одним из самых популярных десертов в стране и остается таким и сейчас.

История кулинарных рецептов и их названий дает пищу для ума и сообщает эпохе. Рассказ о том, почему торт «Наполеон» так называется, показывает, как оригинальное название и исторические ассоциации обеспечили популярность одному из самых ярких рецептов современной кухни.

Зачем Наполеон вышел из Москвы?

После Тарутинского сражения французский император принимает окончательное решение покинуть старую русскую столицу, однако перед ним встает главный вопрос, куда двигаться в дальнейшем и как довести свою армию до пункта назначения в максимальной сохранности.

«Горе тем, кто станет на моем пути!»

Еще за несколько дней до выхода из Москвы для Наполеона было очевидно, что, во-первых, война затянется и, возможно, продлится еще несколько сезонов; во-вторых, в ближайшее время не представляется никакой возможности захватить Петербург, поскольку тому мешают размытые дороги в Тверской губернии и оставленная в тылу армия Кутузова; в-третьих, союзники императора не будут слишком сильно усердствовать в своей помощи, как только узнают, что дела Великой армии действительно плохи; в-четвертых, французской армии жизненно необходимо обрести какие-то новые источники для пополнения запасов провианта, фуража и арсенала. Все это осложнялось тем, что возвращение к своим базам напрямик для Великой армии было невозможно ввиду полного разорения Смоленской дороги. Когда 19-го (7-го) октября Наполеон выходил из Москвы, он произнес: «Идем в Калугу! И горе тем, кто станет на моем пути!»

Отступление французской армии из Москвы, ноябрь-декабрь 1812. Худ. Йоган Лоренц Ругендас. Музей армии. Париж.

Не отступление, но новая атака?

До сих пор остается открытым вопрос о том, куда же все-таки направлялся Наполеон со своей армией в середине октября, что было его настоящей целью? Все историки склоняются к тому, что Наполеон действительно шел к Калуге и надеялся на то, что с боем или без боя он войдет в этот город. Однако, как свидетельствует Домерг, армии было сказано, что император «намерен дать большое сражение и через несколько дней возвратиться, но не иначе, как уничтожив неприятеля» и что начавшееся движение - это не отступление, но новая атака.

Наполеон действительно выступил в сторону Тарутинского лагеря по старой калужской дороге со всеми своими войсками. Тем не менее, уже в конце первого дня своего похода французский император приказывает свернуть на новую калужскую дорогу и двигаться по ней на Боровск и Малоярославец.

Этот маневр императора заставляет задуматься об истинных планах Великой армии после выхода из Москвы. С одной стороны, это движение ясно обозначает, что распространенная среди армии информация о предстоящем генеральном сражении, на которое настроен император, - неверна; с другой - что истинной целью Наполеона является именно «Кали-чум» (так император называл Калугу), но каковы его дальнейшие планы - все еще оставалось загадкой.

Зима в «Польских землях»

Некоторые современники и историки Наполеоновских войн полагают, что, прорываясь в Калугу, французский император надеялся не только пополнить там свои запасы, но и продолжить свое движение на юго-запад в малороссийские области Российской империи, а также к Брянским и Тульским складам и заводам, что было бы вполне вероятно, если бы Наполеон не понимал, что даже в этих нетронутых войной и чрезвычайно плодородных землях он не сможет быстро получить подкрепления ввиду и противодействия местного населения, и угрозы нападения армий Чичагова и Эртеля.

В связи с этим большинство исследователей вопроса о планах Наполеона отвергают идею «украинского похода» и говорят о попытке Великой армии оказаться как можно ближе к своим провиантским складам и военным арсеналам, ближайшие из которых находились в Смоленске, куда на самом деле после занятия Калуги и должна была двинуться армия. Подтверждением этого могут служить и такие косвенные факты, как отправка всех больных и раненных, которых дозволяется перемещать в Можайск, и ряд распоряжений французского штаба о прекращении провоза подкрепления дальше Смоленска, и, наконец, сами письма Наполеона, которые ясно указывают на то, что император собирался зиму провезти именно в «Польских землях».

По идее французского главного штаба Великая армия должна была вернуться к своим базам до начала холодов, но по уже слегка подмерзшим дорогам. Наполеон даже приказал просмотреть все доступные русские календари за предшествовавшие 40 лет, чтобы понять, когда в России начинается зима. Итог для императора был вполне приемлемый: по данным штабных исследователей ждать серьезных холодов раньше декабря было не нужно. Именно в расчете на теплую погоду французы решились на тот громадный крюк через Калугу, который пришлось бы совершить Великой армии для достижения Смоленска. Начавшиеся вскоре холода показали безосновательность этих выводов.

Хроника дня: Французы прибыли в с. Фоминское

Французские войска прибыли в село Фоминское, у которого сосредоточились 4-й армейский и 3-й резервные корпуса Великой армии. Наполеон перенес свою главную квартиру в деревню Плесково Подольского уезда, куда к нему вернулся полковник Бертеми . Со слов полковника Наполеон понял, что Кутузов не знал о движении французов к Калуге.

Основные силы Главной армии по-прежнему оставались в Тарутино. Кутузов действительно не знал, что Наполеон покинул Москву. Однако вечером он получил донесение от летучего отряда И.С. Дорохова о том, что часть войск 14-й пехотной дивизии генерала Ж.Б. Брусье двинулась от села Фоминское к д. Котово. Чтобы не терять драгоценного времени, несмотря на спустившиеся сумерки, Кутузов направил к Фоминскому 6-й корпус Д.С. Дохтурова.

Персона: Пьер Огюстен Бертеми

Бертеми Пьер Огюстен (1778-1855)

Кирасир 8-го полка, в 1799-1801 гг. служил в Рейнской армии. Принимал участие в кампании 1805 г., в ходе которой отличился в битве при Аустерлице, где был ранен в ногу. В 1806 г. был произведен в лейтенанты. В следующем году вновь отличился на поле боя, на этот раз в сражении под Прейсиш-Эйлау, где снова был ранен. За проявленное мужество был произведен в капитаны. С 1808 г. служил шефом эскадрона в Испании и ординарцем Наполеона.

Итак, предоставляю слово Сергею Лексутову, Омск, 2003 год.

Собирался ли Кутузов побеждать Наполеона? Любой грамотный пехотный лейтенант, если вдумчиво прочтет в учебнике истории о войне двенадцатого года, тут же углядит массу нелепостей и несообразностей в поведении Кутузова, и вообще, в ведении им войны. Мне возразят, что пехотному лейтенанту не дано постичь величие замыслов великого полководца! Помилуйте, господа! Только из грамотных лейтенантов вырастают великие полководцы! Малограмотные — вылетают в отставку в чинах майорских. Сам Кутузов начинал лейтенантом у Суворова, да и воевал он с бывшим артиллерийским лейтенантом Бонапартом, который вроде бы дослужился только до полковника, а потом присвоил сам себе титул императора, и дальше карабкаться по служебной лестнице ему стало вроде как и не к чему. Так что, давайте отбросим ложную скромность, и поглядим на кампанию двенадцатого года взглядом грамотного пехотного лейтенанта.

НЕУЖЕЛИ НАПОЛЕОН НАДЕЯЛСЯ ЗАВОЕВАТЬ РОССИЮ?

Еще Фридрих Великий высказал здравую мысль, что победить Россию в войне, тем более на ее территории, невозможно. Наполеон не мог не знать мнения своего великого предшественника, да и сам был нехилым полководцем; мог и сам додуматься. В конце девятнадцатого века Бисмарк только подтвердил общепринятое мнение, что завоевать Россию невозможно. Хотя уже и имело место позорное поражение в крымской войне. Поражение, но не завоевание! Крым-то у России не отняли. К тому же, поражение это обернулось победой: в 1853 году был затоплен старый деревянный флот, а вскоре на Черном море появился военный флот из новейших паровых кораблей.

В учебнике истории проскальзывает версия. Будто бы Наполеон собрался идти на Индию через территорию России, Среднюю Азию и Гиндукуш… Но как преодолеть этот маршрут полумиллионной армии, в которой основное средство передвижения и тягловая сила – лошади? Для такой массы лошадей на многих отрезках пути просто невозможно было бы найти фураж и воду. Как наполеоновские фуражиры надеялись снабжать армию за сотни километров?

К тому же для захвата Индии не нужны были все наличные силы. Англичане не держали в Индии больших сил, а отряды сипаев при первом же появлении французов, с радостными воплями кинулись бы в их объятия. О надежности отрядов сипаев говорит хотя бы тот факт, что в середине просвещенного девятнадцатого века англичане расстреливали восставших сипаев посредством привязывания их к жерлам пушек, для вящего устрашения оставшихся в живых. Да и не за чем далеко ходить: Наполеон был кумиром поголовно всех русских офицеров и молодых дворян. Чего уж говорить об индийцах, которые спали и видели, как бы освободиться от проклятых англичан! Достаточно было экспедиционного корпуса численностью десять-двадцать тысяч человек.

О ЧЕМ БЕСЕДОВАЛИ ЦАРИ В ТИЛЬЗИТЕ?

Протоколы, как известно, не велись. Беседовали наедине. Возможно, разгадка «русского похода» в Тильзите? Может быть, имел место примитивный сговор? А потом, когда Наполеон вторгся в Россию, Александр чего-то испугался и вульгарно «передумал»? А может, забоялся раньше, и Наполеон своим вторжением надеялся его все же подвигнуть на какую-то совместную акцию, о которой договорились в Тильзите? Не зря же, за пару лет до вторжения, когда французский посол уламывал Александра присоединиться к континентальной блокаде Англии и грозил войной, Александр безмятежно бросил, что войны не боится, и будет отступать хоть до Камчатки. Наполеон не мог не знать, что победить Россию невозможно, но она ему была крайне необходима не побежденной, а в виде союзницы. К двенадцатому году он понял, что без России Англию не одолеть и поставил все на карту. И проиграл. Скорее всего, сыграло роль врожденное коварство Александра. Не стоит сбрасывать со счетов, что он был отцеубийцей. Это многое говорит о характере человека. Достоин удивления и факт убийства императора Павла. Со смерти Екатерины второй прошло уже достаточно много лет, дележка теплых мест закончилась, все устоялось, и вдруг… Как водится в России, задним числом на покойного императора всех собак свешали. И слабоумным-то он был, и алкоголиком, и поклонником Фридриха. Во-первых, не слишком ли много слабоумных императоров для многострадальной России? Петр третий, оказывается, тоже был и слабоумным, и алкоголиком, и поклонником Фридриха… А кому, как не Фридриху поклоняться?! Величайшему полководцу восемнадцатого века, создавшему лучшую армию в Европе! На мой взгляд, если повнимательнее присмотреться, за спинами гвардейцев, душивших императора шарфом, и бивших по голове табакеркой, должен маячить некто, с английской фамилией, а в карманах гвардейцев наверняка звенело английское золото. В самом деле, объективных причин для переворота не было, их потом придумали, задним числом. Была только одна причина: Павел первый тяготел к союзу с Наполеоном. Не столь уж и безумная идея. Если подумать, от союза с Наполеоном Россия получала массу выгод. А вот как только она начинала тяготеть к Англии, тут же на нее сваливались всякие напасти. (Последняя, и самая жестокая напасть, это вступление в войну 1914 года на стороне Англии и за английские интересы, и последовавшая затем революция.) А Россия Англии была жизненно необходима! Об этом мало кто задумывается, но в конце восемнадцатого, начале девятнадцатого века российская древесина была для Англии стратегическим сырьем; весь английский флот от киля, до верхушек мачт был построен из русской сосны! К концу восемнадцатого века Англия лишилась почти всех своих источников древесины. Колония на американском континенте превратилась в Соединенные Штаты, и стала злейшим врагом своей метрополии. И канадская древесина была недоступна по той же причине — Канада целиком и полностью принадлежала Франции, исконному врагу Англии. Древесина, произрастающая в Индии, мало пригодна для строительства корабельных корпусов. Для этого нужны хвойные породы. А хвойные там произрастают в малодоступных высокогорьях Гималаев в очень небольших количествах. Так что, не от хорошей жизни именно в Англии впервые в мире корпуса кораблей начали впоследствии делать из стали. Благодаря этому Англия избавилась от необходимости закупать лес в России для строительства кораблей. Потому и посмела вступить в войну с Россией в 1853 году. Теперь вернемся к Наполеону.

ФАКТЫ И ЧИСЛА

В учебнике истории, рекомендованном для исторических факультетов пединститутов, — «История СССР с древнейших времен до 1861 года», (издательство «Просвещение» 1983 год) — черным по белому написано, что границу России перешли шестьсот тысяч наполеоновских солдат и офицеров. До Бородина дошли 130000 — 135000. Потери составили около 150000. Прочитав столь сногсшибательное сообщение, я заподозрил, что у господ историков не ладно с арифметикой, а потом сообразил, что историки не шибко задумываются о смысле попавшего им в руки первоисточника. Итак, сложив столбиком два числа, получаем — 280000 человек. Спрашивается, куда делись остальные 320000 солдат и офицеров? Потерялись на просторах России?

Хорошо известно, что Наполеон нигде не оставлял крупных гарнизонов, просто, не было надобности — все боеспособные русские войска отступали к Москве. Стояли гарнизоны в Екабпилсе, Вильнюсе, Волоковыске, Минске, Борисове, Могилеве, Орше, Витебске и Смоленске, но не 320000 человек! Если бы это было так, то отступающая наполеоновская армия, подобно снежному кому намотала бы их на себя, и к Березине вышло бы не 30000 человек, а все 300 000! Однако этого не произошло. Если все эти исчезнувшие, плюс, зафиксированные потери, и есть истинные потери наполеоновской армии, то это означает, что потери составили 80% личного состава. Для любой армии это катастрофа, равноценная полному разгрому. Да, в общем-то, и 60% потерь — тоже равносильно катастрофе. Не проще ли предположить, что численность наполеоновской армии и была 280000 человек? Или даже меньше. Если судить по соотношению потерь, то получается тысяч двести тридцать. Две действовавшие русские армии имели общую численность 200000 человек. К Бородину вышли 120000. (В некоторых документах упоминается цифра — 157 000 человек). Наполеон, естественно, должен был нести большие потери, потому как наступающая армия всегда несет большие потери. Для чего была преувеличена численность наполеоновской армии более чем в два раза? И кем? Возможно даже и самим Кутузовым. Ведь считается, что он был прилежным учеником Суворова. Известно, что после штурма Измаила, один из офицеров спросил полководца, сколько в реляции указать убитых турок? На что Суворов с присущим ему юмором ответил: «Басурманов нечего жалеть, пиши больше…» Вот и явилось миру столь совершенное, столь округлое число — 100000. Хотя, возможно это взято из анекдотов о Суворове — как в Измаиле вообще могли бы разместиться столько народу? А может уже потом, долгое время спустя после войны, кто-то, чтобы выпятить гениальность Кутузова, преувеличил численность наполеоновской армии? Сия загадка стоит в ряду прочих загадок, связанных с личностью Кутузова.

Далее, в том же учебнике читаем, что на Бородинском поле погибло 50000 наполеоновских солдат. 130000 минус 50000 получается 80000. И вдруг дальше читаем, что из Москвы отступает уже 100000 французов, и за ними едут 40000 повозок с награбленным добром. Откуда взялись еще 60000 солдат, если Наполеон не получал подкреплений из Франции, да и дороги на Москву были перерезаны русскими войсками, если предположить, что подтянулись отставшие? Допустим, что на повозках с награбленным добром возницами сидели русские пленные, в таком случае все равно на каждую повозку необходимо было посадить хотя бы по одному солдату с ружьем. Потому как русский возница, пользуясь неразберихой отступления, мог в любой подходящий момент свернуть налево, и через пять-шесть верст оказаться в расположении русских войск. Да-а… Не худо бы господам историкам определиться, с этими кудесниками, наполеоновскими солдатами… То исчезают неведомо куда сотнями тысяч, то появляются неведомо откуда десятками тысяч…

Скорее всего, сорок тысяч повозок с награбленным, такой же миф, что и шестьсот тысяч солдат, перешедших границу России. Наполеоновские солдаты просто не успели бы ничего награбить. Дело в том, что имеется много свидетельств, что Москва загорелась со всех концов еще до вступления в нее французов. Потому они и кинулись вылавливать поджигателей; ведь эти злыдни сжигали их зимние квартиры!

ЗАЧЕМ БИЛИСЬ ПОД БОРОДИНО?

До прибытия Кутузова в армию война шла без странностей, своим чередом — широко растянутые вдоль границы три русские армии постепенно стягивались к направлению главного удара Наполеона.

Кстати, откуда следует вывод о бездарности Барклая де Толли? Армии были разбросаны на большом пространстве не по его приказу, а наличными силами он мог вести лишь арьергардные бои. Как только стянулось достаточно сил для сражения, Барклай и решил его дать у Царева Займища. Что делает Кутузов? А он уводит армию с обустроенных позиций Царева Займища и ведет ее на Бородино, мотивируя это тем, что сил пока недостаточно. За те несколько дней, что армия шла к Бородину, подкрепления еще физически не могли бы подойти! После изнурительного марша, армия всю ночь напролет перед сражением строит укрепления. Полное впечатление, что Кутузов сознательно снижает боеспособность своей армии!

Воля ваша, господа, но с точки зрения пехотного лейтенанта, русские войска на Бородинском поле расположены весьма и весьма странно! Во-первых, что делает сорокатысячный корпус Барклая, стоящий далеко в тылу за правым флангом, на берегу речки Колочи с обрывистыми берегами? А ничего не делает! Так и не двинулся никуда за все время сражения. Так же никуда не двинулся двадцатитысячный резерв, стоявший у села Татариново. Только эпизодически посылались небольшие отряды то на Багратионовы флеши, то на батарею Раевского. Основные силы французов перемалывались только на батарее Раевского! Бездействие корпуса Барклая можно объяснить лишь одним: он прикрывал Горки, где была ставка Кутузова, и должен был прикрыть возможное бегство полководца. Больше ничем нельзя объяснить это странное и бессмысленное стояние сорока тысяч русских солдат! Фланговый удар через речку Колочу, ни один нормальный полководец не стал бы наносить — для кавалерии эта речушка была неплохой ловушкой, а атака пехоты была бы неэффективной: обороняющиеся просто сбрасывали бы штыками с высокого берега атакующие цепи.

Итогом Бородинского сражения стало то, что по живой силе русские и французы сравнялись. Но! У русских на полсотню пушек больше, а это ощутимое преимущество. Но Кутузов решает сдать Москву. В таком случае, чем вообще объяснить бойню, устроенную им на Бородинском поле? Ведь его лейтмотив, — любой ценой сохранить армию, — растиражирован во всех учебниках и во всех художественных произведениях о кампании двенадцатого года. Если уж он так хотел сохранить армию, незачем было гробить сорок четыре тысячи солдат и офицеров. Нужно было сразу сдать Москву, перерезать дороги, тем более в окрестных городах уже стояли многотысячные отряды народного ополчения (в учебнике истории проскальзывает цифра — 300000 человек), и спокойно ждать. Через месяц Наполеон запросил бы мира, через два — сдался бы вообще безоговорочно.

ТАКТИКА ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ?

Во всей кампании единственным логически обоснованным маневром был Тарутинский маневр Кутузова. Но откуда он знал, что Наполеон не пойдет на Санкт-Петербург, до которого всего-то какая-то неделя верхами? Столицу прикрывают всего-то несколько полков дворцовой гвардии, зажравшейся и давно разложившейся, сто лет не нюхавшей пороху!

Итак, сидят Наполеон — в Москве, Кутузов — в Тарутине. Только наполеоновские солдаты уже голодают, а к Кутузову непрерывно подходят подкрепления, и уже к концу сентября его армия насчитывает 240000 человек. В таком случае, чего ждет великий полководец?! Имея в наличии более полумиллиона солдат, пусть даже половина их — крестьяне с топорами, и помещики с охотничьими ружьями, против восьмидесяти тысяч французов, он мог бы попросту обложить Москву со всех сторон. При таком раскладе Наполеон ни за что бы не решился на прорыв.

Следующая странность ведения войны Кутузовым: при наличие многочисленных казачьих соединений, почему-то из Москвы и в Москву беспрепятственно шныряют Наполеоновские курьеры. Наполеон «скрытно» выступает из Москвы и шесть дней движется к Малоярославцу, а Кутузов даже об этом не знает! Что это? Плохо поставленная разведка? Бездарность, или преступный умысел? Далее следует напряженное сражение за Малоярославец. Кутузов не мог не понимать важности Малоярославца, и, тем не менее, скупо посылает к нему небольшие отряды, в результате чего город семь раз переходит из рук в руки. Что мешало Кутузову, имея троекратное численное превосходство, сразу послать к Малоярославцу группировку, достаточную для надежного перекрытия пути отхода Наполеона?! Что маскирует героизм русских солдат под Малоярославцем; бездарность полководца, или преступный умысел?

Отчаявшись прорваться на Калужскую дорогу, Наполеон покидает армию, и в сопровождении нескольких кавалеристов беспрепятственно едет по враждебной стране к границе. Где Денис Давыдов? Где еще три или четыре партизанских отряда, сформированных из солдат и офицеров регулярной армии? Где казаки, которые черта выследят и голыми руками изловят? Впрочем, в учебниках главенствует другая версия: будто бы Наполеон покинул свою армию лишь под Вильно. Сомнительно… Скорее всего, это реверанс в сторону Наполеона.

В самом деле, что делать императору в разгромленной, отступающей армии? Руководить отступлением могут и генералы. Дальше умирающая от голода, лишенная боеприпасов, бросающая пушки, по причине съедения коней, французская армия тащится к границе, а Кутузов буквально за штаны держит своих генералов, которые рвутся хотя бы из милосердия пленить умирающих французов. Что стало с прилежным учеником Суворова? Гениальный Учитель с присущим ему лаконизмом говорил: — «Окружение — победа!»

Сам Кутузов шлет в Санкт-Петербург реляции о кровопролитных арьергардных сражениях. Помилуйте, господа! Очевидцы утверждают, что французы тысячами гонялись за русскими офицерами, с одной единственной целью — сдаться в плен! Потому как крестьянам-партизанам было лучше не попадаться — порубят в капусту топорами без всяких разговоров! В учебнике истории тоже писано о кровопролитных сражениях. Уж туда это утверждение могло залететь только из реляций Кутузова! Итак, под Смоленском французов было уже 60000. Вы не забыли, что русских — 240000? И подкрепления все подходят? Чего ждет великий полководец, имея четырехкратное превосходство? К Березине вышло 40000 французов, и, тем не менее, тридцать тысяч их сумели переправиться. И Россия получила еще два года войны в Европе. Потому как уже через два месяца Наполеон стоял во главе трехсоттысячной армии. Воля ваша, господа, но будь я на месте императора Александра, назначил бы следственную комиссию, и подверг Кутузова суду военного трибунала!

ГЕНИЙ КУТУЗОВА

Однако Александр не назначил, и не подверг… Почему? Только по одной причине: столь явное нежелание победить Наполеона, было волей самого императора! Александр не хотел побеждать Наполеона. А Кутузов, как опытный царедворец, чутко угадал волю императора, и почти блестяще исполнил ее; да так, что почти никто не догадался об этом. В благодарность Александр сделал его великим и гениальным. А по сути, полковником при Суворове он был хорош, но фельдмаршалом при самом себе — не потянул. Да и генералы своим героизмом здорово подгадили, чуть было не победили Наполеона; все эти Ермоловы, Раевские, Дохтуровы, Багратионы, Милорадовичи… Не зря же их потом раскидали командовать захолустными корпусами. Кроме Милорадовича. Но Милорадович был простой лихой рубака, и пролить свет на странности ведения кампании двенадцатого года в принципе не мог. Возможно, Александр видел свою выгоду в том, чтобы Европа бесконечно воевала с Наполеоном, а Россия бы то присоединялась к антинаполеоновской коалиции, то присоединялась бы к континентальной блокаде.

Несомненно одно — Александр победными фанфарами замаскировал какую-то свою грязненькую политическую игру. А возвеличив Кутузова, превратив его в этакую священную корову, окончательно заслонился им. Вряд ли мы когда-либо узнаем, что это был за сговор, из-за которого Наполеон поставил на карту все… Хотя, опытный историк, хорошо умеющий работать с документами, разбирающийся в политических реалиях первого десятилетия девятнадцатого века мог бы и вычислить. Сомнительно, что кто-то взялся бы за это; слишком уж много всего понаписано о войне и гениальности Кутузова. Хоть историки и признают, что Кутузов был еще и «гениальный» подхалим и лизоблюд, но почему-то не сомневаются в его гениальности, как полководца. Хотя, это само по себе сомнительно, что подхалим и лизоблюд вдруг переродился и стал великим полководцем. Косвенным подтверждением того, что Кутузов — дутая фигура является хотя бы то, что ни его генералы, ни последующие русские офицеры, вплоть до 1917 года вообще ничего не говорили о Кутузове! Ни хорошего, ни плохого, и уж тем более, никто не набивался к нему в ученики. Возможно, они знали о Кутузове нечто такое, от чего историки открещиваются, как черт от ладана?(Неплохое выражение; черт, и открещивается…) Но русские офицеры помалкивали либо блюдя свою офицерскую честь; не хотели мараться, либо по какой еще причине. Но лично мне непонятно, почему боевой офицер, участник Крымской войны, Лев Николаевич Толстой, несомненно, знавший о грязненькой подоплеке Кутузовской «гениальности», встал на официальную точку зрения, и Кутузов у него выведен этаким народным героем?.. Впрочем, психологически это объяснить можно: уже к середине девятнадцатого века сформировалась этакая глобальная романтическая эпохальная легенда о Великой Победе, воспет и высочайший патриотический порыв русского народа. По-видимому, Толстой посчитал, что не вправе разрушать столь грандиозную и красивую легенду, но считал себя и не вправе не написать о народе в войне двенадцатого года. О мотивах Толстого теперь можно только гадать… Если до 1917 года возвеличиванием Кутузова занимались придворные летописцы и ангажированные историки, а военные вообще, хранили гордое молчание, то после семнадцатого года, и особенно в годы Великой Отечественной, за дело взялись большевики. Видать понравился этакий народный герой, выписанный Львом Толстым, потому как сусальный образ Кутузова нисколько не похож на реального Кутузова, каким его описывают современники.

БОЛЬШАЯ ИГРА, ПОЧТИ ПО КИПЛИНГУ

Размышляя над нелепыми телодвижениями великого Бонапарта, и «гениального» царедворца Кутузова, я пришел к выводу, что с точки зрения официальной истории невозможно объяснить внезапное помешательство первого и явный саботаж второго. Но все становится на свои места, если предположить, что Александр еще в Тильзите обещал не препятствовать проходу на Индию экспедиционного корпуса через территорию России. Но потом проанглийская клика при дворе надавила на него, и чтобы не получить по голове табакеркой, или чем еще поувесистее, он сдался. Послав в войска прожженного царедворца и правоверного англомана, Александр надежно обеспечил соблюдение английских интересов. А сам, чтобы не потерять лицо и не остаться в истории английским холуем, устранился от управления армией, но волю свою Кутузову успел высказать, или выказать, или намекнуть: Наполеон в любом случае должен уйти из России живым.

Тогда становится понятной и бойня на Бородинском поле, и прочие странности. Во-первых, несмотря на явную угрозу вторжения, русские армии никто не озаботился стянуть к направлению главного удара Наполеона, они до самого вторжения так и стояли, растянувшись вдоль всей западной границы России. Бонапарт, вероятнее всего, планировал скорым маршем достичь Москвы, и сразу же выслать экспедиционный корпус по рязанской дороге в сторону Астрахани, а главными силами сковать возможное преследование этого корпуса русскими войсками. Возможно, он даже не ожидал какого-либо сопротивления со стороны русских войск. Помните, фразу Александра? «Войны я не боюсь, и буду отступать хоть до Камчатки…»

Наполеон вторгся в Россию с не слишком большими силами, но и не маленькими, чтобы война не выглядела опереточной. Понятно, почему Кутузов не вводил в бой на Бородинском поле чуть ли не половину своей армии — он хотел исключить малейшую возможность прохода экспедиционного корпуса. Москва была сожжена, скорее всего, по прямому приказу Кутузова. Ведь отдохнув в Москве, Наполеон мог либо послать все же экспедиционный корпус на юго-восток, либо прорываться туда со всеми остатками армии. Видимо Кутузов до последнего момента и ждал подобного маневра Наполеона. Потому и расположился в Тарутине, а не в Малоярославце. Потому и движение армии Наполеона на Малоярославец стало для Кутузова полнейшей неожиданностью.

Сидение Кутузова в Тарутине малообъяснимо с точки зрения общепринятой версии, но вот если он ожидал прорыва Наполеона на юго-восток, тогда это становится вполне логичным. Кутузов намеревался пропустить армию Наполеона мимо себя по Рязанской дороге, а затем ударом с тыла уничтожить. Ну, а если бы Наполеон послал экспедиционный корпус, а сам с главными силами попытался бы сковать русскую армию, получилось бы еще лучше: фланговым ударом Кутузов отсек бы экспедиционный корпус от главных сил, сковал бы их, а уж с экспедиционным корпусом справилась бы и парочка казачьих дивизий: порубали бы их постепенно на долгом пути через степи.

Получает логическое объяснение и единственный решительный жест Кутузова за все время сидения в Тарутине — это приказ о разгроме конницы Мюрата. Да и то Кутузова долго и упорно уговаривали генералы, доказывали необходимость разгрома кавалерии. С чего бы это? Именно кавалерии? А не всей армии? И больше всех суетился некто Бенигсен. Очень уж его фамилия смахивает на английскую… (Он, кстати, и громил потом корпус Мюрата.) Да просто без конницы рейд на Индию становился абсолютно невозможным!

Кстати, на Березине наполеоновская армия все же была обложена двумя корпусами, и замкнуть кольцо окружения должен был третий корпус, который опоздал, чем французы и воспользовались. А командовал опоздавшим корпусом лично великий полководец Михаил Илларионович Кутузов!

Придя к этим выводам, я, признаться, зауважал Кутузова! Это ж каким надо быть ловкачом, чтобы совершить эдакий пируэт: и интересы Англии соблюл, не пропустил экспедиционный корпус на Индию, и тайную волю императора исполнил!

С прискорбием приходится констатировать, что Отечественная война двенадцатого года, была вовсе не отечественной, а реки русской крови были пролиты за английский интерес. Потому что все выгоды от разгрома Наполеона получила только Англия, а Европа с Россией остались при своем интересе. Наполеон вообще бы не вторгался в Россию, сохраняй Александр твердую и ясную позицию. Но он крутил-вертел, юлил и лавировал, вел грязненькую политическую игру, а потом сотворил гигантскую дутую фигуру «великого» полководца и заслонился ею на века.

Кутузов понимал, что как полководец он слабее Наполеона, и сознательно демонстрировал своё несогласие с навязываемым ему решением, чтобы обезопасить себя на случай поражения?

К лету 1812 года практически вся Европа уже оказалась под Наполеоном . Более того, под французским знаменем с инициалом N собрались войска едва не всех европейских государств. И тогда он двинулся на Москву

У любой войны должна быть реальная конкретная цель . Между тем складывается впечатление, что, начиная поход на Россию, Бонапарт эту аксиому просто забыл. Нет вразумительного ответа!

Судя по всему, Наполеон механически соотнёс мощь вооружённых сил сторон, добавил в этот баланс свой гений и совокупные способности российско-германского генералитета. И пришёл к выводу, что миссия выполнима...

Собственно, ход военной кампании расписан в истории всесторонне. И всё же вопросы остаются. Лично мне непонятно несколько моментов.

Дрисский лагерь. В его оборудование российская казна вложила немалые средства, его строили специально на случай вторжения Наполеона. Но буквально в первые дни после вторжения стало ясно, что он абсолютно бесполезен. Между тем, судя по литературе, имелись в русской армии военачальники, которые пытались доказать бессмысленность возведения лагеря. В любом случае должны же были стратеги исходить из мысли, что враг (сам Наполеон!) не станет действовать по сценарию, изобретённому в петербургских штабах!

Бонапарт ударил так, чтобы разъединить разбросанные на большом пространстве русские армии.

Официальная историография утверждает, что французский полководец с первых дней войны стремился дать русской армии генеральное сражение. Увы, ход первых недель кампании как раз демонстрирует, что Наполеон именно препятствовал объединению, стараясь идти на восток между отступающими русскими соединениями. Опять же принято считать, что Наполеон хотел разгромить наши армии по частям. Предположим.

Но каким образом? Остановиться и всей армией обрушиться навойска Барклая или Багратиона, оставив за спиной, соответственно, вторую армию - Багратиона или Барклая?.. Но это безумие!

Известно, что русские армии смогли соединиться только под Смоленском. Все ожидали, что здесь произойдёт генеральное сражение. Но потери, которые понесли бы в битве французские войска, оказались бы огромными...

Увы, как известно, Москву мы оставили. И она сгорела. Но для похода на Петербург у Наполеона уже не осталось сил.

К слову, о сожжении Москвы. Вот о каком факте наша историография стыдливо умалчивает. В Первопрестольной, из которой тянулись бесконечные караваны эвакуируемого барского добра, остались многие тысячи раненых солдат и младших офицеров, которых доставили сюда после Бородинского сражения . Для них транспорта не нашлось. Ну а, кроме того, Кутузов до последнего заверял, что столицу армия не оставит. Сколько же безвестных русских героев Бородина сгорели в пламени и задохнулись в дыму - преданные и брошенные начальством - в госпиталях и частных домах пылавшей Москвы?!

Итак, войска Наполеона вступили в древнюю столицу России. То, что её охватит пожар, корсиканец предвидеть не мог.

Вспомним, что, когда к Парижу двумя годами позднее подойдут союзные войска, французскую столицу бонапартисты оставят практически без боя. В предместьях бои шли яростные. Однако царь Александр пригрозил, что если город не будет сдан, начнётся такая бомбардировка, что французы уже к вечеру не найдут места, где находилась их столица. И 31 марта 1814 года Париж капитулировал. По аналогии, в 1940 году уже новые французские власти также не стали защищать Париж от фашистов, чтобы его не разрушать. Менталитет нации не тот! Отсюда родилась такая сомнительная версия событий. Что, мол, «просвещённому» царю Александру бельмом на глазу являлась старая Москва, которая сдерживала его устремления к Западу. Вот он и сделал всё, чтобы Наполеон занял боярский деревянный, олицетворявший русско-славянскую старину город, чтобы таким образом уничтожить его, сокрушив барскую оппозицию. Не знаю, как-то не убеждает лично меня такая версия.

Но, с другой стороны, и бездействие Наполеона с момента вступления в Первопрестольную до момента выхода из неё ещё больше непонятно.

Получается, Бонапарт не ожидал, что почти вся сплошь деревянная Москва обратится в самый грандиозный в мире костёр, лишив его войско зимних квартир. Он и думать не мог, что русский мужик не станет встречать его хлебом-солью, а возьмёт в руки «дубину народной войны». Наполеон и мысли не допускал, что на бесконечно длинную пуповину Смоленской дороги, которая (единственная!) связывала его с родимой Францией, станут совершать нападения казачьи и партизанские отряды. И уж вовсе в страшном сне не могло ему привидеться, что русские генералы-патриоты (в слово «русские» я вкладываю не национальный признак, а духовную принадлежность) с остатками разбитых войск не встанут под его знамёна, а отойдут в сторонку от досягаемости его старой гвардии и займутся подготовкой ответного удара... Не многовато ли проколов для гения всех времён и народов? Ну а кто же противостоял наполеоновскому нашествию?

Поначалу русскую армию пожелал возглавить самолично государь-император. Однако его удалось убедить покинуть войско, чтобы не связывать своим присутствием волю генералитета. И армией командовал сначала генерал от инфантерии Михаил Барклай де Толли, которого на этом посту сменил генерал от инфантерии Михаил Кутузов. В этом тандеме двух Михаилов Барклай мне как-то понятнее и даже симпатичнее. В своих действиях он всегда был последователен.

Что касается Кутузова, то имеются в биографии Михаила Илларионовича пункты, которые заставляют усомниться в его декларируемом историографами высоком полководческом таланте. Дипломатом он зарекомендовал себя и в самом деле замечательным - тут сомнения нет. А вот на поле брани... В своё время как офицер Кутузов показал себя бесспорно отважным человеком и в сражениях прекрасно реализовывал планы, составленные руководством. Но, став главнокомандующим русской армией, что в 1805 году, что в 1812-м, показал себя мастером манёвра, причём манёвра в первую очередь отступательного, но никак не атакующего, инициативного. Под его руководством русская армия провела два грандиозных сражения -под Аустерлицом и под Бородино. В обоих случаях Кутузов являлся противником битв и провёл их вынужденно. И обе проиграл.

Можно сказать, что он реально оценивал ситуацию и заранее предвидел поражение, потому и выступал против. Но, с другой стороны, можно предположить и иное. Кутузов понимал, что как полководец он слабее Наполеона, и сознательно демонстрировал своё несогласие с навязываемым ему решением, чтобы обезопасить себя на случай поражения. Михаил Илларионович слыл большим мастером интриги, так почему бы не предположить подобное?

Тогда что получается? Михаил Богданович Барклай де Толли сразу прямо и недвусмысленно высказался за отступление и заманивание противника в глубь российской территории. Считается, что именно он был отцом-основателем тактики «выжженной земли». Хотя лично мне больше по душе точка зрения горячего патриота России Петра Багратиона, который предлагал дать сражение ещё под Смоленском... Барклай де Толли взял на себя ответственность продолжить отступление. И вот на смену ему приехал Кутузов. Он продолжил отступательную тактику, но, в отличие от своего предшественника, на каждом шагу утверждал, что не сегодня так завтра начнётся наступление. Вполне понятно, что это лишь приём для поддержания морального духа армии. Реально же Кутузов изначально определил для себя, что в качестве западни для французов уготована Москва...

С момента, когда наполеоновская армия вошла в Первопрестольную, спасти её, армию, уже ничто не могло. Даже если бы город не сгорел, в нём попросту не нашлось бы необходимого количества продовольствия, чтобы перезимовать. Фуражиры обеспечить продовольствием такое количество голодных желудков -людей и лошадей - были просто не в силах. К тому же лишённая наступательного импульса, вчера ещё самая могучая армия Европы разлагалась на глазах, превращаясь в банду мародёров. ...И началось отступление. Император «двунадесяти языков» понял, что его авантюра провалилась, и армия в выжженном городе до весны не доживёт. Итог нашествия Наполеона общеизвестен. Выдворив остатки войск оккупантов за пределы империи, русская армия отправилась в заграничный поход.

Так зачем приходил в Россию Наполеон? Думаю, что он и сам не смог бы внятно ответить на этот вопрос. В какой-то момент для него само по себе движение армии обратилось в самоцель. Убеждённость в собственной непогрешимости присуща всем тиранам - и Наполеон не исключение.

По сути, он был обречён в тот момент, когда первый французский солдат ступил на русский берег Немана.

Н. Стародымов